Разящий клинок - Кэмерон Майлз (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Они сочли, что прикрыты толпой, которая какое-то время напирала, и чернь вопила среди прочих эпитетов: «Королева — заморская шлюха!»
Вожак оруженосцев с тревогой увидел, что на торговую улицу выехал десяток всадников на черных конях и в подобающих черных сюрко. Они заполнили устье улицы от витрины до витрины, а их могучие скакуны выдыхали облака пара, как сонм драконов.
Он показал на них другому.
— Уходим! — крикнул тот. — У ведьмы есть друзья!
Но устье улицы Святого Фомы внезапно забилось подмастерьями, и каждый, будь он мужчина или мальчик, держал деревянную дубинку. Они подступили к самой толпе и, вышколенные отменно, замерли.
Чернь перестала выкрикивать оскорбления в адрес королевы.
К площади по улице Святой Марии Магдалины направился отряд ополчения, и грохот их барабанов смыл толпу, как кипяток смывает с ручки насоса лед. Пройти можно было только одним путем — мимо таверны «Королевское воинство» и по Драконовой улице; так и пошли. Точнее, некоторые, а другие медленно двинулись к рыцарям Святого Фомы, подальше от шумевших у креста оруженосцев.
К проходу королевы площадь была пуста. Двести мальчишек-разносчиков и подмастерьев склонились в низком поклоне, а Эдмунд, когда королева обернулась и улыбнулась им, подумал, что вот сейчас умрет на месте.
Но королева отлично понимала, что не победила, а только отсрочила расплату.
Король, казалось, не думал об этом вообще, хотя в конце мессы он высказался насчет избытка ополченцев на улицах.
— Неплохая демонстрация лояльности, — заметил он.
Королева не поняла, раздражен ли этим капталь.
Позднее, во дворце, собрались менестрели с жонглерами, и королева и ее фрейлины поспешно переоделись, хотя постороннему было простительно принять их скорость за нечто отличное от спешки. А потом, в составе длинной процессии, которую возглавила королева, почти все придворные женщины, не занятые стряпней и подготовкой рождественского стола, вышли с факелами во двор, где были встречены королем и таким же числом джентльменов, пажей, слуг и прихлебателей; после чего все они, озаренные факельным светом, двинулись по улицам. Падал снег, мороз пощипывал, и король раз десять поцеловал жену.
— Потанцуем? — спросил он.
Королева улыбнулась.
— Если вам это угодно, милорд, мы можем танцевать и петь хорал.
Взгляд короля был прикован к чему-то на грани светового круга.
— В детстве, — произнес он мечтательно, — на Рождество нас ждали разные приключения: и великаны, и дикари, а однажды пожаловал сам Сказочный Рыцарь. Он приехал на единороге и вызвал отцовских рыцарей сразиться. Турнир провели на замерзшей реке.
— О! — восторженно воскликнула королева. — И что было дальше?
— Этот напыщенный негодяй посадил на задницы дюжину лучших отцовских бойцов, а мы хлестали вино и чувствовали себя ничтожествами. Но он вручил нам прекраснейшие дары, и мы как в песню перенеслись. — Он посмотрел ей в глаза. — Намедни я слышал дурное. О вас. Верить этому я отказываюсь.
— Милорд... — начала она, но пришло время петь.
Они исполнили «Три корабля» и песнь об избиении младенцев, но королеве виделось одно: солдат, убивающий ее новорожденное дитя. Затем они спели «Агнец Божий» и мощный гимн, а потом — «Восход солнца», и вот образовались круги: женщины в качестве оленей, мужчины — охотников.
Они прошли широкую площадь под замком. Спустившись вприпляску на берег, они ступили на Альбин, где лед уже достиг шестифутовой толщины. Он будет нарастать и дальше, до самой весны. Дворцовые слуги выехали на коньках с подогретым вином, после чего пение возобновилось: на сей раз исполнили «Иисус, Радость мира», а потом, при свете факелов, поющие снова выстроились шестью большими кругами.
Дворцовые слуги и сами придворные смешались с толпой: подмастерья с подругами, рыцари со своими дамами, городские купцы — королева присела в реверансе перед Айлвином Дарквудом, а он степенно раскружил ее и передал высокому мастеру с железной бляхой и стальным кольцом гильдии оружейников.
— Как вас зовут, юный сэр? — спросила она.
— Том, ваше величество. — Он вычурно поклонился и исчез, двинувшись дальше по цепочке.
Круги сомкнулись для следующей фигуры, и король, завладев королевой, повел ее вдоль берега. Два пажа держали факелы так близко к ним, что королева испугалась за прическу, но посмотрела мужу в лицо и улыбнулась, а он улыбнулся в ответ.
— Я хотел сказать одно, — выдавил он. — Во времена моего отца мы были намного ближе к Диким на Рождество. Получалось забавно. И полезно для рыцарей.
Она поднялась на цыпочки, надежно утвердившись меховыми сапожками на утоптанном, скользком снегу, и поцеловала его в губы, а сотни свидетелей заулюлюкали и тоже стали целоваться.
— Дикие всегда рядом, — сказала она. — Мы — дети земель Диких, а не враги им. Земли Диких можно найти под полами Нового дворца и в лесах за Первым мостом.
— Это смахивает на богохульство, — заметил король.
— Нет, милорд. Обычный факт. Принюхайтесь — чуете хвойный запах? Сегодня вы можете протянуть руку и дотронуться до дерева в Эднакрэгах. В солнцеворот мир переливчат, милорд. Все ворота открыты — во всяком случае, так говорил мастер Гармодий.
Король остановился и поднял взгляд. Тысяча пар позади него замедлила шаг — люди пили вино, целовались или гадали, чем занята королевская чета, но в танце подобные паузы возникали нередко.
— Истинная правда! — воскликнул король. — Клянусь, я в жизни не видывал столько звезд! — Он подхватил королеву и закружил. — Боже мой, мадам, почему бы мне вам не поверить? Больше всего на свете я хочу сына!
Она положила его ладонь себе на живот.
— Вот он, ваш сын, милорд. Почувствуйте, как бьется его сердце — как мощно оно колотится во славу Альбы.
Он склонился в свете факелов.
— Я не в силах поверить, что это обман. — От его руки растекалось тепло.
Они снова пришли в движение, процессия замкнулась в круг, и королева потеряла короля за сменой партнеров — в той огромной цепи, про которую старые харндонцы говорили, что она символизирует связь всех альбанцев. Весьма своеобычным образом.
Королева пошла на первый круг — женский: были в нем Эммота с напряженным лицом, леди Сильвия, новая девушка с севера, а дальше — троица краснолицых купеческих дочерей, а потом она соприкоснулась руками с молодым рыцарем Святого Фомы, и тот улыбнулся ей с блаженным умиротворением на широком, с крупными чертами лице; потом наступил черед угрюмого субъекта с грязными руками, который тем не менее просиял, а затем — красавца в великолепном меховом капюшоне, сшитом, похоже, из какого-то восточного шелка с узорами, сверкавшими в факельном свете. Рядом с королевой постоянно маячила пара факелов, и она, несмотря на восторженное состояние духа, помнила, что оба юноши — королевские оруженосцы и оба вооружены. Молодой Галаад д’Акр мог в одиночку справиться с десятком разбойников или любой толпой злонамеренных лиц. Она не то чтобы боялась, а просто за последние дни с несвойственной остротой осознала свою уязвимость. И беззащитность ребенка.
В очередной фигуре танца ее закружил на месте галлеец. Он передал ее дальше — грубовато, как ей показалось, но она побоялась счесть это пренебрежением, а потом услышала крик, раздавшийся за правым плечом. Она протянула руку, ту приняли, и перед нею вырос сам капталь. С застывшей улыбкой он развернул ее, держа не особенно крепко. Его взор был прикован к схватке, и королева отступила — женщинам пришло время разойтись по своим кругам...
Галаад был повержен. Она поняла это по изменению освещения. Он пытался встать на ноги, а кто-то его бил.
Снег потушил его факелы.
Она перешла к действиям. В груди загудело, и королева простерлась волею в ночь, достигая звезд, чтобы взять то, что ей нужно.
Два факела взорвались слепящим светом.
Одним Галаад ткнул неприятеля в пах, и человека объяло пламя. Он заковылял к толпе, и она с дружным пронзительным воплем расступилась.
