Ветер и сталь. Авторский сборник - Бессонов Алексей Игоревич (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
– Тем более что рентабельность наших руд все равно остается достаточно высокой, – вставил Маркелае. – Просто они почуяли, что денежек из старого Окса можно качать куда больше, чем прежде, вот и засуетились.
Официантка принесла Андрею пиво и порцию coсисок. Постукивая пальцами по блестящей от старости столешнице, он подумал о том, что Пшездецкий с Маркеласом, безусловно, правы. Стоит только пустить сюда одну, всего лишь одну из поднявшихся в течение войны «акул», и все, можно складывать вещички. В ход пойдет все – подкуп чиновничества, юристов по земельному праву, и рано или поздно, но своего эти типы добьются. Нет, таких, как Хатчинсон, нужно гнать сразу же, не вступая с ними в какие-либо переговоры: пусть они знают, что здешние землевладельцы имеют собственную гордость и понимают, что закон, пусть даже сугубо формально, стоит на их стороне.
– Ладно, – Андрей допил свое пиво и поднялся из-за стола, – поеду я. У меня что завтра, что послезавтра – дурдом. По двадцать больных да еще и объезд.
Глава 5
Моросивший с утра дождик размыл дорогу. Когда-то она была засыпана гравием на плотной связующей основе, но в годы войны заниматься такой ерундой, как дороги, на Оксдэме было некогда, а теперь – некому. Гидрообъемная трансмиссия, натужно завывая, вращала облепленные грязью колеса, а до одури уставший доктор Огоновский слепо смотрел перед собой, не слыша ни воя, ни рева движка, – он ехал домой. Дома ждал ужин, дома ждала Ханна и радостный щенок Том, с визгом бросающийся ему под ноги. Перед глазами Огоновского стояла картина ужасающей, непривычной ему нищеты, картина, превратившаяся за последние недели в обыденность, но все еще не переставшая шокировать. Он видел пустые дома, в которых осталась только та мебель и утварь, которую никому нельзя было продать. Он видел семьи, живущие только тем, что родит скупая оксдэмская земля, а также подачками более удачливых соседей. Более удачливыми были те, чьи мужчины вернулись с войны – пусть не все, пусть только один-два, но все же вернулись, а значит, они не пропадут. Он с ужасом думал о том, что будет, когда наступит зима...
Возвращаясь на Оксдэм, Андрей ожидал, конечно, увидеть достаточно суровую картину, но реальность превзошла самые пессимистические ожидания. Это был кошмарный сон – поселки, треть жителей которых обречена на вымирание. Он уже видел женщин, отдающих своим детям последний кусок и тихо умирающих от голода. Он колол глюкозу направо и налево, понимая: это единственное, что находится в его власти, – сколько не израсходуй, все тут же возместят, тем более что в планетарном аптечном управлении, как он знал, понимают ситуацию не хуже его – и терзался своим бессилием.
Он испытывал чувство, схожее с тем отчаянием, которое охватывало его всякий раз, когда у него на руках умирал человек.
На лобовое стекло упали первые крупные капли дождя. Упали, не успели стечь и брызнули во все стороны крохотными водяными шариками – стекло было водоотталкивающим. Медленно проехала широкая щетка «дворника». Андрей скосил глаза вправо, где рос на холмах небольшой аккуратный поселок, и с удивлением разглядел служебный грузовик шерифа и горстку вооруженных людей возле него. Огоновский остановился, сдал назад и вывернул руль, въезжая на дорогу, что вела к селению.
Завидев его джип, люди почтительно расступились, позволяя ему подъехать поближе к грузовику. В кабине машины сидел Маркелас, возбужденно орущий что-то в портативную рацию. Андрей выбрался из автомобиля, внимательно оглядел странную команду – в основном здесь были крепкие, тертые войной мужики, составлявшие костяк местной самообороны. Многие из них служили в десанте, так что старенькие излучатели отнюдь не выглядели в их руках граблями, как это часто бывает с цивильными.
– Что случилось», джентльмены? – спросил Андрей и сунулся в машину, чтобы взять с панели сигареты.
– Сволочь из болот полезла, – возбужденно ответил ему чей-то ломкий тенор.
– Какая сволочь? Блэз, ты здесь?
– Здесь, ваша милость, – из толпы выступил недавний лейтенант, вооруженный весьма серьезным «Торном», доставшимся ему, судя по всему, в качестве награды.
– Что за сволочь, о чем они?
Из машины наконец вывалился растрепанный Маркелас.
– Вся та мразь, что от призыва пряталась, – объяснил он. – Понравилось им в старых шахтах да в болотах, а теперь вдруг полезли – Вальдека ограбили, двух свиней уволокли и дочку его младшую. Вот я и собрал народ. Второй отряд с запада пойдет, там Воли Пшездецкий. На закате начнем, да и врежем им как следует. Темнота нам в помощь.
– Я с вами, – сразу решил Андрей. – Знаю я вас, Христово воинство, вы впотьмах друг дружку перестреляете.
– Ура, док! – крикнул кто-то. – Док с нами!
– Не имеешь права, – негромко произнес Маркелас, глядя в грязь у себя под ногами, – и гомон возбужденных голосов моментально смолк, уступив тяжелому, настороженному молчанию. – Государственный служащий не имеет права вступать в подразделения планетарной самообороны, ему место в регулярных войсках. Забыл, полковник?
Андрей вздохнул. Маркелас был прав – как всегда... Яростно затягиваясь сигаретой, он обошел свой джип и откинул вверх тяжелую дверь багажника.
– Офицеров много у вас? – спросил он.
– Блэз, Скляр и еще кто-то, – ответил за всех шериф.
– Очень хорошо. Офицеры умеют пользоваться, им и даю. – Андрей сбросил на землю два прямоугольных ящика с удобными заплечными петлями, на которых чернели трафаретные жезлы Эскулапа и эмблема Флота. – Взяли! А я успею подготовить операционную. Ник, не забудь связаться с Коннором, пусть он тоже готовит. Если что-то сложное – ко мне.
Спускаясь с холмов, он еще долго чувствовал, как смотрят ему в спину эти люди. Он и в самом деле не имел права вмешиваться, так как формально – о, будь оно все проклято! – не являлся членом местной общины.
– Ужин, кофе как можно крепче – и готовить операционную, – приказал он Бренде, едва ступив на порог своего дома. – Сегодня будет много раненых.
– Что-о? – Глаза медсестры едва не вылезли из орбит, она побледнела как мел и, как показалось Андрею, пошатнулась. – О чем вы, доктор?
– О том, что из болот полезли бандиты. Не беспокойтесь, здесь это обычное явление, местная самооборона надерет им задницы, и они надолго утихнут.
– А... полиция? Вы что же, будете принимать раненых без протоколов полицейских агентов? Но ведь это нарушение закона, доктор! Я должна сказать вам...
– Здесь нет полиции, Бренда! Здесь есть шериф, его стража – и местная самооборона! Ужин мне, скорее – и операционную. Приготовьтесь к реанимационным мероприятиям.
Следующие часы прошли в ожидании. Андрей не отходил от рации, с надеждой ожидая вызова Маркеласа, который отменит тревогу, но эфир молчал. За окнами совсем стемнело, дождь то стихал, то вновь принимался барабанить по стеклам. Огоновский сидел внизу, в гостиной, придвинув к огню камина громадное кресло, доставшееся ему в наследство от старого хозяина, и играл с Томом, щенячья неутомимость которого не знала пределов. Наконец вдалеке заревели моторы.
– Бренда, Лалли, мыться! – заорал он, выскакивая в холл. – Ханна, тащи сюда носилки!
Возле дома замерли два автомобиля, один из которых был грузовиком шерифа. Вздохнув, Андрей вышел на аллею.
Одного из раненых вели под руки, второй, с забинтованной грудью, лежал на носилках, входивших в медкомплект, который вручил ополченцам Андрей.
– Что – только двое? – поразился он.
– Они удрали, – мрачно ответил ему из темноты сиплый голос шерифа. – Странно так удрали... док, я могу остаться? Хочу поговорить.
– Да, конечно... так, наверх обоих, живее!
Один из раненых, молодой парнишка в грязном, пропахшем болотом комбезе, был ранен в плечо – Андрей сразу сдал его на попечение Бренды и занялся вторым, таким же молодым, но пострадавшим куда сильнее: чья-то очередь полоснула его поперек груди.
Офицеры-десантники все сделали правильно, заблокировав кровотечение и погрузив раненого в состояние управляемой комы, чтобы частично затормозить происходящие в организме процессы. Андрей быстро облачился в герметичный комбинезон, натянул тонкие прозрачные перчатки и подмигнул стоявшей рядом Лалли:
