Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона - Мамаева Надежда (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— А кто-то недавно как раз заверял, что нужен, даже о бастардах заикался. Вы непоследовательны, госпожа Лекса.
— Учусь у вас, господин дракон, — ответила в тон.
Брок, видимо, хотел мне на это что-то возразить, но лишь покачал головой и задумчиво посмотрел на угли прогоревшего костра.
Я тоже сидела, изображая тишину. Правда, недолго. Глаза сами собой начали закрываться. Плюнула на все и легла на свое место. Уже засыпая, услышала:
— Спасибо, что разбудила.
Да уж, долго же до него доходило. Или это затянулся бой между собственной совестью и ненавистью к людям?
— Не за что. Только в следующий раз не пытайся меня убить, бултыхаясь в своем кошмаре.
— То же самое могу сказать и о тебе. Пожалуйста, больше не буди меня столь оригинальным способом.
— Договорились. — Я пребывала сейчас в таком состоянии, что проще было согласиться с чем угодно, чтобы от тебя отстали, и наконец-таки заснуть. И заснула бы. Вот только женское любопытство, будь оно неладно, подняло голову с подушки в последний момент.
Я всегда люто ненавидела эту свою черту. Моя пытливость порой была настолько же невыносима, как хлебные крошки в постели: сколько ни ворочайся, а не уснешь, пока не разберешься с ними решительно и до конца.
— А что тебе снилось? — Я посмотрела снизу вверх.
Брок сидел, все так же глядя на уголья. Четко очерченный профиль, короткая косица, острый нос.
— Война. — Всего одно слово, в котором смешались в гремучий коктейль и злость, и боль, и отчаяние. — Но не думай. Я еще не путаю реальность и воспоминания. Хотя порой во сне я заново переживаю то, чего уже не изменить. А просыпаюсь, лишь прожив очередной кошмар «от» и «до».
Брок замолчал, но потом сорвал травинку и, повертев ее в руках, произнес на выдохе:
— Сегодня первая ночь, когда кто-то смог меня разбудить. Я так и не досмотрел до конца свой сон-кошмар.
Дракон говорил тихо, спокойно, размеренно. Сейчас его плечи расслабились, спина выпрямилась. Будто мой провожатый скинул тяжкий груз. Он чуть склонил голову набок, словно аристократ на великосветском приеме, и последние отблески дышащих жаром красных углей, как дотошные дознаватели, высветили седую выбившуюся прядь, что днем пряталась в волосах дракона.
— Спасибо…
Благодарность была столь неожиданной, что я даже растерялась. А когда я теряюсь, сразу откуда-то возникает сарказм.
— Знаешь, я всегда считала, что помогать людям надо так, чтобы они в благодарность хотя бы не вредили, поэтому лучшим вариантом твоего «спасибо» будет дать мне выспаться. — И гордо повернулась на другой бок.
Я уплывала в сон. Звуки леса уже не казались такими страшными и пугающими, наоборот, нашептывали, будто колыбельную пели. Хотя, может, все оттого, что я знала — рядом сидит и не дремлет, бдит, думая о чем-то своем, дракон?
Вот только когда я, казалось бы, уже совсем ушла в страну грез, послышалось шуршание, а потом чья-то сильная рука чуть подтащила меня к большому теплому боку. Меня словно спеленало коконом теплоты, уюта и заботы. И это — посреди дикого чуждого леса.
Мысль, что я все же сошла с ума, была на сегодня последней внятной. А потом… мне пригрезилась пятилетняя сестренка. Она объясняла, что гулять — это значит отталкиваться ногами от земли и рассекать личиком воздух. Я чувствовала себя счастливой в этом своем простом сне, который был родом из детства.
Утро встретило меня сонным колючим мужчиной, у которого явно прогрессировал собственнический инстинкт. Иначе как еще объяснить, что Брок не только притянул меня к своей груди, но еще и закинул для верности ногу на мое бедро, а его дыхание щекотало мне макушку.
Из этого двойного захвата я выползала ужом, чувствуя себя сапером на минном поле. Аккуратно, по миллиметру, отодвинула его руку от своей груди, медленно отвела драконову ходилку и уже было обрадованно поползла, как наглая ящерова лапа опять притиснула меня к себе.
Брок, к счастью, от моих маневров так и не проснулся.
Плюнула на тихушничество и во второй раз, скинув хваталку драконистого собственника, резко откатилась. Ящер недовольно заворочался, но вроде бы не проснулся.
— Этого не было. Ничего не было… — начала я сеанс самовнушения.
Брок недовольно заворочался. Я посмотрела на мирно спящего наглеца: ну чисто ребенок, у которого отобрали любимого плюшевого мишку.
Ранний рассветный час покрыл все окрест легкой дымкой тумана. Вокруг разлилась тишина. Но не такая, от которой звенит в ушах, вовсе нет. Она была объемной, наполненной едва уловимыми звуками, которые к полудню уже и не различишь за дневной суетой. Где-то трубили гордые лебеди, крякал хлопотливый утиный выводок…
Вчера усталость и пряный, сотканный из недавних переживаний воздух утаили от меня лесной секрет: наверняка совсем недалеко есть протока или озерцо. Иначе откуда взяться песням этих лапчатых?
Пошла на звук. Думалось — вот она, речка ли, ручеек ли, только отойди. Но на деле пришлось протопать изрядно.
Это было озеро. Небольшое, круглое, с ровными, как у плошки, краями и голубой, с изумрудным отсветом, водой, над гладью которой туман стелился особенно заметно. Озеро оказалось столь прозрачным, что у берега было видно песчаное дно со снующими в толще воды мальками.
Не удержалась, решила смыть с себя грязь и пот, но заходить далеко стало боязно. Все же воспоминания о вчерашнем болотнике оказались свежими. Поэтому зашла чуть глубже колена, как раз до той черты, где песчаник уступает место торфяной перине. Умываясь, зачерпнула пригоршню.
Юбка и рубаха остались на берегу: незачем мочить понапрасну. А я старательно отмывала плечи и руки, бедра и колени. Осмелела и села на песок, намочила свои рыжие волосы. Не сказать чтобы из них можно было сплести длинную косицу, но я старалась. Иначе они, чуть вьющиеся, за день «в свободном полете» могли превратиться в основательный колтун.
Наверное, мои рыжины были единственной особенностью, выделявшей меня из толпы. Ну, может, еще веснушки. А так — карие глаза, чуть длинноватый лисий нос… Опять же я из категории девиц мелкого калибра: ни выразительной груди, ни бедер.
А если учесть, что на яркие наряды и косметику денег мне никогда не хватало… В общем, спрячь под шапку волосы — и легко сливайся с безликой толпой.
Вода текла тонким ручейком, холодя позвоночник, отчего кожа покрылась мурашками, а губы растянулись в шальной улыбке. Чистота, нагота, свобода. И я живая, несмотря ни на что.
Шорох в кустах заставил обернуться, а потом я и вовсе начала медленно отползать в водную толщу.
Из зарослей на меня уставились два серо-синих глаза. Зверь смотрел внимательно, а розовый язык в такт вдохам и выдохам то показывался, то исчезал меж его здоровенных белых клыков. Светлая шерсть, будто серую масть кто-то щедро припорошил снегом, ростом с матерого пса из тех, что способны повалить человека, опершись о его грудь передними лапами.
Это оказался какой-то неправильный волк. Начать с того, что он смотрел на меня внимательно и неотрывно, прямо в глаза. Но при этом лапы не были напружинены, как если бы он собирался прыгнуть и перегрызть глотку. Нет. Он стоял, вбирая носом воздух и принюхиваясь.
Потом склонил голову набок, ну чисто овчарка. Размышлял? Мотнул лобастой головой, зарычал и сиганул в воду.
Вот всегда знала, что задница — целый многофункциональный комплекс. Она и сидячее место, и думательный орган, и сверхчувствительный радар, и отдел, ответственный за принятие сверхважных решений, и подрядчик в выполнении большей части работ. Порою на нее ищут приключения, а когда найдут — в ней же и сидят. Но что разительно отличало мою корму от волчьего капота — это отсутствие хвоста.
Еще когда блохастый сиганул в воду, я четко осознала: не уплыву. Зато могу нырнуть и утянуть эту шкуру за собой. Тем более что стиль «топорик» я освоила в совершенстве еще в детстве, на городском пляже. Там все время, сколько я себя помню, красовался значок «купаться запрещено». Но когда намалеванная картонка могла остановить беспризорную детвору?
