Торлон. Трилогия - Шатилов Кирилл Алексеевич (читать книги онлайн полностью txt) 📗
— Об этом ты еще успеешь спросить. — Локлан указал на распростертую возле хижины огненно-рыжую девушку, рядом с которой стоял на коленях Гейвен и перевязывал ей ногу. — Если только она не умрет от заражения крови. Ваши люди, похоже, не умеют даже как следует наложить бинты.
Фокдан мгновение смотрел на девушку, потом отвернулся. При виде ее он вспомнил, что вот уже много дней не знал женщин. На заставе об этом не принято было говорить, и каждый переносил тоску по-своему.
— Как они могли подкрасться так незаметно? — Фокдан потер кулаком подбородок. — Их же было не меньше сотни.
— Думаю, тебе показалось, — ответил Локлан, продолжая рассматривать девушку. — Они дрались как сотня, но было их раза в два меньше. Дай им наше оружие — и нам бы пришлось худо.
— Эй, — крикнул он, заметив, что начали поднимать мост, — подождите, еще не всех убитых собрали!
И быстрым шагом направился к воротам.
Фокдан и Гейвен переглянулись.
— Всюду хочет поспеть и всюду быть главным, — заметил лазутчик.
— Поспеть — да, главным — не думаю. Не слышал, чтобы у Граки были с ним разногласия.
— Теперь будут. — Гейвен кивнул на раненую.
— Кто это? — Фокдан заставил себя смотреть в сторону. — Ты ее подбил?
— Их было четыре или пять, — словно оправдываясь, ответил Гейвен. — Эта легко отделалась. Стрелы у меня все каленые, думаю, заражения не будет. Локлан велел ее перевязать.
Фокдан чувствовал, что лазутчик хитрит, но не стал выводить его на чистую воду. В сущности, какая разница, почему эта девушка жива? Пока жива. Едва ли Граки или кто-нибудь на заставе посмеет ослушаться Ракли. Разве что Локлан. Так вот что имеет в виду Гейвен, говоря о разногласиях!
Тут внимание его привлекла одинокая фигура, уныло бредущая между хижинами. Фокдан узнал Вила, ночного гостя, пришедшего из Мертвого болота и ставшего невольным предвестником чудом сорвавшегося штурма. Последний раз Фокдан видел его жадно поедающим ужин в хижине Граки. Сейчас чужеземец показался ему еще более жалким и брошенным. Глядя на тряпье, заменяющее ему одежду, трудно было представить себе, что совсем недавно, скитаясь по лесу, он нес сокровища, о которых Фокдан с детства слышал от отца, но которые считал, как и большинство вабонов, давным-давно и безвозвратно утерянными. Если бы не его худоба и чересчур бледная кожа, Вила легко можно было принять за соплеменника. Даже его причудливая речь, поначалу непонятная, была речью вабона, много зим прожившего вдали от родных мест. Во всяком случае, так сказал после ночного собрания Шиган. А мнению отца Фокдан не мог не доверять.
Переживший тридцать зим, Фокдан был младшим в роду. Остальные братья погибли в разное время и на разных заставах. Старшему из них, Кинвелу, когда родился Фокдан, было почти столько же зим, сколько ему сейчас. Именно его сменил Гейвен на посту командира лазутчиков после того, как тот пропал без вести прошлой весной. И именно от него, а не от отца, Фокдан в свое время узнал, что в молодости Шиган испытывал неуемную тягу к странствиям и много скитался по землям вабонов и не только. Иногда он брал первенца с собой, и Кинвел рассказывал потрясенно внимавшему брату о странных людях, с которыми им приходилось сталкиваться во время этих путешествий. Повзрослев, Фокдан решил, что все эти истории — обыкновенные выдумки, которыми родители потчуют своих чад, чтобы те лучше себя вели, а Кинвел не пытался его в этом разубедить и ничего больше не рассказывал. Шиган же на вопросы сына отвечал улыбкой и только пожимал плечами. У вабонов считалось малодушием надолго покидать родной очаг. Исключение делалось лишь для эльгяр как вынужденная мера, да и то защитникам застав предписывалось время от времени сменяться и возвращаться на побывку в семьи. Родные и близкие должны были постоянно ощущать, что их защищают от кровожадных шеважа.
И только вчерашнее замечание Шигана насчет произношения Вила заставило Фокдана снова задуматься о прошлом и о том, что могло скрываться за историями Кинвела.
Чужеземец приблизился.
Уилу показалось, что его приближение заставило обоих воинов замолчать, будто они полагали, что он может ненароком их подслушать. Если б он даже хотел, едва ли ему бы удалось. Правда, недавний разговор с приветливым юношей по имени Локлан убедил Уила в том, что при желании он может найти с этими людьми общий язык. Локлан нарочно говорил медленно и всякий раз делал паузы, проверяя, что из сказанного непонятно Уилу. Еще задолго до того, как с улицы раздались тревожные крики, Уил сделал вывод, что его собеседник говорит на разновидности английского языка, отличной от уинчестерского говора в основном интонацией и произношением, но отнюдь не набором слов, и что Уилу понять Локлана проще, чем Локлану — его. Он попытался произнести несколько фраз так, как они звучали из уст собеседника, однако Локлан в ответ лишь рассмеялся и попросил говорить «по-нормальному».
— Не надо говорить плохо, говори хорошо. Я стараюсь и понимаю тебя. — Он поднял к губам чашу и знаком предложил Уилу последовать его примеру. Разговаривая, они пили душистое вино, которое подливал молчаливый слуга, стоявший на некотором отдалении в почтительной позе. — Где твой дом?
Они сидели за массивным столом в прохладном полумраке небольшого, но уютного помещения, занавешенного коврами. Узор на коврах в точности повторял узор найденного им в гробу пледа: окружности, переплетающиеся между собой, разные по размеру и цвету. Хорошо бы воспользоваться случаем и узнать, что они обозначают. Правда, сперва следовало ответить на заданный вопрос.
— Уинчестер, Уэссекс. Знаешь?
Локлан отрицательно мотнул головой, продолжая дружелюбно улыбаться.
— Англия, — добавил Уил.
Та же реакция. Но ведь не может же человек, говоря по-английски, не знать страны, в которой живет! Если только он не варвар, прибывший издалека и называющий ее по-своему. Но тогда почему их языки так похожи?
— А где я? — поинтересовался в свою очередь Уил.
Локлан наморщил лоб, и ответ его больше походил на вопрос, нежели на утверждение:
— Торлон.
— Тауэрлэнд? [5] — переспросил Уил. Он не был до конца уверен в том, что правильно понял название, но по аналогии с другими словами в устах его новых знакомых, где несколько звуков то и дело сливались в один, такая версия вполне могла оказаться верной.
Да, Торлон, — охотно подтвердил Локлан, довольный понятливостью собеседника.
«Значит, я не так уж далеко от Лондона», — подумал Уил, посчитав, что речь идет о недавно выстроенной высоченной крепости на берегу Темзы, получившей, как он слышал, название Тауэр. Это открытие успокаивало, однако никоим образом не проливало свет на то, каким образом он очутился в такой дали от родного Уинчестера. Еще больше его озадачил сам Локлан, с улыбкой добавивший:
— Торлон — большая страна.
— Лондон — не страна, — попытался вразумить собеседника Уил. — Это столица нашей Англии. А я живу тоже в большом городе — Уинчестере. Не бывал там?
Локлан ответил ему внимательным взглядом. Впервые стало заметно, что он не слишком расположен удовлетворять любопытство Уила. Слуга в легкой кольчуге и с длинным кинжалом за поясом приблизился, предлагая долить вина из глиняной бутыли с длинным горлышком. Локлан упреждающе поднял руку. Слуга с поклоном отошел.
— Что ты делал на Мертвом болоте?
— Я умер, — брякнул Уил первое, что пришло ему в голову.
Юноша широко открыл глаза, расхохотался и, сделав большой глоток, поставил пустую чашу на стол. Даже слуга, казалось, утратил на время суровый вид и вопросительно посмотрел на говорившего.
— Я не знаю, что произошло со мной, но меня зачем-то положили в гроб и зарыли. Когда я очнулся и выбрался наружу, вокруг был сухой лес, который вы называете Мертвым болотом. Я искал дорогу по звездам, но они вывели меня к глубокому провалу, в который я чудом не упал. Там костей не соберешь, такая высотища. А потом я пошел обратно и чуть не умер от жажды. Меня спас дождь. Еще была страшная гроза. Лес вокруг начал гореть. Утром я нашел скелет в доспехах и решил прихватить кое-что с собой. Вот и все, что я могу сказать. Ваши люди напали на меня, когда я уже выходил из болота, но если бы не они, думаю, я наверняка бы погиб. Так я правильно сделал, что принес меч и шлем?
