Тьма над Гильдией - Голотвина Ольга (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
– Говорю же, она опасна! Впрочем, это не имеет значения. Гильдейские сейчас на границе складки, а день клонится к вечеру. Зачем лезть в болото, если можно заночевать в степи? Так что можешь ни в чем себе не отказывать. – Майчели жестом хлебосольного хозяина указал на «поле боя». – Пожалуй, и я перекушу. Еще успеем до рассвета проведать Шенги.
Вечер не опустился на степь медленно и мягко, а упал, словно дракон на добычу. Люди, смеясь, отбили его атаку дерзким пламенем костра.
Над огнем на острых прутиках жарились ломти окорока. Кость от этого окорока досталась ящеру, и тот умиротворенно ее обгладывал.
Но даже аппетитный аромат мяса не мог заглушить запахи степи – запахи темные, туманные, томящие и тревожащие. Эти запахи – и шорох нагретой за день упругой, сильной травы – прерывали беседу, заставляли людей бросать взгляды во мрак, предвещали что-то опасное, но остро дразнящее душу.
Степь пыталась приручить людей – а они не приручались! Манила – а они не шли на зов! После короткой заминки разговор струился по прежнему руслу, и люди забывали уколовшее их предвкушение неизведанного.
Вокруг костра с солидным гудением летали крупные тяжелые жуки. Вероятно, кусачие. Но людей не трогали: не привыкли к мягкой коже и горячей крови. Самые нахальные пытались атаковать ящера. Тот хватал жуков на лету, клацая по-собачьи зубами.
Среди веселых воспоминаний и дружеских поддразниваний Дайру время от времени украдкой по-глядывал на учителя. Он чувствовал, что между ним и Шенги натянута незримая ниточка. Предстоял серьезный разговор – возможно, неприятный.
Так и случилось. Перед тем как улечься возле костра, Охотник распорядился:
– Когда маленькая луна догонит большую, караулить встанет Нургидан. А пока нас посторожит Дайру. Пошли, принесем хвороста.
Дайру, внешне спокойный, поднялся и пошел за учителем в низину, заросшую рыжей цеплялкой. (Ветки мелкие, колючие, спутались хуже войлока – но горят отлично.)
Когда они вдвоем наломали ворох сухих ветвей, учитель сказал негромко:
– Сам понимаешь, придется рассказать Лаурушу про твою встречу с Вианни.
Сердце Дайру забилось жестко и упрямо. Да, он все понимал – и все же спросил дерзко, вызывающе:
– Это еще зачем?
Очень редко осмеливался он так разговаривать с учителем.
– Девочка сказала, что ее отец – «самый главный в Подгорном Мире», – мягко ответил Шенги. – Если это Хозяин… такое нельзя скрывать от Гильдии!
То, чего боялся Дайру, наконец было названо вслух.
Голос отказал мальчику. Глядя учителю в лицо, он коротко, враждебно кивнул.
Сон наваливался, застил глаза пеленой – так и хотелось их протереть! Прежде чем уронить голову на дорожный мешок, Шенги поворошил хворост в костре. Искры золотым роем ринулись ввысь, свет плеснулся на лица спящих.
Циркач свернулся клубком, спрятал голову в лапы. Выглядело это очень уютно, но Шенги немного знал повадки ящеров и понимал, что не всякая собака сравнится с Циркачом в чуткости. Вряд ли кто-нибудь сумеет подкрасться к спящему ящерку…
У Нургидана злое лицо, брови хмурятся, губы подрагивают. Наверное, ему снится недавний бой… ах, вояка! Вид такой, словно готов хоть сейчас вскочить – и снова в драку! Может, ему и придется… Подгорный Мир – не место для тихих прогулок.
Нитха спит безмятежно, словно мать поет ей колыбельную. Свет костра позолотил смуглую щеку, сомкнутые ресницы отбрасывают тонкую тень, черная коса упала на землю.
Шенги поспешно отвернулся: казалось недостойным разглядывать спящую девочку.
А ведь еще недавно все было таким простым и привычным! Нитха, малышка, ученица, сорванец! Если б не коса до пояса, так совсем бы мальчишка! Что же изменилось? И когда?
Ну, когда – это ясно. В начале этого лета, в крепости Найлигрим.
Тогда девочка вышла к трапезе в нарядном платье, ладно облегавшем гибкую фигурку, и с причудливой прической, над которой потрудились искусные рабыни. И Шенги вдруг понял: озорной ребенок превратился в красавицу.
Ну и что? Все девочки рано или поздно подрастают. А некоторые еще и хорошеют. Так почему же мучительно сладко теперь смотреть на ученицу? И по– чему в этой сладости есть что-то постыдное? Ведь Нитха снова прежняя! Носит мальчишескую одежду, хохочет во все горло, норовит подставить ножку Нургидану или Дайру. Но в каждом движении проказницы сверкает новая, родником пробившаяся красота, задорная юная женственность.
И какое дело до этого ему, Шенги? Храни Безликие, не влюбился ли старый дурень?
Бред! Вздор! Шенги был влюблен в мать Нитхи – давно, почти мальчишкой! А сейчас… А что – сейчас?..
Сон смешал мысли, одурманил, но не дал облегчения: и в сновидении длилась та же темная пытка…
Громадная ярко-желтая луна тяжело ползла по небосклону – такая низкая, что только руку протянуть… На востоке уже заметно поднялась вторая – маленькая, алая. Она спешила догнать товарку, катилась, бежала, как отставший жеребенок за ленивой кобылой. Вот-вот они встретятся – и тогда пора будить Нургидана.
Дайру, запрокинув голову, смотрел на луну. Он пытался унять смятение, но перед глазами, заслоняя пятно луны, нежно светилось тонкое юное личико с невероятными, огромными фиолетовыми глазами.
«Ты герой, да?.. А ты умеешь целоваться?»
Какая мягкая русая коса… какой журчащий голос…
Обо всем придется рассказывать чужому человеку. Во всех подробностях.
«Ни за что! Это только мое, мое!..» – кричало сердце. А рассудок беспощадно рубил: придется! Не открутишься! Если эта маленькая волшебница и впрямь дочь Хозяина…
Дайру вспомнил, как изящные ладошки девочки распростерлись над травой. Воздух сгустился, задрожал, зарябил горячим маревом. И вдруг на траве возник настоящий арбалет!
И про это придется рассказать. А ведь это был подарок для Дайру. Первый в жизни подарок! До сих пор никто, даже напарники… Шенги, правда, покупал для него одежду и башмаки, но ведь на то и учитель, чтоб заботиться об ученике…
А что говорила Вианни об отце?
«Он тут самый главный. И самый сильный. По-вашему, наверное, король…»
Ясно, это про Хозяина! Ох, Дайру, дурень в ошейнике, во что ты вляпался? С чьей дочкой посмел целоваться? Не страшно? А ты, герой, вспомни лестницу – сразу мороз по коже проберет!
Каким нелепым и в то же время пугающим было то, что показал им учитель два года назад! Голые, крутые стены ущелья – ни кустика, ни выступа. Выход засыпан давним обвалом. И дубовая лестница до самого дна. Узкая, крутая, с резными перилами. Очень смотрятся среди диких скал эти перила – кисти винограда и танцующие аисты.
Учитель рассказал: однажды в ущелье обвал накрыл троих Охотников. Когда это было? По меркам Мира Людей лет пятнадцать назад, а по здешним – кто ж знает? Не насмерть завалило парней – так, побило камнями. Выбрались они из-под осыпи и поняли, что из ущелья не выйти. Стены – не подступись, а груду камней, что закрыла путь, тронуть страшно: хлынет – засыплет всерьез.
Как только ни пробовали они вскарабкаться наверх – все без толку! Наконец смирились. Стали потихоньку подъедать припасы и ждать чуда. Припасов хватило в обрез на два дня, да денечка четыре впроголодь посидели. Надеялись: может, сдвинется складка и окажется на месте ущелья… ну, хотя бы озеро! Тогда хоть выплыть есть надежда…
Спасение пришло, откуда не ждали. Кто-то заметил узников сверху и окликнул.
В Подгорном Мире к встреченным незнакомцам относятся с опаской, на шею не бросаются и в объятиях не стискивают. Иной пролаза опаснее дракона. Но изголодавшиеся Охотники готовы были молиться на своего спасителя – и плевать, есть ли у него на запястье браслет Гильдии!
Впрочем, радость была недолгой. Незнакомец сообщил пленникам, что помочь им не может. Даже если бы у него была веревка, ее все равно не на чем закрепить. Ни одного дерева рядом, а края обрыва растрескались. Топни посильнее – осыплются. Вот если бы опустить вниз что-нибудь устойчивое – скажем, лестницу, сколоченную из шестов…
