Имя Звезды - Джонсон Морин (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
Что касается маршрута: Лиз Страйд была убита на Бернер-стрит, которая теперь называется Хенрик-стрит. Оттуда Потрошитель двинулся к западу, на Митр-сквер, до которой от Вексфорда каких-нибудь десять минут хода.
До этого момента Потрошитель меня не особенно пугал. Но шли часы, и жуть пробирала все сильнее. Сегодня ночью произойдет два убийства, совсем неподалеку от того места, где я нахожусь. А весь мир будет сидеть и смотреть, как и мы.
Первые новости поступили в 0.57. Мы это предвидели и все же содрогнулись, когда ведущий дотронулся до уха и смолк, прислушиваясь:
— Последние новости… На Дэвенант-стрит, рядом с Уайтчэпел-роуд обнаружено тело женщины. Подробности пока не сообщаются, однако, судя по предварительным данным, нашли его на автомобильной парковке или, возможно, рядом с заправочной станцией. Точнее пока сказать невозможно. Полиция прочесывает участок радиусом два километра. В эту ночь на улицах Восточного Лондона дежурят две тысячи полицейских и сотрудников спецслужб. Перед вами интерактивная карта…
На экране тут же возникла карта — место преступления было обведено красным. Наша школа находилась прямо в центре круга. В комнате повисла тишина. Все оторвались от своих дел.
— Мы только что получили подтверждение, что на Дэвенант-стрит, на небольшой частной парковке, обнаружено тело мужчины. Свидетели, нашедшие труп, утверждают, что у жертвы имеется рана на шее. Хотя подробности пока не сообщаются, характер раны наводит на мысль о Потрошителе. У нас в студии доктор Гарольд Паркер, преподаватель психологии из Лондонского университета, консультант Лондонского управления полиции.
На экране возникла бородатая физиономия.
— Доктор Паркер, — обратился к бородачу ведущий, — какова ваша первая реакция на это сообщение?
— Пожалуй, — начал доктор Паркер, — самым значимым обстоятельством я бы назвал то, что убит мужчина. Всеми жертвами Потрошителя в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году были женщины, проститутки. При этом нельзя забывать, что третья жертва Потрошителя, Элизабет Страйд, была единственной, чье тело он не изуродовал. Только перерезал горло. Если мы имеем дело с новым Потрошителем, напрашивается мысль, что он страдает иной патологией. Пол и род занятий жертвы не имеют для него значения…
— Я больше не могу это смотреть, — сказала Джаза. — Пойду наверх.
Она встала и принялась перешагивать через сидевших на полу. Мне хотелось смотреть дальше, но Джаза явно была не в себе, нельзя было ее бросить.
— По-моему, они просто сволочи, — сказала она, пока мы шли к себе. — Это надо же, устроить из всего этого спектакль! Это ужас, это кошмар, а публика реагирует как на реалити-шоу.
— А мне кажется, они просто ведут репортаж, потому что все хотят знать, что происходит, — сказала я, следуя за ней в нескольких шагах.
— Все равно не хочу я это смотреть.
«Чиз-виз», к сожалению, так и не прибыл. Я предложила вместо этого заварить ей чая, но она отказалась. Уселась на кровать и принялась складывать чистое белье. Раз в неделю грязные шмотки у нас забирали в прачечную, в тот же день привозили обратно и оставляли под дверью, все чистое и сложенное. Но Джаза всегда расправляла вещи и складывала по-новому, на свой лад. Я уселась на свою кровать и взяла компьютер, но даже не успела его включить — зазвонил телефон. Это был Джером. На последнем занятии по истории искусств я дала ему свой номер, потому что нам нужно было встретиться и вместе сделать домашнее задание. Позвонил он впервые.
— Валяйте-ка вы обе сюда, — сказал он, как только я сняла трубку.
— Куда?
— В Олдшот. А куда еще? Вылезем на крышу.
— Чего?
— Приходите, — сказал он. — Явно пахнет жареным. С крыши отличный вид. И я знаю, как туда попасть.
— Ты чокнулся, — заметила я.
— Кто это? — осведомилась Джаза.
Я накрыла микрофон ладонью.
— Джером. Зовет нас в Олдшот. На крышу.
— Тогда ты права, — отозвалась Джаза. — Он действительно чокнулся.
— Джаза говорит, что ты…
— Я слышал. Только я не чокнулся. Выбирайтесь из Готорна тайным ходом и двигайте задворками в Олдшот. Никто вас не поймает. Проверки уже закончились.
Я повторила это Джазе. Она подняла глаза от белья. Судя по выражению лица, предложение все еще не вызывало у нее особого энтузиазма.
— Скажи вот что, — посоветовал Джером. — Прямо вот такими словами. Скажи: «Ей и в голову не взбредет, что у тебя хватит духу на такое, так что дело того стоит».
— А что это значит?
— Да скажи — и все.
Я повторила за ним слово в слово. Фраза произвела неожиданный, почти магический эффект. Джаза словно бы воспарила над кроватью, глаза ее вспыхнули.
— Мне нужно отлучиться, — сообщил Джером. — Как выберетесь, пришлите эсэмэску. Другого такого шанса не будет. Оттуда, с крыши, мы все увидим, и об этом не узнает ни одна живая душа, обещаю.
Он отключился. Джаза все еще парила, то ли сидя, то ли стоя на краешке кровати.
— Это что еще за заклинания? — спросила я. — Что он хотел этим сказать?
— Он хотел сказать, что Шарлотте никогда не взбредет в голову, что у меня хватило духу воспользоваться тайным выходом.
— Каким еще выходом?
— Из корпуса можно выбраться. Через туалет на первом этаже. На окнах решетки, но на одном… в общем, там ослабили болты. Всего-то и нужно открыть окно, протянуть руку и провернуть болты раз-другой — они сами вывалятся. После этого можно сдвинуть решетку и протиснуться наружу. Я про это знаю, потому что всю эту схему придумала Шарлотта. Она же отвинтила болты. Только нельзя. Нас исключат.
— Эверест сказал, что исключать будут тех, кто выйдет за территорию школы, — напомнила я. — А мы останемся на территории.
— Да, но нам все равно запрещено ходить в Олдшот, — сказала Джаза, причем голос ее делался все тише. — Это тоже нарушение. Ну, не такое серьезное, но все-таки нарушение…
Может, все дело было только в том, что, едва я добралась до Англии, меня сразу же заперли на целый месяц. Было еще желание, довольно неопределенное, повидать Джерома. Джерома с его трепаными кудряшками и нездоровым пристрастием к Потрошителю.
Джаза бродила туда-сюда между столом и шкафом, раздувая какое-то внутреннее пламя. Нужно было срочно подкинуть в него топлива.
— А кто нас может застукать-то? Только Шарлотта. И что, Шарлотта пойдет доносить на саму себя? Заложит тех, кто воспользовался ее же изобретением?
— С нее станется, — ответила Джаза.
— Давай предположим, что не станется, — ответила я. — Давай. Ты же знаешь, она взвоет, если узнает, что тебе было не слабо, а ей — слабо. Да и вообще, ты уже сто лет не нарушала никаких правил. Тебя никто даже и не заподозрит. Ну же!
Похоже, Джазу обуяли какие-то новые для нее чувства. Она выпрямилась, сжала кулаки, потом долго и прибыльно смотрела на свои книги.
— Хорошо! — сказала она. — Давай попробуем. Причем прямо сейчас, пока я не струсила. Скажи ему, чтобы ждал нас через четверть часа.
Началось все с лихорадочного переодевания. Мы вылезли из пижам, бросили их на пол. Я надела вексфордские спортивные штаны, а Джаза — черные брюки для йоги и темную кенгурушку. Мы подвязали волосы и напялили кроссовки. Словом, оделись на дело.
— Погоди, — сказала Джаза, стоя на пороге. — В кроссовках нельзя. Мы же только что сидели внизу в носках. Все сразу поймут, что мы что-то затеяли. Собственно, лучше вообще надеть пижамы обратно. А потом в туалете переоденемся.
Мы снова разделись и напялили пижамы, а остальную одежду запихали в сумки — народ часто ходил по зданию с сумками, таская с собой учебники и компьютеры. Крадучись спустились вниз, хотя в самом спуске и не было ничего противозаконного. Все, в том числе и Клаудия, прилипли к экрану, так что мы без труда проскользнули мимо дверей общей комнаты и добрались до ванной комнаты в конце коридора. Ванная на этом этаже была меньше нашей, поскольку тут не было душевых и она не предназначалась для того, чтобы тридцать девиц могли одновременно приводить себя в порядок. По сути, это был просто туалет, которым пользовались те, кому лень было подниматься из общей комнаты наверх. Там была единственная кабинка, которая сейчас пустовала. Мы с Джазой быстренько переоделись. Джаза зашла в кабинку, открыла окно и встала на унитаз, чтобы просунуть руку между прутьями решетки под правильным углом.
