Звезды над Шандаларом - Васильев Владимир Николаевич (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗
В тот день гребли с каким-то особым ожесточением и юркий челнок летел по воде, словно у него отросли крылья.
Когда русло Батангаро стало все больше отклоняться к северу, внимание путников приковал левый берег. Высматривали веху — внушительный ледниковый валун, ныне полузатопленный. Но все равно, над водой возносилась изрядная его часть. Здесь обычно высаживались на сушу, когда шли на Вудчоппер, Токат или Курталан, а также на озера поменьше, вроде Шакры или Шургеза. Лодку оставляли у вехи — ее потом подбирал кто-нибудь по пути на юг и юго-восток. Воины сами не раз оставляли здесь и верткие челноки, и тяжелые долбленки, и широченные тэльские плоскодонки, удобные в речных зарослях, а возвращаясь неизменно находили что-нибудь плавучее. У валуна-вехи даже соорудили избушку лет сто назад. А, может, и раньше. В ней не переводились припасы, нередко — спасение для незадачливых путешественников.
— Вижу! — радостно воскликнул Демид. — Греби под берег, Мирон.
Веха неясно маячила в тумане бесформенным темным пятном. Вокруг нее не росла даже опока.
— Гребу, гребу, — отозвался Мирон, налегая на весло. — Доплывем, никуда не денемся...
Демиду явно надоело валяться в лодке, хотелось по-настоящему размять ноги.
— Эх-ма! Побродим по болотам, вспоминать еще будешь, челнок этот. И весло.
Бернага легкомысленно отмахнулся.
Повинуясь уверенной руке Шелеха, челн обогнул сероватую тушу валуна. Показалась кое-как сработанная пристань: несколько шатких столбиков-свай, вколоченных в илистое дно, с неким подобием настила. Мирон к ней править не стал, подогнал просто к берегу посудину верную, уперся веслом и вытолкнулся наполовину. Демид соскочил и помог, подцепив челнок за носовой прут. Кора мягко зашуршала о зернистый грунт. На суше против причала одиноко ютилась небольшая плоскодонка.
— Гм... — заметил Демид, подхватывая мешки. — Маловато лодок.
— По хуторам сидят... Ходят мало. Из-за деммов, что ли? — предположил Лот не очень уверенно.
Челнок вынесли из воды и пристроили рядом с плоскодонкой, перевернув днищем кверху, чтоб не скапливалась дождевая вода и не портила кору. Весло Мирон затолкал ногой под него.
— Слушайте, — Демид, забросив мешок за спину, попрыгал на месте, поправляя лямки на плечах, — тяжеловата ноша-то! Или отвык?
Лот подобрал свой мешок.
— Ничего. Харчей все равно оставить нужно. Мяса у нас — за две недели не умять.
Выложив в избушке большую часть припасов, Воины напились, наполнили фляги и зашагали на запад. Впереди раскинулась огромная топь, примыкая дальним концом к озеру Муктур. Из топи лениво вытекали три реки. Здесь нетрудно было сгинуть, и сгинуло здесь за долгие годы немало беспутных голов, прежде чем удалось нащупать извилистую тропу — единственный проходимый путь через эти гиблые места.
Шли медленно, пробуя посохом-щупом сомнительные пятачки. Даже на старой хоженой тропе попадались глубокие ямы, в которых завязли бы и лоси. Одежда вмиг стала сырой и грязной. Тощие лягушки торопились убраться с дороги, смачно шлепаясь в трясину то справа, то слева. Что они тут жрали — непонятно. Комаров да мошек Шандалар не знал вот уже двести лет. Разве что червяков каких...
А самым плохим было то, что вплоть до Муктура впереди не сыскать сухого места. Везде хлюпала полужидкая грязь, иногда доходя до колен. В темноте идти не решился бы и самый отъявленный смельчак, ибо в муктурских топях оступиться возможно было лишь однажды. Ночь коротали стоя. Оставаться в избушке у вехи-валуна до утра тоже не имело смысла: за светлое время суток топь пересечь еще никому не удавалось. Даже верхом.
Ночь казалась бесконечной; болота дышали смрадом, рождая причудливые звуки, зачастую довольно жуткие и пугающие, а вдали загадочно мерцали синеватые огоньки, медленно переползающие с кочки на кочку. Никто не знал, что это за огоньки. Вреда они путникам, вроде бы, не приносили, но редкие безумцы, погнавшиеся за ними, пропадали навсегда.
И шуршал нескончаемый дождь.
Едва посерело небо и тусклый предрассветный сумрак залил болота, двинулись дальше. Ноги гудели от многочасового стояния на месте, было мокро, холодно и мерзко. Мирон подумал: вот ему, коренному шандаларцу, родившемуся и выросшему среди этих унылых болот на пару с дождями, ему сейчас мокро, холодно и мерзко. Каково же тогда жителям соседних солнечных стран, волею судеб попадающим в озерный край? Наверное, все это кажется им сплошным кошмаром, и они спешат побыстрее разделаться со всеми делами и вернуться домой, к чистому небу, свободному от туч, к Солнцу и теплу. К зелени своих садов, таких странных и непривычных для шандаларца, подальше от непонятной страны, похожей на недобрый сон, от сумасшедших ее обитателей, появляющихся на свет в насквозь пропитанных дождем плащах, и не снимающих эти плащи всю жизнь...
С самого утра Мирон переставлял ноги совершенно без участия мысли, витая где-то далеко-далеко. Тело действовало само: пробовало тропу, выбиралось из ям, поправляло заплечный мешок, жевало мясо с луковицей. Усталость схлынула, он вошел в режим похода и мог бы теперь идти так много дней почти без отдыха. К вечеру, правда, захотелось спать, но перетерпев час-другой Мирон изгнал бы сонливость надолго.
Топь закончилась еще до темноты. Слева, в озере Муктур отразилось низкое небо, подернутое рябью от падающих капель, равнина впереди постепенно повышалась. Вся вода оттуда неторопливо стекала в топь.
Лот выбрался на относительно сухое место и огляделся.
— Ну, что? — спросил он. — Отоспимся, пожалуй?
У Демида глаза слипались уже с полудня, Мирон тоже не прочь был передохнуть. Устроились они без излишней спешки. Верхнюю одежду отмыли в озере — мокрее она не стала, зато стала заметно чище. Развели костер под тентом, согрели чаю. Сами согрелись. А потом забылись чутким сном усталых следопытов.
Против обыкновения, спали еще часа два после рассвета. Конечно, любой Воин без особого ущерба выдержал бы несколько суток не смыкая глаз, но кому нужны такие встряски? Тем более без причин. Есть время — спи, Воин...
И они отсыпались наверстывая упущенное. Потому что завтра времени на сон могло не найтись.
Первым выполз из палатки неугомонный Демид. И едва не ослеп.
За ночь ветер окреп и разогнал сумрачные дождевые тучи, а потом улегся, словно и не было его. Лишь легкие белые облачка неторопливо плыли по небу; между ними лилась вниз пронзительная голубизна — потоками, водопадами, а на востоке над топью сияло Солнце.
Демид остолбенел. Озеро теперь казалось не свинцовым, не серым, а бирюзово-голубым, почти как небо. По лужам прыгала яркая-яркая золотистая дорожка. Жалко-блеклые еще вчера болота сверкали тысячей красок, и было светло, поразительно светло, до рези в глазах.
— Эй, землеройки! — заорал Демид в упоении. — Вставайте скорее! Солнце!
Мирон выскочил из палатки, словно ужаленный, даже еще как следует не проснувшись, и окунулся в это праздничное утро, растворился в нем без остатка. Рядом точно так же растворялся Лот, а Демид приплясывал и хохотал, как безумный.
Туман, конечно же, рассеялся, и видно было, что далеко-далеко небо встречается с болотами.
— Эх! — сказал с досадой Мирон. — Рассвет проспали. Первый раз за столько дней проспали — и вот, на тебе...
— Да ладно, — обиделся Демид. — Солнце, а он недоволен. Смотри, до вечера, поди, не скроется.
Тучек на небе белело не так уж и много, и эти легкие пушистые комья ничем не напоминали сплошные покровы дождевых фронтов.
— Ей-право, после ночи в топях Шандалар извиняется!
Демид от избытка чувств заорал во все горло, и крик его не застрял, как обычно, в ватной пелене тумана, а разнесся далеко окрест, даже птахи какие-то на озере всполошились и вспорхнули.
Лот усмехнулся и сказал:
— Хороший знак!
В такой день и костер вспыхнул вроде бы сам, без посторонней помощи, и еда показалась особенно вкусной, и палатка, словно по волшебству, уложилась почти без участия рук, не норовя непокорно похлопать мокрыми крыльями. Впрочем, сегодня палатка успела за утро высохнуть, по крайней мере снаружи.
