Запах страха - Панов Вадим Юрьевич (книги .txt) 📗
Толстяк просипел себе под нос невнятное ругательство, бросил охаянный бутерброд в мусорную корзину и направился к двери.
– Что ты там забыл? – недовольно спросила Блямба.
– Копыто жду, – хвастливо ответил подруге Шкура. – Копыто к эрлийцам Кувалду привезет лечиться, я его шлепну и стану великим фюрером, на хрен. Поняла, кобыла?
Идея Дурича так захватила Шкуру, что уйбуй лично возглавил экспедицию в Царицыно, не доверив столь важное дело простым бойцам.
– Булыжник посоветовал? – осведомилась Блямба.
– Не посоветовал, – возмутился Гнилич. – Он сам хотел, а я успел раньше, на хрен.
– Булыжник тебя, идиота, из Форта вытурил, а сам кувалдинский кабинет занял. И все теперь думают, что он станет фюрером.
– Ерунда, – презрительно бросил Шкура. – Кто подвиг совершит, тот и победитель, на хрен!
– Какой подвиг? Болтаешься у эрлийцев, как дурак, а здесь…
– И ваще мне некогда, на хрен, у меня дела. – Уйбуй сложил телефон и настороженно уставился на подошедшего к Красным Шапкам эрлийца. – Чего?
– Я тебе сейчас покажу «чего»! – окрысился Курвус и воинственно тряхнул зонтиком, под которым укрывался от едва моросящего дождя. – У кого сифилис?
Дикари переглянулись, и Шкура неуверенно ответил:
– Ни у кого.
– Уже, – пискнул боец Крыша.
– Тогда чего вы здесь делаете, придурки?
Поскольку уйбуй к допросу не готовился и не знал, что отвечать, он решил сознаться:
– Копыто ждем, на хрен.
– Зачем?
– А вдруг он сюда лечиться приедет? – снова вклинился в разговор Крыша.
– Да не лечиться, а Кувалду лечить, дубина! – буркнул Шкура.
– У Кувалды сифилис?
– Не знаю.
– Вполне может быть, – вновь встрял боец. – Этот дурень вечно связывается со всякими шалавами.
– Вы его подстрелили, что ли? – сообразил Курвус. – Добрались-таки до любимого фюрера?
– Не совсем. – Шкура хлюпнул носом. – Мы, на хрен, Совет делали по обороне, а Кувалда сначала бледный явился, а потом ваще упал и не дышит. Мы посмотреть хотели, ну, тама, за шею пощупать и ваще, но Копыто его утащить успел, потому что у него дробовик нашелся, на хрен.
– А у вас?
– А у нас еще на входе отобрали.
– Предусмотрительно… – Курвус пожевал губами, вспомнил характеристику, выданную Ляпсусом бутерброду, скривился и строго спросил: – И что ты будешь делать, если Копыто сюда притащится?
– Мочканем придурка, что же еще? – При мысли о предстоящем подвиге к Шкуре вернулась самоуверенность. – Да ты не волнуйся, мы только его мочканем, на хрен, так что ты в безопасности. И всем своим передай, чтобы спали спокойно.
– День на дворе, – напомнил Курвус. – Кто сейчас спит?
– Ну, пусть спокойно делают, что они там делают. – Шкура почесал живот. – Я, на хрен, слово сказал.
– И сколько стоит твое слово? – осведомился эрлиец.
– Не понял?
– А чего тут непонятного? – Курвус решил сполна отыграться на попавшем под горячую руку дикаре. – Ты хочешь Кувалду убить, так?
– Так.
– А он лечиться едет, так?
– Так.
– Получается, ты хочешь лишить Московскую обитель законной прибыли. Вынимаешь кусок хлеба из нашего рта.
– У вас вынешь, на хрен… – пробормотал Шкура.
– Короче, если хочешь и дальше здесь стоять, то позвони в нашу бухгалтерию, они тебе скажут, сколько это будет стоить, понял?
– А…
– Или плати, или убирайся!
Довольный собой Курвус развернулся и зашагал к обители.
– Все, мля, опоздали. – Копыто, наблюдавший за ходом переговоров из кустов, отвернулся и хмуро посмотрел на бойцов: – Говорил же, мля, что надо сразу сюда ехать! А вы: «может, он сам очнется!», «может, он сам очнется!». Что теперь делать будем, а?
Иголка и Контейнер потупились. И они, и уйбуй прекрасно понимали, что эрлийцам придется платить, а поскольку денег дикарям было жалко, они решили в обитель не торопиться. И теперь расплачивались за скупость: Кувалда по-прежнему без сознания, дорога в обитель перекрыта.
– Давай «Дырку жизни» купим? – осторожно предложил Иголка. – Сразу в приемную прыгнем.
Артефакт, открывающий портал в обитель, носил при себе любой предусмотрительный воин Тайного Города. Красные Шапки подобным качеством не страдали, поэтому ни у Копыта, ни у его бойцов «Дырки жизни» не было, но ради фюрера они могли бы…
– Не получится, – вздохнул уйбуй.
– Почему?
– Если эрлийцы Шкуру не выгнали, значит, они с ним договорились. Понятно, мля?
Бойцы, завороженные сложностью копытовских умозаключений, покачали головами.
– Теперь эрлийцы Кувалду лечить не станут, а если мы приедем, они нас сдадут. – Копыто вытер мокрое от дождя лицо. – Уйбуи наверняка денег дали, чтобы Кувалда сам помер.
– Так, может, и черт с ним? – неуверенно промямлил Иголка. – Нам-то какая радость впрягаться?
– Я тебе покажу радость! – Копыто продемонстрировал бойцу кулак. – Поехали куда-нибудь, подумаем, что дальше делать.
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Крылатские Холмы,
25 сентября, понедельник, 14:21
«Лужный Рудольф Васильевич, полковник, профессор исторических наук, заведующий кафедрой…»
«Не то! – Сантьяга пропустил пару абзацев. – Ага, вот!»
«Исследования профессора Лужного ни разу не вызывали интереса у Великих Домов. Все его работы были посвящены человской проблематике…»
Справку приготовили знаменитые «ласвегасы», способные рассчитать ситуацию не хуже Дегунинского оракула. Нав Доминга и шас Тамир Кумар славились тем, что практически никогда не ошибались – иначе они вряд ли стали бы личными аналитиками комиссара Темного Двора, – а уж собрать информацию на заурядного чела было для них ерундовой задачей. Тамир даже обиделся, услышав поручение Сантьяги.
«Мы думали, у вас серьезное дело…»
И прислал справку на коммуникатор комиссара всего через четверть часа, ехидно озаглавив письмо: «Плоды труднейшей работы».
Поскольку «плодам» Сантьяга доверял на сто процентов, по всему выходило, что Корнилов ошибся: Тайный Город не имеет отношения к смерти Лужного. Вероятность того, что профессор докопался до секрета, который мог стоить ему жизни, минимальна, следовательно, убийцу нужно искать в окружении Рудольфа Васильевича или среди человских бандитов.
Однако Сантьяга уважал Корнилова и собирался исполнить данное полицейскому обещание: раз сказал, что лично побывает в квартире Лужного, значит, так оно и будет.
Комиссар вышел из машины, не забыв набросить на нее рассеивающее внимание заклинание – теперь роскошный «Ягуар XJ220» интересовал прохожих не больше, чем какая-нибудь «Газель», и направился к нужному подъезду.
«Надеюсь, все это не напрасно…»
Сантьяга не любил попусту тратить время.
Сканирование показало, что квартира профессора пуста. Комиссар окутал лестничную клетку мороком, после чего сформировал портал и прошел сквозь металлическую дверь – возиться с отмычками Сантьяге не нравилось.
– Ну и что у нас есть?
На вешалке серый плащ, над ним, на полке, серая шляпа, в углу черный зонтик, рядом черные ботинки. Судя по всему, вольностей в одежде Лужный не допускал. Военный, что поделаешь…
Нав сдул несуществующую пылинку с рукава белого пиджака, рассеянно потер пальцем косяк входной двери – магический фон в этом месте давал странную, едва различимую пульсацию, после чего прошел на кухню.
В голове всплыла фраза из переданной Корниловым копии полицейского отчета: «…две кружки, заварной чайник, сахар, недоеденный бутерброд на тарелке…»
Две кружки.
– У вас был гость, Рудольф Васильевич, – пробормотал Сантьяга, пытаясь поймать остатки ауры. – Чел.
Корнилов не сомневался, что к Лужному кто-то приходил. Убийца? Вполне возможно, но торопиться с выводами не следует. Когда ссора возникает во время ужина, орудием убийства чаще всего становится нож. Или жертву забивают до смерти. К тому же на кухне отсутствовали следы борьбы.
