Урожай собрать не просто - Васильева Юлия (е книги TXT) 📗
Ну что ж, я достаточно уверена в себе, чтобы не обижаться, когда надо мной беззлобно подшучивают. В конце концов, не съедят же меня эти ламы. Или съедят?
Увидев кроткие верблюжьи глаза, я сразу поняла, что как минимум выживу. Животные были пугливыми и гладить свою мягкую шерсть не позволяли. В чем тут подвох? Может быть, мне придется насильно кормить каждую с ложки?
Фермер отлучился на минуту, а затем вернулся с двумя ведрами какого-то пахучего корма и вручил мне одно. А я думала, что эти неземные создания питаются только травой.
По какой-то странной прихоти кормушка для лам была круглой и находилась почти в самом центре загона. Господин Стан снял задвижку замка с ворот и посмотрел на меня с видом человека, готового махнуть стартовым флажком перед забегом на короткую дистанцию: его лицо советовало приготовиться, чтобы не замешкаться на старте — иначе будет худо. Наверное, он нарочно преувеличивал, потому что ламы держались поодаль от забора и намеренно не глядели в нашу сторону. Меня не так-то легко запугать.
Я решительно протиснулась в приоткрытую им дверцу и только ступила на взрытую десятками копыт землю, как поняла, что атмосфера вокруг резко переменилась. В кротких глазах лам сверкнул зловещий огонек: они поняли, что к ним зашла еда…
Пока животные мешкали, размышляя, насколько безопасно приближаться к незнакомому человеческому существу, я мигом оценила ситуацию и припустила к центру загона, стараясь не раскидать корм по дороге. Ламы бросились за мной, пока еще не быстро, но достаточно резво, чтобы не отставать. Должно быть, со стороны моя фигура, бегущая по загону во главе табуна лам, представляла собой довольно жизнеутверждающее зрелище, потому что мне вслед несся захлебывающийся смех фермера.
В момент, когда я почти достигла кормушки, ламы окружили меня плотным кольцом и ясно дали понять, что так просто от них не уйти. Животные толкались мягкими горячими боками, лезли носами в ведро, и в конце концов кто-то особенно шустрый цапнул меня за рукав, отчего весь корм полетел на землю. Вот и все.
Я нисколько не расстроилась: запустили меня в этот загон явно не для того, чтобы донести ведро до кормушки, а как раз для того, чтобы тесно познакомиться с ламами. Можно было считать миссию выполненной. Фермер тоже вошел внутрь, и животные окружили его еще более смело. Но ему всего-то и надо было, что поднять ведро повыше — еще ни одна лама не научилась прыгать на высоту двух метров.
Воспользовавшись тем, что господин Стан увлечен кормежкой своих шерстяных подопечных, я преспокойно вышла из загона, с чувством выполненного долга закрыла дверь на задвижку и, сложив руки на груди, стала ждать.
Всем известно, что хорошие защелки на загонах делаются таким образом, чтобы изнутри до них нельзя было ни дотянуться, ни тем более открыть. Наш фермер, естественно, был рачительным хозяином.
— Хорошая попытка, леди, — посмеялся он надо мной, когда, подойдя к выходу из загона, сообразил, что я имела смелость запереть его на собственной ферме.
Я, конечно, немного не учла почти двухметрового роста господина Стана, и, глядя, как кончики его пальцев тянутся к железной щеколде, на долю секунды упала духом, но нет… Ему не хватало каких-то сантиметров!
— Великолепная попытка! Чего уж тут скромничать! — Я тоже улыбнулась.
— Ну ладно. — Фермер примирительно поднял огромные натруженные ладони. — Пошутили, и хватит. Открывайте.
— А вы мне экскурсию по полю с марью проведете? — подозрительно спросила я.
— Проведу, — сдался узник.
— И больше никаких практических занятий по животноводству?
— Обещаю.
— И еще пусть купит мне ленты, красные, атласные, — раздался живой девичий голосок над моим ухом.
А фермерская дочка не промах — как по волшебству появилась в нужное время и в нужном месте.
— И красные ленты, — добавила я, памятуя, что должна этой девчонке за козу.
— И красные ленты, — обреченно повторил господин Стан, к которому снова стали проявлять интерес ламы. Насытившиеся животные, видимо, требовали тепла и ласки.
— И башмачки… — попробовала ухватить момент подружка Ефима, но не тут-то было.
— Хватит с тебя и лент! — в два голоса заявили мы с фермером, затем уважительно друг другу улыбнулись, будто наконец пришли к взаимопониманию.
Я хотела взять с него еще и слово честного человека, но теперь такие предосторожности не понадобятся, можно отпирать.
Поле с марью оказалось красивым. Издали его можно было принять за вересковое, но при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что для вереска эти растения слишком высокие. Некоторые из них доставали мне до макушки, а от их сиреневых метелок исходил странноватый горький запах: не хороший и не плохой, а просто особый. Такие запахи сложно забыть, они часто ассоциируются с какими-то событиями прошлого.
Я взяла одну метелку в руки, и под моими пальцами она стала потихоньку осыпаться. Руку пришлось срочно отдернуть — а ну еще фермер скажет, что я порчу его урожай.
— Да не бойтесь вы так: в мари метелки не главное, — успокоил меня господин Стан, — нужны только стволы — из них добывается сок. Вам ведь известен этот процесс?
Я помотала головой. Ничего мне не было известно: ни что такое марь, ни тем более как ее обрабатывают.
— Ну… из меня рассказчик плохой, — разочаровал фермер. — Вы к господину Клаусу обратитесь, уж он мастак объяснять. Если сядет на любимого конька — не остановишь.
Ага, как же, пойду я к фабриканту. Хорошо, если с порога метлой не выгонит.
— А когда сбор урожая? — спросила, хотя к мари скорее подходило слово «покос».
— Да завтра, наверное, и начнем, пока дожди опять не зарядили.
Значит, середина — конец сентября.
— И какая урожайность?
— Да по четырнадцать центнеров с гектара в среднем.
Так и знала, что собственному приказчику стоит верить больше, чем заезжему дельцу. Плакали наше имение и моя безбедная старость.
— А больше может быть?
— Да почему ж не может. Может, наверное. Только еще не выходило. Вон, у катонцев, у тех, наверное, больше. Только они над каждым растением трясутся, а у меня столько свободных рук нет. Да и времени за батраками приглядеть — тоже нет.
Снова эти катонцы и их коллективное хозяйство. Чувствую, следующий пункт моего путешествия уже определен.
— Что же, у вас сыновей нет, чтобы приглядывать?
— Нет, леди, нет, — сокрушенно развел руками господин Стан. — Не послали боги. Дочка, да и та одна-единственная.
Мой мозг моментально начал работу по схеме, из-за которой я всегда смеялась над всеми престарелыми кумушками.
— А вам зять не нужен?
Огорошенный неожиданным вопросом фермер смотрел на меня недоверчиво.
А что? Дочка единственная. Хозяйство зажиточное, может, еще и побольше, чем наше. И братьев у меня целый ворох. Что до титула, так его только Лас и наследует, да и то детям не передаст. Так что партия выгодна со всех сторон. Буду продвигать Ефима — главное, чтобы он прекратил свою оголтелую беготню за каждой юбкой.
Ну а с фермером мы как-нибудь договоримся, когда пройдет первый шок.
Шучу, конечно. Хотя…
Коллективное хозяйство катонских переселенцев… хорошо бы для начала представлять себе, что это за организация. Сильно сомневаюсь, что к ним вот так запросто можно зайти под предлогом добрососедского визита или экскурсии. А зная суровый нрав катонцев, легко предположить, что меня расстреляют с наблюдательной вышки еще на подходах. Тем не менее я упрямо мерила шагами ухабистую дорогу, решив, что если уж не удастся зайти на территорию хозяйства, то за невинные прогулки по окрестностям никто с меня строго не спросит.
Катонцы и раньше приезжали в Греладу, многие потом оставались навсегда. Эти невысокие жилистые люди вгрызались в самую трудную работу с недюжинным упорством только ради шанса обосноваться в благополучном королевстве. Греладцы их недолюбливали — кому же охота иметь перед глазами живой укор национальной привычке работать размеренно, иногда даже с ленцой, и надеяться на вечное и нерушимое «авось». Теперь же, когда буквально через считаные недели королевой Грелады должна была стать принцесса из Катона, у переселенцев и вовсе дела обещали пойти на лад. Чувствую, еще взвоет наше народное хозяйство от такого конкурентного пришпоривания.
