Рон - Венгерова Елена (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
Рон со смущенной улыбкой принял его, и учитель высек искру.
Промасленный факел вспыхнул, и Рон осторожно поднес его к костру. Почти одновременно с ним вспыхнули два других костра у соседних зданий. Когда огонь разгорелся, Налект пригласил всех потеснее окружить костер.
– Давайте споем прощальную песню.
Когда звуки песни замолкли, Налект выжидательно посмотрел на Полената, державшего в руках массивные часы, чуть меньше стенных и без маятника. Они показавали без пяти двенадцать.
– А первый новогодний костер по обычаю зажжет наш самый младший жилец – Ян.
Светловолосый малыш, весь надувшийся от гордости, подошел к Поленату. Тот взял его за руку и повел к арке. В этот миг часы в руках Полената заиграли дивную мелодию. Нагнувшись, Поленат прошел под аркой. За ним гуськом, держась за руки последовали все собравшиеся.
Стояла полная тишина. Были снышны лишь потрескивание дров в костре, да чудесная музыка. Налект, который шел последним, достал другой факел, вставленный в роскошно украшенный держатель, и зажег его от пламени костра. Затем, переложив факел в левую руку, взял правой торчавшую из снега лопату и затушил костер, подбросив туда снега.
Пройдя под аркой, Налект передал факел по цепочке, пока он не дошел до Яна. Малыш подождал несколько мгновений и, когда часы начали бить, решительно ткнул им в костер.
Затем факел взял Поленат. Орудуя им, как дубинкой, он перечеркнул стены арки, и она рухнула. Грянула приветственная песня, а в доме, как по мановению ока, зажглись огни. (Об этом позаботился кто-то из взрослых, скоре всего, Калима.)
Все повалили в дом, растирая раскрасневшиеся от мороза щеки. В доме их ждали накрытые – нет, не столы, а доски, чуть выше уровня пола.
И так уютно было сидеть здесь, на циновках, среди еловых лап и сияющих звездочек, в ярко освещенной комнате, в окружении веселых приятелей, что Рон почувствовал себя дома и понял, что наконец-то стал родным здесь.
Наутро в школу приехали гости, девочки и малыши. И опять был веселый праздник, на котором выступали и прибывшие, и хозяева. Особенно Рона развеселил хор малышей. Среди них были почти одни эдоры – маленькие мальчики и девочки. Они так важно изображали взрослых, явно гордясь своим выступлением, что Рон чуть не лопался со смеху.
Дети пели на твентри с милым эдорским акцентом, какой Рон слышал только и Риндона – у взрослых школьников он пропадал. Тут Рон вспомнил, отчего у этих детей акцент и как они очутились в школе, и сердце у него екнуло. Неужели через двадцать лет такие же маленькие ротени будут… вот так?
Глава 7
1 января – 11 мая 956 г. п.и. Чиросская школа
Рон смотрел на сцену.
«Вот и год прошел. Ох, ну почему я ничего не чувствую, почти не грущу по родным и по Ротонне? Может, я каменный? Нет, это все проклятая школа задурила мне голову. Ну ничего, я вырасту и…»
Но он еще сам толком не знал, что же он будет делать, когда вырастет. Пока дела у него шли на лад. У Рона выявилась мания – сдавать как можно больше предметов и как можно раньше. Причем, привлекал его отнюдь не сам процесс учебы, как таковой, а результат – количество зачтенных курсов. Раньше, чем через три месяца прошедшего года Рон уже перешел в группу Пека по основным предметам, а по математике шел впереди.
Математика нравилась Рону именно из-за того, что было ясно, что и сколько нужно решить, чтобы сдать тему. Кроме того, Рона никогда не привлекала зубрежка, хотя именно этим способом ротени вбивали знания в головы своих непослушных детей.
История и география интересовали Рона меньше, чем литература, и он налегал на них еще упорней. Наука жизни оказалась не такой интересной, как показалось Рону в начале. Здесь изучали не столько саму природу, сколько нудные ее подробности и детали, важные для человека. На большинстве уроков речь шла о болезнях, домашних животных и культурных растениях, а то и минералах.
Музыка нравилась Рону чуть больше, но ни малейших следов музыкального слуха у него не наблюдалось, и, несмотря на свою любовь к пению Рон на уроках стеснялся раскрывать рот.
Но в остальном прилежание Рона было явно выше обычного. Ильзар, не привыкший к такому вниманию к своему предмету со стороны эдоров и слегка ошалевший от вечных требований Рона зачесть ему то или это, в конце концов, устроил ротену контрольную на все пройденные темы, чем слегка погасил азарт своего ученика, вызвав, впрочем, у последнего немалую досаду и возмущение. Впрочем, Рон оправился от такого удара за три недели и, вскоре, на горе учителю, вновь обрел свой пыл.
Но единственным предметом, приносившим Рону несказанное удовольствие, которым он делился только с Пеком и Катиленом, было рисование. Нелькос гонял его неимоверно, и за этот год юный художник отточил свое мастерство и систематизировал свои знания на научной основе. Он стал совершенно по-другому смотреть на многие вещи и из любителя превратился в профессионала.
Сейчас Рон перебирал в уме предметы, которые собирался сдавать в конце каникул. Он уже начал изучать физику и астрономию и собирался идти в старшую группу Ильзара. По остальным предметам он шел месяца на три впереди своей группы, кроме языков. Там от него вообще отвязались, после того, как он благополучно сдал твентри, так как рота, сиалона и эдорского с избытком хватало для получения диплома школы.
Итак, у Рона появилась надежда, что как только ему исполнится одиннадцать, его примут кандидатом в цех художников.
Но, когда настала весна, и Рон, радостно насвистывая, пришел к Нелькосу и объявил, что ему уже одиннадцать лет, его ждал обескураживающий ответ.
– Ты ошибаешься, если думаешь, что я отпущу тебя в кандидаты, – Рон удивленно поднял голову. – Я не собираюсь из-за тебя краснеть. Лепишь ты еще плохо, пейзажи у тебя не получаются, да и вообще, в последнее время ты обленился.
Глотая слезы, Рон выбежал из мастерской и уселся на ограде, мрачно уставившись в землю. Сзади подошел Пек и, легко подтянувшись, примостился рядом.
– Что это с тобой? У тебя же сегодня день рождения!
От его неуверенного тревожного голоса у Рона стало тепло на душе.
– Нелькос меня отшил. Ничего, Пек, спасибо. Я в порядке.
– Вот гад! В день рождения!
– Да нет, это я сам виноват, почти не ходил к нему последние три месяца, вот ему и стало обидно.
– Ты обязательно хочешь стать кандидатом? Зачем так торопиться?
– Не знаю, Пек, не знаю. Только мне все время кажется, что здесь я загниваю, вернее, будто бы куда-то опаздываю, что-то в мире проходит мимо меня. Я здесь, а… – тут Рон осекся. На Ротонну готовилось нападение, и Рон ничего не мог сделать, но говорить об этом не стоило даже Пеку.
– Ты никогда не пытался сбежать. – задумчиво произнес Пек. – А многие новенькие пробуют.
– Меня Мэйдон заколдовал.
Пек издал неопределенный звук и с открытым ртом и широко распахнутыми глазами уставился на Рона.
– Вот это да! Ну, тогда понятно! А если бы нет, то сбежал бы?
– Не знаю…
Рон поднял голову. Было начало мая, почки только начали распускаться, но в воздухе уже явственно пахло весной.
– Здесь ничего. Я думал, будет хуже.
– Не надо Рон, не убегай. Без тебя будет скучнее. С кем еще можно так трепаться, не опасаясь, что тебя прервут!
Пек схлопотал по шее и свалился с забора. Тем не менее, он был рад, что сумел растормошить друга.
