Император Крисп - Тертлдав Гарри Норман (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Так что он мог вообразить, будто качается на волнах в одиночестве.
В молодости он даже думать не мог, что рыбалка станет для него отдыхом, тогда он лишь изредка, когда было время, ловил рыбу ради еды. Теперь же она давала ему шанс сбежать не только от государственных дел, но и от слуг, что на суше было попросту немыслимо.
За эти годы он, благодаря своему характеру, стал опытным рыбаком, потому что чем бы и для чего бы он ни занимался, он всегда стремился делать это хорошо. Крисп привязал к жилке пробочный поплавок, чтобы удержать крючок на нужной глубине, а к крючку прикрепил несколько кусочков свинца — с их помощью покачивание крючка в воде будет выглядеть естественным. Затем открыл коробочку с наживкой, поймал двумя пальцами таракана и насадил его на кончик крючка.
Пока он ловил таракана, два других выскочили из коробочки и побежали по дну лодки. Крисп пока не стал их ловить — если потребуется сменить наживку, то дойдет и до них очередь.
Никуда они из лодки не денутся.
Он закинул удочку. Поплавок заплясал на зеленовато-голубой воде. Крисп сидел, глядя на поплавок, и дал отдых голове.
Дымка над водой смягчала очертания дальнего берега Бычьего Брода, но все же он мог разглядеть самые высокие здания на противоположном берегу.
Крисп повернул голову. За его спиной громоздились здания столицы. За Тронной палатой и Залом девятнадцати лож высилась громада Собора, видимая в Видессе из любой точки города. А еще над крышами прочих зданий торчала красная гранитная верхушка стоящего на краю площади Паламы Вехового Камня, от которого в империи отсчитывались все расстояния.
Солнце искрилось на позолоченных куполах десятков — а то и сотен — храмов Фоса по всему городу. Крисп вспомнил день, когда он впервые увидел столицу и ее сверкающие под солнцем благого бога купола.
В Бычьем Броде было тесно от кораблей: поджарых боевых галер вроде той, что сейчас его охраняла, торговых судов, нагруженных зерном, строительным камнем или другими, более разнообразными и дорогими товарами, и небольших рыбацких лодок, чьи владельцы выходили в море не ради развлечения, а ради выживания. Наблюдая, как рыбаки тянут через борт сеть, Крисп задумался над тем, кому приходится работать больше — им или крестьянам? Прежде, когда он наблюдал за представителями других профессий, такая мысль у него даже не возникала.
Неожиданно поплавок нырнул. Крисп подсек и вскоре снял с крючка мерцающую голубой чешуей летучую рыбу. Улыбнувшись, он бросил ее на дно лодки. Рыба не очень-то крупная, зато вкусная. Может быть, повар сделает филе и отварит его в соусе — рыба пока одна… но может, попадется еще несколько.
Крисп пошарил в коробочке, вытащил нового таракана и насадил его на крючок взамен того, что пошел на последний обед невезучей рыбе. Все еще дрыгая ножками, таракан погрузился в воду.
После этого император долго просидел, глядя на поплавок и ожидая поклевки.
На рыбалке иногда случается такая полоса невезения. Несколько раз Крисп даже собирался спросить Заида, не может ли магия приносить рыбаку удачу, но всякий раз отказывался от расспросов. Ловля рыбы не была главной причиной его привычки уплывать в море на маленькой лодке, гораздо важнее для Криспа было то, что он сидел в лодке один. Став удачливым рыбаком, он привозил бы на берег больше рыбы, зато лишился бы части драгоценного времени, проведенного наедине с собой.
Кстати, если бы рыболовная магия была возможна, то пропеченные солнцем рыбаки с мозолистыми руками, для которых ловля была единственным заработком, наверняка бы ее использовали. Хотя, вряд ли: магия вещь удобная, но слишком дорогая, чтобы окупиться — особенно если ты небогат. Заид должен знать.
Может быть, он его спросит. А может быть, и нет. Поразмыслив, он решил, что спрашивать не станет.
Поплавок вновь исчез. Когда Крисп дернул удилище, оно согнулось дугой. Он потянул, но рыба сопротивлялась. Перебирая удилище руками, он дотянулся до его кончика, ухватился за леску и начал понемногу ее выбирать.
— Вот это улов, клянусь благим богом! — воскликнул император, разглядев извивающуюся на крючке толстую красную кефаль.
Схватив сачок, он поддел рыбину снизу. Кефаль оказалась размером в половину его руки и настолько мясистой, что ее хватит на блюдо для несколько человек. Будь Крисп профессиональным рыбаком, он смог бы продать кефаль на площади Паламы за хорошую цену: столичные гурманы весьма ее ценили и даже прозвали «императором рыб».
Хотя кефаль называли красной, вынутая из воды, она оказалась коричневатой с желтыми полосками. Через некоторое время умирающая рыбина стала малиновой почти цвета его сапог, — а затем начала медленно сереть.
Кроме вкуса, кефаль была знаменита и этой впечатляющей сменой окраски.
Крисп вспомнил одну из прихотей Анфима, когда его предшественник приказал медленно сварить несколько кефалей в большом стеклянном сосуде, чтобы пирующие смогли полюбоваться изменяющимися оттенками рыбьей кожи. Тогда он смотрел на это с тем же интересом, что остальные, и лишь позднее понял всю жестокость императорской забавы.
Возможно, чесночный соус с яичными белками станет достойным дополнением к этой рыбине, подумал Крисп; даже маринованная голова считалась деликатесом.
Надо будет потолковать с поваром после возвращения в резиденцию.
Он положил увесистый улов на дно лодки, обращаясь с кефалью гораздо аккуратнее, чем прежде с летучей рыбой. Если бы рыбалка была для него лишь предлогом вырваться из дворца, он уже поплыл бы обратно, изо всех сил орудуя веслами. Но вместо этого он насадил на крючок нового таракана и вновь закинул удочку.
Вскоре он поймал еще одну рыбу — уродливого и невкусного бычка. Крисп вынул крючок из рыбьей губы, бросил бычка в море и снова открыл коробочку с наживкой.
После этого он долго сидел и с напоминающей транс невозмутимостью ждал новой поклевки, которой рыбацкая судьба все никак не посылала. Лодка плавно покачивалась на волнах.
Когда он выходил в море первые несколько раз, желудок реагировал на качку несколько неуверенно, но теперь покачивание его убаюкивало; казалось, он сидит в кресле, которое не только покачивается, но и наклоняется. Впрочем, когда море было бурным, Крисп, разумеется, на рыбалку не ходил.
— Ваше величество!
Пронесшийся над водой крик вывел Криспа из задумчивости, и он посмотрел на причал, от которого отчаливал сам, ожидая увидеть там фигуру с мегафоном.
Вместо этого он разглядел приближающуюся лодку, гребец в которой работал веслами изо всех сил.
Халогаи, которые тоже ловили рыбу, схватились за весла и поплыли наперерез. Человек в лодке на несколько секунд перестал грести, выхватил запечатанный свиток пергамента и продемонстрировал его халогаям, после чего телохранители позволили ему приблизиться к Криспу, но сами остались рядом на тот случай, если срочное послание окажется лишь уловкой.
Простираться ниц в лодке неудобно, и гонец лишь низко поклонился Криспу.
— Да возрадуется ваше величество, — сказал он, задыхаясь, — я привез вам депешу, только что доставленную из окрестностей Питиоса.
И он протянул Криспу свиток через разделявшую их лодки узкую полоску воды.
Как это нередко бывало, у Криспа возникло скверное предчувствие, что радоваться ему не придется. На наружной поверхности свитка торопливой рукой было нацарапано:
«Автократору Криспу — срочно. Прочесть сразу после получения!».
Неудивительно, что гонец пересел с коня на лодку.
Крисп сколупнул ногтем восковую печать и маленьким рыбацким ножом перерезал стягивающую свиток ленточку. Развернув его, он увидел, что письмо написано тем же почерком, что и надпись снаружи. Текст оказался кратким и деловым:
«От командира Гайна Автократору Криспу привет. Фанасиоты атаковали нас в двух днях марша на юго-восток от Питиоса. С горечью сообщаю вашему величеству, что большая часть посланных туда войск не только сдалась еретикам и мятежникам, но и перешла на их сторону. Возглавлял предателей мерарх Ливаний, главный адъютант командующего армией Брисо.
