Гарь (СИ) - Янева Вета (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
И перед тем, как сомкнуть глаза, окончательно погружаясь в сон, ей показалось, что в языках пламени мелькнул силуэт собаки.
Утро выдалось морозным и солнечным. Толстые снегири восседали на заборе ведьминого дома, явно ожидая подачки, жители Прибоя ехали на санях к окраине леса собирать хворост, детишки резвились и лепили снеговиков, а затем устроили “княжеское побоище”, но вместо пращей использовали снежки.
Вражка улыбнулась чудесному дню. Она страшно любила солнце.
Умывшись и одевшись, быстро позавтракала яичницей и хлебом, заплела косу, надела амулеты и, утеплившись, пошла на вызов. За ночь снега привалило, так что идти по дороге было сложнее, чем обычно, но всё же через четверть часа ведьма была у нужного дома.
Дом принадлежал cтарухе Жаге, шумной и алчной тороговке пушниной, которая всю свою семью впрягла в семейное дело и каждый день отправляла на охоту на потенциальный товар. Вражка встречалась с ней только один раз мельком, в таверне, на общем собрании.
Она позвонила в колокольчик. Залаяла собака, но ответа не было. Тогда ведьма аккуратно открыла калитку, убедилась, что пёс привязан и прошмыгнула к входной двери. Постучала. Нет ответа.
Недовольно хмыкнув, Вражка толкнула дверь и чуть не упала внутрь прихожей, но кое-как устояла. Ей открылся вид на целый склад меха: он лежал на мебели, висел на стенах, покоился на полу… Казалось, весь дом был просто гигантским пушистым зверем. Внезапно одна шкурка отделилась от стены и пошла прямо на гостью. Взвизгнув, Вражка тут же отругала себя: это всего лишь кот! Пушистый серый кот, который начал доверчиво тереться о ноги.
Вражка погладила животное, крикнула:
— Госпожа Жага! Вы дома?
Из глубин мехового княжества что-то неразборчиво ответили и Вражка пошла туда, ласково отодвинув кота с пути. Единственное, что не было обито шкурками — двери, и за одной такой как раз сидела пожилая женщина. Она устроилась на кресле-качалке, вся в мехах, качалась туда-сюда и буравила маленькими глазами гостью.
— Аааааа, свежая кровь, — прошепелявила она.
— Горит Маяк!
— Да и пусть себе горит…. Ты же ведьма, да?
— Да. Вас что-то беспокоит?
— Ну конечно, раз ты тут! У меня живот болит третий день, ужас. Из уборной не вылезала сутки, вот сейчас просто сижу и мучаюсь.
Вражка поставила сумку на пушистый стол и начала доставать склянки и пробирки.
— Что принимали?
— Чай зелёный и отвар из ромашки.
Покачав головой, Вражка протянула женщине мешочек:
— Тут тысячелистник, аир и фенхель. Заваривайте его, дайте настояться и принимайте три раза в день.
Торговка схватила мешочек, понюхала и убрала куда-то в закрома. Почмокала губами, что-то промычала себе под нос, затем рявкнула:
— А заговор? Все же знаю, что трава без заговора всё равно, что твой чай!
Вражка натянуто улыбнулась, скрывая раздражение: как часто ей приходилось сталкиваться с этим предубеждением! Нашептываниям и пассам люди верили больше, чем вековой практике травников.
Но клиент всегда прав, даже если хочет быть обманут, так что ведьма достала пучок трав, подожгла его, обошла вокруг торговки три раза, пробормотала “пусть здоровье в это тело вольётся, а боль покинет! Пусть Свет этой женщины засияет сызовна!”
Затем, глядя на посветлевшие лицо больной, начала собираться, попутно гадая, сколько ей заплатят. Торговка тоже гадала, доставая из кошеля монеты, думая и убирая их обратно.
— Так, милочка. Двух монет хватит?
Ведьма нахмурилась.
— Двух…
— Две монеты и ценный совет.
— Может, три монеты, а совет по дружбе? — пошутила Вражка, но наткнулась в ответ на такое кислое лицо, что тут же стушевалась.
Жага глядела на гостью с убийственным прищуром.
— Две, и я позову тебя в следующий раз!
Торговалась она так, будто в деревне большой выбор ворожей. Но что же делать — пришлось соглашаться на цену. Жага, торопясь, чтоб ведьма не передумала, вручила ей плату.
— Вот, хорошо, что теперь ты тут у нас появилась, — разоткровенничалась она, выстроив двухмонетный мостик отношений. — А то предыдущий колдун отвратительный был! Да, отвратительный! Только и делал, что важничал и говорил, что надо делать, что не надо, и заклинаний никаких не знал, тоже мне, волшебник, тфу! — она понарошку сплюнула на пол. — Ненавижу, когда мне говорят, что делать, а что не делать! Вот ты своё дело знаешь, травы даёшь, ворожишь и всё! Я уже словно и не болела вовсе, живот не пучит, вот как колдовать надо, вот это я понимаю.
Вражке не очень было интересно слушать россказни старой торговки, не ушла она только из вежливости и ждала момента, когда можно будет сослаться на “кучу других важных дел”. Да и место ужасно коробило — будто её съел волк, вывернутый наизнанку.
— Должно быть, вы очень обрадовались, когда он уехал, — вяло сказала она.
Густые брови тороговки поползли вверх.
— Уехал? Да как ж он… а, ну да. Уехал. Ну ладно, гуляй, я тебя, если что ещё позову.
Она откинулась на спинку кресла, показывая, что разговор окончен. Но Вражка насторожилась:
— Подождите, пожалуйста. Вы не помните, что он уехал?
— Нет! Не помню!
— Но как так, у вас же не очень большая деревня…
Торговка наклонилась вперёд, привстала и рявкнула, сверкая чёрными глазами:
— Сказала тебе — не помню! Запуталась! Я что, всё про всех знать обязана?! А теперь кыш отсюда, пока я на тебе градоуправляющей не нажаловалась, что ты мне после работы над ухом жужжишь, как муха навозная!
Вражка выскочила из дома, бегло попрощавшись, спотыкаясь и путаясь в мехах. Только обернулась на кота, замерла, но затем захлопнула дверь. Разговор, как и сама Жага, ей совершенно не понравился.
Пообедать она зашла в единственную на всю деревню таверну под названием “Морская пчела”. Взяла себе рагу из баранины и картошки, пунш со специями и булочку с ежевичным вареньем. Села у окна, наблюдая за деревенской жизнью и наслаждаясь тишиной да треском огня. Сейчас таверна почти пустовала, а вот вечером все работяги придут, будут пировать, петь песни и играть в карты. Ставкой тут была покоцанная гитара и коза: день ото дня, кон за коном, они меняли хозяев, а поскольку никто не хотел лишний раз тащить к себе выигрыш и возвращать на следующий день, то заветные призы обитали в таверне. Коза бродила между столами, а гитара висела на стене.
Трактирщик, усатый мужик по имени Шмырк (или это была кличка, Вражка так и не поняла) разговаривал только под градусом, в остальное время он возился за самогонным аппаратом, изобретая всё новые и новые способы варки. Он был уверен, что деревня достигнет процветая именно благодаря его оригинальной и неповторимой браге.
Остальное население Прибоя закупалось выпивкой в соседних деревнях.
За сытной едой Вражкарешила не очень-то волноваться насчёт слов какой-то безумной бабки. Она много раз говорила с Лидой насчёт предыдущего колдуна, да и с остальными жителями Прибоя перебрасывалась несколькими фразами на эту тему, но все ей говорили одно: неплохой был мужик, жаль, что уехал, но ты, Вражка, конечно, лучше, оставайся!
Она помыла за собой посуду (за это Шмырк делал небольшую скидку и награждал героя одобрительным кивком) и вышла в зиму. Мороз тут же коварно защипал кожу, так что пришлось закутаться в шрем по самые уши.
Побрела сквозь деревню к стойлу, а там отвязала сонного Персока.
— Давай, малыш, мне нужны дрова и шишки, — сказала она оленю.
Зверь не ценил нужды хозяйки и недовольно фырчал. Вражка решила ехать без седла — совсем же недалеко. Влезла на спину верного скакуна, и он черепашьим шагом побрёл в нужную сторону.
Поле между Прибоем и лесом казалось бесконечным: девственно-чистое, ослепительно-белое. По такому, наверное, так и хочется пуститься галопом, если твой олень не такой толстый и ленивый увалень как Персок! Вражка пришпорила скакуна. Скакун недовольно заворчал.
— Ну что мне с тобой делать, скажи на милость!
Персок не ответил.
