Последний сон ее смертной души (ЛП) - Линкольн К. Берд (книги бесплатно .txt) 📗

— Перенеси.

— Это я, наверное, смогу.

Я сжала колено Марлин.

— Это неудобно. Но необходимо.

— А папа?

Я вздохнула.

— Если ты не упоминала при Пите, где он остается, он должен быть в порядке с медсестрой Дженни.

— Я спрашивала не об этом.

Я впилась большими пальцами в виски. Перья боли задевали мою голову.

— Врач в Японии сказал, что он может вообще не проснуться.

— Блин, Кои.

— Мне жаль. Я просто хотела, чтобы ты была готова к худшему.

— Как мне подготовиться к тому, что я с ним больше не поговорю? Что потеряю еще одного родителя?

— Он долго прожил, — сказала я, думая о том, как много рассказать о том, что я узнала о папе. Его служба в японской армии, оккупировавшей Маньчжурию во Второй мировой войне, его сестра, возможность того, что он жил с сёгуната Эдо. — Он пережил Вторую мировую войну и перебрался в США. Он крепкий, — и очень сильный баку.

— Идем сейчас. Мне нужно его увидеть, Кои.

Я понимала ее чувства. Что-то во мне верило, что, если мы пойдем к нему вдвоем, он выйдет из комы. Глупая надежда.

Кен опусти голову и покачал ею.

— Не стоит привлекать к нему внимание.

— Пит далеко. Я тоже хочу увидеть папу, — сказала я. Глаза Марлин загорелись. — Есть шанс, — я затаила дыхание. — Я не пыталась пройти в его сны. Может, я смогу как-то с ним связаться. Спросить про Нордваст Уффхейм.

— Кои, — Кен наполнил мое имя жалостью и тревогой.

Да, наверное, сейчас было не лучшее время для похода к папе.

— Ладно, я могу подождать.

Марлин фыркнула.

— И я должна просто сидеть в номере отеля, пока вы будете искать неонацистов?

— Тебе стоит выключить телефон, — сказал Кен.

Марлин пронзила его своим самым яростным взглядом.

— Да ты издеваешься.

— Мы не знаем, какие у них технологии.

Марлин вытащила телефон и послушалась Кена.

— Я заведу себе временный телефон, — сказала она с сарказмом в голосе, — если ты не против, Кен, — она была эмоциональным йо-йо. Даже организованные люди не знали, как справляться, когда их парень оказывался подонком.

Марлин отвернулась, смотрела в окно. Она молчала, пока такси не подъехало к Хитману, а потом ее поведение резко изменилось. Она вырвалась из такси, забрала мой телефон, чтобы сделать селфи со швейцаром — другим, моложе и более мускулистым, чем тот, что позировал с Кеном. Кен заплатил таксисту и договорился, что он заберет нас через час.

— Зачем такси? — сказала я Кену, когда машина уехала. — Кваскви знает, где мы. Почему не дать Генри и Джорджу забрать нас?

— Инстинкт, — сказал он. — Так безопаснее, как по мне.

Марлин охала и ахала в просторном фойе от панелей из темного дерева и ковра в коридоре. Она прошла в наш номер и застыла.

— Ох, черт. Это круто, — она устремилась в ванную и закрылась с громким щелчком. Через миг я услышала журчание воды из душа.

— Это прошло неплохо, — сказала я, обмякнув в кресле. Я прижала к животу подушку из кресла. — И мне понравился узкоглазый подонок-фейри.

— Так меня еще не называли, — серьезно сказал Кен.

— Что дальше?

— У костра общество Портлэнда впервые тебя увидит. Важно оставить хорошее впечатление. Сильное впечатление.

— И почему это важно?

Кен подошел и сел на край дивана.

— Кваскви в тяжелом положении. Его первая попытка получить твоего отца привела к тому, что он чуть не потерял Буревестника из-за тебя и Улликеми. А потом он оставил Портлэнд и улетел за тобой в Японию, это нарушило силу его власти, вызвало подозрения Иных Портлэнда к тебе.

— Я думала, что он отправился в Японию договориться с Советом.

Кен фыркнул.

— Он помог нам в Аомори, пошел этим против Совета. Ясно, что он готов рисковать навлечь гнев Совета, потому что ты и твой отец важнее.

— Точно.

Кен опустился у дивана. Его лицо лишилось всех признаков легкости. Он был серьезен.

— Мотивы Кваскви глубже, чем просто получение твоей помощи с этими атаками, Кои, — он посмотрел на мои ладони, сжавшие подушку. — Можно? — он потянулся к моей правой руке.

Я кивнула. Его сильные тонкие пальцы были прохладными на моей тревожной разгоряченной коже. Он обхватил мою ладонь своими руками, задел губами мои костяшки. Это было старомодно, но сильно, и жар разгорался во мне. Вспышка фрагмента, которую я всегда получала от Кена — бег по прохладному лесу, озаренному луной с ветками кипариса сверху — хлынул в меня с приятной дрожью. Я приняла фрагмент как старого друга, он наполнил мой огонек баку силой. Покалывание пробежало от моего живота к рукам и ногам. Мигрень отступала.

Кен снова стал хищным кицунэ, когда поднял голову. Его японский был вежливым и со старым звучанием в титулах.

— Совет потерял Юкико-сама и магию Черной Жемчужины. Тоджо бушует. Только Кавано-сама управляет всем регионом Тихоокеанской чаши. С Буревестником и тобой на его стороне Кваскви намного сильнее.

Слова прервали приятное гудение фрагмента Кена. Жаркий страх пронесся по моей спине.

— Со мной? — пискнула я.

— Да, — Кен еще раз поцеловал мои костяшки, а я сидела, застыв от шока, думая о мотивах Кваскви как лидера Иных Портлэнда. О власти Токио над Портлэндом. Кен вытащил перочинный нож. Он раскрыл его и порезал ладонь. Проступила вязкая красная кровь. — Я, Фудживара Кенноске, клянусь в верности тебе, баку Пирс Хераи Кои Авеовео, — он прижал кровоточащую ладонь к моей.

Что-то встало на место в моей груди, застряло там как крючок, и комната перевернулась. И я оказалась в лесу Кена. Хвоя шуршала подо мной, заполняя воздух резким запахом. Прохладные папоротники задевали мою спину, пока я радостно бежала. Я остановилась на краю поляны. Под деревом стояла женщина. У нее были длинные темно-каштановые волосы с медными прядями, сияющими под луной так, словно ее озарял теплый свет солнца, ее поза говорила о силе, челюсть — о решимости, и мое сердце было переполнено ею, почти взрывалось. Каждая клетка моего тела тянулась к ней, словно она была магнитом, а я — заблудившимся путником.

«Что ты сделал, Кен?».

Это был его знакомый фрагмент, но с добавлением меня. Точнее, версии Кои, которая снилась ему много раз, потому что она появилась удивительно яркой. Мой огонек баку вспыхнул раньше, чем я смогла отреагировать, голодный, ждущий. Кен был Иным, и его сон был соблазнительно сильным.

Я съела сон, огонь сжег кипарис, версию меня и даже шелковый свет луны за мгновение. Сила кипела в моих венах, гудела, и желание, чтобы она разгоралась, чтобы вся жизненная энергия Кена текла по моему телу, была яростной радостью.

Это из-за крови. Он добавил кровь и предложил меня голодному баку. Жертва? Нет. Мы уже играли в такое, и он проиграл. Может, он хотел погибнуть. Где-то вдали кто-то закричал от боли.

Я скрипнула зубами и заставила огонь потускнеть. Краски леса медленно растаяли, и остался только серый шум.

Шум кружился, словно подхваченный ураганом, а потом разлетелся в стороны, открывая шторы цвета фуксии и картину Мэрилин Монро на стене номера в отеле. Кен все еще сидел на коленях возле меня, тяжело дышал и потел.

Я отдернула руку.

— И что ты пытаешься доказать?

— Ты не доверяла мне с Токио, — сказал хрипло Кен. — Теперь у тебя не может быть сомнений.

— Я не только тебе не доверяю, бакаяро.

Кен хмурился, его челюсти были сжатыми.

— А если я наврежу тебе? — спросила я так тихо, что не была уверена, что слова долетели до ушей Кена. Но он сжал кулаки на бедрах. Я отделилась от его фрагмента, но странное ощущение в груди осталось. Я чувствовала Кена, тяжесть его присутствия, переданная через его клятву и кровь. И теперь я не хотела быть без этого ощущения.

Я отвернула голову, чтобы он ничего не прочел в моих глазах.

— Я об этом не просила.

— Не важно. Я теперь обязан служить тебе и защищать тебя, — сказал Кен. — Ни Совет, ни Кваскви, ни кто-то еще не могут вмешиваться в клятву. Теперь ты — моя миссия. Ты и твой отец. Я приму любую роль, которую ты для меня выберешь, — он посмотрел на меня из-под длинных ресниц, приподнял бровь. — Конечно, — добавил он на английском, — я предпочел бы близкую роль.