Солнцеворот (СИ) - Криптонов Василий (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
Она была кругом права. Она ждала, что Арека склонит голову и признает поражение, так ей было бы легче. Но Арека подняла голову и сказала: «Хорошо. Тогда я».
Она помнила, как впервые вошла в барак и попыталась заговорить с кем-то из томящихся там мальчишек. Принесла еды из кухни. Мальчишка посмотрел на нее дикими глазами и ушел в дальний конец барака. Поднос с нетронутыми пирожками тем же вечером оказался снаружи, на земле, и пара бродячих псов расправилась с угощением.
«Бесполезно, — подвела итог Атсама. — Смирись. Зря я тебе рассказала».
Арека не смирилась. Они спорили, ругались, обсуждали, и в результате родилась эта идея. Арека пришла к Чевбету одна, и они долго говорили. Дворецкий казался ей грозным, непрошибаемым, и Арека потеряла всякую надежду. Когда в конце её сбивчивых объяснений Чевбет сказал: «Хорошо», — она долго смотрела на него, раскрыв рот. Тогда Чевбет вымучил для нее улыбку и добавил: «Я разрешу вам провести урок. Но не знаю, что из этого получится. Вы ведь не хотите мне рассказывать, в чем опасность».
Получилось из этого то, о чем Арека предпочла бы забыть навсегда. Она несколько ночей не спала, думая, что за урок может преподать детям, чем их заинтересовать. А на мысль её натолкнула всё та же Атсама. «Старик, верно, учил их по книгам Освика, — предположила она. — По тем, что он написал для людей. Вряд ли Освик обезумел настолько, чтобы обучить истинному языку своего дворецкого. Двое таких сумасшедших в одном городе — это слишком». Она выразительно посмотрела на Ареку, и та расцвела в улыбке. Действительно! Она ведь едва ли не единственная из людей, кто знает письменность вампиров!
Ей казалось, что дети, затаив дыхание, будут впитывать неизвестную премудрость. Но фантазии потерпели крах, лишь только Арека вывела на доске первый символ. Сложный, состоящий из четырех переплетающихся линий, сходящихся и расходящихся. «Это означает „доверие“, — сказала Арека, внося последние штрихи. — С этого символа начинается любая книга, любой документ, написанный вампиром. Вычерчивая этот символ, вампир обязуется сообщать только правду. А читатель, увидев этот символ, дает согласие верить написанному. Это не просто правило, это — один из законов, и…»
Она не договорила — в спину ей что-то стукнуло. Не сильно, ей не хотели навредить, но Арека почувствовала удар. А когда обернулась, увидела катящийся по полу комок бумаги. В классе стояла тишина. Сердце Ареки быстро заколотилось, кровь прилила к щекам. Она не знала, что делать, и поэтому наклонилась, подобрала комок. Развернула его, увидела асимметричные карандашные узоры, и улыбнулась. «Очень красиво», — сказала она. Одна из учениц, кажется, самая младшая, презрительно хмыкнула и отвернулась к окну, сложив руки на груди. У нее одной не было на столе бумаги. На нее одну смотрели все. И, как только отвернулись, в их взглядах Арека увидела неприязнь.
Час тянулся, как год. Арека чувствовала себя опустошенной. То и дело приходилось одергивать себя, чтобы не закричать, не вступить в борьбу. Нет, ведь это — не враги. Этих детей она хочет спасти от смерти, остальное — неважно. Вновь и вновь она поворачивалась к доске и смотрела на символ доверия. Становилось немного легче, но всё же, когда закончился час, Арека вздохнула с облегчением. Дети вылетели из класса, не прощаясь.
— Полагаю, больше вы не придёте, — сказал Чевбет, глядя в противоположную стену, также уставленную шкафами с книгами.
— Ещё как приду, — произнесла Арека сквозь стиснутые зубы.
Дворецкий взглянул на нее с любопытством.
— Можно узнать, что же вас заставляет?
— Нет.
Арека сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и снизошла до объяснений:
— Если кто-то вас укусит, ему не составит труда увидеть, что вам известно. Убьют вас, меня, всех детей. Вы не умеете скрывать правду в крови.
— А вы, значит, умеете?
Арека кивнула. На мгновение она перенеслась туда, где таились её секреты. Там стояла скамейка под звездным небом, там звучала свирель.
— За что они меня ненавидят? — спросила Арека.
Чевбет откашлялся, поставил чашку на стол и надолго задумался. Арека не прерывала его молчания, но встрепенулся дворецкий лишь когда под окнами заслышался цокот копыт и поскрипывание оси кареты.
— Это, надо полагать, за вами.
— Но вы не ответили.
Чевбет поморщился:
— Вы — фаворитка Эрлота. Вы живете с вампирами, дружите с вампирами. А кроме того… Кроме того, вы одно время зачем-то интересовались мальчиком по имени Левмир.
Арека нашла в себе силы остаться спокойной.
— И что же?
— Ключ ко всему — Унтиди, — сказал Чевбет, видно, решившись выложить правду. — Эта девочка пришла из далекого северного поселка, где она встречалась с Левмиром. Он стал её героем, она день и ночь ждет, когда он придёт и перебьёт всех вампиров, она заразила этой идеей остальных. И, что самое интересное, она — их предводитель, ей доверяют, её любят. А вы — вампирская прислужница — зачем-то хотели увидеть Левмира. Посягнули на то, к чему не должна прикасаться скверна. Если ваши намерения действительно так чисты, как вы говорите, то я могу дать вам лишь один совет. Хотите, чтобы дети вам доверяли — ищите доверия Унтиди.
В дверь снизу заколотили — громко, требовательно. Арека поднялась, расправила складки на платье.
— Было бы у меня на всё это время, — вздохнула она.
— Придется найти. — Дворецкий снова стал суровым и, бросив последний взгляд на Ареку, уставился в пустоту. Арека вышла, церемонно поклонившись. Да, замашки «вампирской прислужницы» у нее были, никуда от них не деться. Но сам-то Чевбет кому прислуживал всю свою жизнь?
— Иди и постучи, — приказала герцогиня Атсама.
Кучер свалился с козел, а герцогиня нервным движением поправила шляпку. Одно дело — случайно увидеть на улице фаворитку Эрлота и подобрать, а другое — стоять под окнами и дожидаться. Ну, получит она за это ожидание!
Кучер заколотил в дверь. Атсама выглянула в окошко кареты, огляделась. Улица пуста. Дом Освика стоял на отшибе, до ближайшего жилища — в нём сейчас расположились баронеты — пешком идти минут десять. Никого… Но кому надо — тот видит. Или, вернее, кому не надо.
Атсама заставила себя успокоиться. Чего ей, в конце концов, бояться? Да, их дружба с Арекой — это опасно и неправильно, но ни для кого уже не секрет. Пальцы герцогини с силой смяли темно-красную ткань платья и тут же расслабились. Будь что будет.
Карета качнулась — кучер вернулся на место — и Атсама увидела в окно идущую к ней Ареку. Приоткрыла дверь перед нею и успела придать лицу бесстрастное выражение.
— Прости, задержалась с дворецким, — сказала Арека, заставив герцогиню скрипнуть зубами. Не могла, что ли, заговорить о своем уроке, взахлеб начать делиться впечатлениями? Атсама бы выслушала её с ледяным спокойствием, а потом высказала бы претензию за задержку.
— Полагаю, это было необходимо, — процедила Атсама сквозь зубы.
— Да. Я пила чай.
Яростный взгляд герцогини встретился с насмешливым — Ареки. Кучер пустил лошадей шагом, карета качнулась, правое колесо принялось поскрипывать. Неужели это слышит только она? Неужели надо разорвать кому-нибудь горло, чтобы колесо починили?! Как видно, да, иначе до людей просто не доходит. Сегодня же вечером. Плевать на запрет Эрлота, это — её люди, и сегодня она назначит виновного, а его обескровленный труп покажет остальной челяди в назидание.
В который раз Атсама поймала себя на этом нехитром самообмане. Ведь плевать ей на колесо. Это Арека разозлила её так, что хочется перегрызть ей горло, но Ареку нельзя тронуть, она — фаворитка Эрлота. Вот и приходится убивать других, не таких ценных. Да ещё и это письмо, что будто бы жжет карман…
— Рассказать, за что я тебя люблю? — выпалила вдруг Арека.
Атсама вздрогнула. Слов «я тебя люблю» она не слышала ни от кого и никогда, а если и слышала, то почему-то не придавала значения. Зато сейчас они будто расплавленным металлом окатили нутро.
