"Фантастика 2023-143". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Кликин Михаил Геннадьевич (книги txt, fb2) 📗
Во тьме дровяного сарая смутно белели тела Одноживущих, сложенные неровной поленницей. Их страшные лица были обращены ко входу. Их мертвые глаза все смотрели на Глеба.
«…он создан, чтобы защитить нас, Одноживущих…»
Глеб не закричал лишь потому, что у него перехватило дыхание.
«…отомстить Двуживущим за наши мучения…»
Дощатый сарай был полон трупов. Орден Смерти собрал здесь всех жителей деревни.
Он пришел в себя на крыльце какого-то дома. Он сидел на ступеньках, закрыв лицо ладонями и тяжело дыша.
Как он сюда попал, Глеб не помнил. Видел ли его кто-нибудь, Глеб не знал.
— Тихо, — сказал он себе. — Это всего лишь Одноживущие.
Это не люди. Это программные модули, точно такие же, как те рыжие муравьи, только изощреннее, куда более сложно устроенные. Не люди — компоненты игры.
Самой натуралистичной игры из когда-либо существовавших…
Тошнота вновь взяла за горло.
Орден Смерти… Что за дурацкое название! Почему бы им не назваться фашистами? Так будет честнее.
Глеб стиснул кулаки, заскрежетал зубами, чувствуя, как закипает в душе гнев.
С точки зрения игрового процесса, истребление Одноживущих может быть оправдано. Ведь очки опыта начисляются игроку за любое убийство. Крестьянин с вилами, конечно, менее достойный противник, чем какой-нибудь василиск, но василиска еще надо найти, а крестьяне — вот они, в каждой деревне. И пусть падает харизма, пусть ухудшается отношение людей к тебе, пускай тебя ненавидят, избегают, пусть никто из нормальных людей не хочет иметь с тобой дела, но если в мире полно таких же выродков, то ты не станешь изгоем.
Но такая игра перестает быть игрой.
Всему должна быть мера…
Глеб с трудом сдерживался, чтобы не закричать в полный голос, вызывая на бой всех ублюдков, что собрались здесь. Сейчас он чувствовал, что способен в одиночку расправиться с целой армией.
Он — Богоборец.
У него есть сила и умение.
Его не возьмут ни мечи, ни стрелы.
Игры закончились…
Глеб ударил ногой в запертую дубовую дверь, и она лопнула, сорвалась с петель, улетела во тьму длинного коридора, сбила что-то металлическое, звучное, громкое — может ведра, а может доспехи.
— Зажигай! — прокричал Глеб во всю мощь своих легких и перешагнул истертый порог.
Кто-то бросился ему навстречу, размахивая мечом, но Глеб поймал клинок в голую ладонь, дернул к себе, двинул кулаком, и оглушенный обезоруженный боец отлетел, ударился о бревенчатую стену, сполз на пол и больше не шевелился.
Тонкая веревка зацепилась за лодыжку, натянулась словно тетива — и в тот же миг справа сухо щелкнул самострел.
Глеб легко увернулся от стрелы, перерубил ее трофейным мечом, даже не осознав, что только что сделал. И закричал дико, нечленораздельно, с упоением ощущая свою силу, свое могущество, забыв обо всех волнениях, думах и переживаниях.
Где-то далеко эхом отозвались встревоженные голоса охранников. Залаяла собака — одна на всю деревню, единственная, что выжила, забившись под крыльцо, когда Двуживущие устроили резню.
Глеб вдруг понял, что видит в темноте.
Он ударил плечом в очередную дверь, вышиб ее, выворотив прочный засов, ввалился в комнату, где стояли три кровати, лавка, большой комод с мутным, засиженным мухами зеркалом, шкаф и стол. Белел, словно светился, печной бок. В углу чуть теплилась медная лампада. А рядом с ней на стене, между печкой и шкафом, висели на гвоздиках три желтые костяные маски — снятые на ночь лики смерти.
Двуживущие спали.
И ничто не могло их разбудить.
Глеб подскочил к маскам, сорвал их, растоптал. Сдернул лампаду, бросил ее на пол, прижал ногой, глядя, как растекается масло, и как бежит по нему огонь. Выглянул в окно: над частоколом полыхало зарево — Ирт услышал шум, все сделал, как надо.
Глеб опрокинул ближайшую кровать, разорвал серую льняную простыню на длинные полосы, скрутил их в жгуты, связал ими Двуживущего, легко его подхватил, взвалил на плечо, бросился к двери.
За спиной взорвалась лампада. Кипящее масло плеснуло на стены, вспыхнуло желтым пламенем. Вмиг занялись легкие занавески.
Глеб промчался по коридору, выскочил на крыльцо.
Огонь уже перекинулся через частокол — горела соломенная крыша избы, пылал сеновал. Горячий пепел летал над деревней, роились в воздухе искры, гудел, трещал разгорающийся пожар; в дыму метались серые тени — охранники, оставив посты и жарящиеся окорока, побросав оружие, взламывали двери, выбивали окна и вытаскивали, выволакивали из домов бесчувственных товарищей, бросали их на траву, мчались назад, в огонь, в дым, выносили оружие и доспехи, спасали костяные маски…
Глеб не стал прятаться, побежал прямо к дороге, к ближайшему выходу из деревни.
Его заметили, два человека прокричали издалека:
— Ты куда?! Откуда?!
— Там тоже горит! — крикнул Глеб, пряча лицо за телом взваленного на плечо Двуживущего. — И там еще двое!
Его приняли за своего и не остановили; на него не обратили внимания, когда он лез через телеги, швыряя связанного Двуживущего, словно куль с тряпьем…
А потом была дорога, притрушенная соломой, колючие кусты, цепляющиеся за одежду, ветки, хлещущие по лицу, трава, обсыпанная росой, с треском рвущаяся паутина, туман, сырые листья, стволы берез, коряги под ногами…
И рассвет — словно пожар перекинулся на небо.
Шон Железный Кулак всегда просыпался в хорошем настроении. А иначе — зачем просыпаться? В игру надо приходить с удовольствием и для удовольствия. Проблемы и тревоги — этот груз надо оставлять в реальности.
На сегодняшний день у Шона было запланировано несколько приятных дел. Во-первых, наведаться к мастеру Грому, получить из его рук давно ожидаемый свиток с заклинанием «горящий напалм». Во-вторых, посетить тренировку и продемонстрировать послушникам Ордена искусство «броска из пустоты». В-третьих, заглянуть к мастеру Зевсу, пообщаться — старый друг теперь просыпается редко, о пробуждениях своих извещает заранее, собирает компанию интересных людей. А беседы с ним всегда так интересны…
Шон Железный Кулак зевнул.
До чего же хорошо! Птицы поют, солнце пригревает, а воздух — душистый, свежий. Такого воздуха больше нигде нет.
Постель только что-то жестковата. И тело затекло…
Он хотел потянуться.
И не смог.
Он попробовал пошевелить рукой.
И не сумел.
Он открыл глаза, но ничего не увидел.
Шон Железный Кулак понял, что с ним произошло нечто малоприятное, и его настроение разом ухудшилось. Он даже подумал о том, чтобы снова заснуть, но прежде надо было выяснить, что же случилось, и Шон Железный Кулак, надеясь, что его голос не прозвучит испуганно, изо всех сил закричал:
— Эй! Что происходит?! Есть кто-нибудь рядом?!
Что-то хрустнуло. Близко. Очень близко.
Потом чья-то рука сдернула с глаз повязку, и ровный невыразительный голос сказал:
— Доброе утро.
Шон Железный Кулак зажмурился — яркое солнце ослепило его.
— Доброе, — сказал он осторожно. — А что со мной?
Ему не ответили.
А когда Шон Железный Кулак проморгался, то увидел, что перед ним на корточках сидят два вооруженных человека и смотрят ему в лицо.
— Привет, — поздоровался Шон.
В то же мгновение он узнал одного из этих людей.
Двуживущий чуть вздрогнул, и Глеб, заметив это, тут же подался к нему:
— Ты меня узнал?
— Да, Богоборец, — выдержав паузу, сказал Двуживущий. — Меня зовут Шон Железный Кулак. Не припоминаешь? Мы с тобой уже как-то встречались.
— Напомни, при каких обстоятельствах.
— При тех самых…
— Когда?
— Всего месяц назад. Или не помнишь?
— Не помню, — сказал Глеб. И Двуживущий недоверчиво хмыкнул…
Они находились на небольшой поляне, окруженной густым терновником. Лучи яркого солнца, прорвавшись сквозь листву, расплескивались желтыми пятнами по изумрудной траве. В кронах щебетали пичуги, перепархивали с ветки на ветку…
