"Аратта". Компиляция. Книги 1-7 (СИ) - Семенова Мария Васильевна (бесплатные книги полный формат .txt, .fb2) 📗
– Но я сын царя! Это мой долг!
В голосе Аюра вдруг послышалось сомнение. Как будто его вера в собственное предназначение поколебалась.
– Твой долг – забота о людях.
– Мой долг – быть воплощением Исвархи на земле! – возмутился Аюр. – Это и есть забота о людях!
Невид вдруг рассмеялся:
– Ты даже сам не представляешь, насколько верные слова сейчас сказал. Именно так – правитель защищает своих, но солнце освещает и согревает каждого. Именно для этого и ты, и все твои предки приходили в этот мир. Но уже твой дед не помнил об этом.
– Не помнил о чем?
– А отец так и вовсе не помышлял. И вот из-за них тебе сегодня надлежит сделать выбор. Вспомнить то, о чем они забыли, и спасти народы от гибели – или ввязаться в войну, истребить народы, чтобы в награду получить кусок металла в доме с высокими потолками.
– Я не понимаю тебя. Ты предлагаешь мне некий выбор? Но в чем он состоит?
В глазах старика мелькнуло скрытое торжество.
– Ты скоро узнаешь.
Глава 6. Воля Исвархи
Тулум почувствовал, как откуда-то из глубин души вновь рвется наружу рыдание и слезы подступают к глазам. Давно позабытые и даже постыдные слезы. Не он ли учил, что смерть так же естественна, как жизнь, что солнце восходит и заходит и нет нужды беспокоиться о закате, ибо восход неизбежен! Но сегодня он вдруг почувствовал, что осиротел. Тонкая ниточка, соединявшая его воспоминания с миром, где все было хорошо, где они с Ардваном бегали детьми в цветущих дворцовых садах, играя в прятки, оборвалась – и будто не было того мира…
– Святейший! – раздался рядом раздраженный молодой голос. – Тебе снова нехорошо? Не желаешь ли опереться о мою руку? Этак мы не дойдем до твоих покоев и к полудню!
Тулум отодвинулся от стены, на которую оперся, и бросил болезненный взгляд на молодого жреца в одежде северянина.
– Подожди, – сказал он. – Я пойду сам.
Неужели прошли всего день и ночь с этого мига, когда его любимый старший брат с огнем и дымом вознесся к небу, чтобы воссоединиться с вечным сиянием Исвархи! Он вспомнил, как вчера среди ночи был срочно вызван во дворец. Как вбежал в царскую опочивальню, полную рыдающих и вопящих слуг, и увидел мертвое тело брата. Оно лежало на смертном ложе, совершенно ненужное, как обноски некогда пышного одеяния, выброшенные за порог. Тулум подошел к брату, склонился над ним и заплакал – впервые за много лет. Не в состоянии сдержать накатывавших слез, он украдкой вытирал их тыльной стороной ладони, чтобы никто не увидел. Пришедшие с ним жрецы молча стояли поодаль, ожидая распоряжений. Обряд воссоединения богоданного государя с Отцом-Солнцем должен был состояться не позднее чем на рассвете следующего дня, а значит, начинать следовало как можно раньше.
– Твоя боль и скорбь – моя боль и скорбь, – раздалось с порога опочивальни.
Зять властителя Аратты, ясноликий Киран, сбросил плащ на руки сопровождавшего его воина и подошел к смертному ложу.
– Я знаю, что мои слова не вернут тебе брата, а нам государя, святейший Тулум. Могу сказать лишь одно – коварные мерзавцы накхи, совершившие это преступление, понесут справедливое наказание. И мы не остановимся, покуда не расквитаемся с ними сполна…
Верховный жрец чуть помедлил, стараясь унять слезы и восстановить дыхание. Он хотел было повернуться к пришедшему, но в последний миг решил этого не делать.
– Почему ты решил, что это были именно накхи?
– Рядом с убиенным Ардваном, да сольется воедино сияние его мудрости с сиянием Исвархи, была найдена двойная петля с узлами – удавка накхов.
Киран говорил громче обычного – должно быть, желая, чтобы его слышали все присутствующие.
– Если рядом с моей пустой миской положить твою ложку, будет ли считаться, что ты уже отобедал? – возразил Тулум.
– Кому же еще, кроме накхов, нужна была смерть нашего обожаемого государя? – воскликнул Киран. – Прости, я возвысил голос… Но боль утраты разрывает мое сердце!
Тулум все же повернулся и поглядел на собеседника. Лицо государева зятя было, по придворному обыкновению, выбелено, глаза подведены и губы накрашены кармином, будто начальник столичного воинства только что напился крови. Но зоркий глаз верховного жреца отметил в этом некую небрежность, будто лицедей опаздывал на подмостки и, торопясь, решил, что издали сойдет и так.
– Быть может, ты и прав. Но что, если, кроме накхов, здесь, во дворце, притаился еще какой-то враг? – предположил Тулум. – И, зная, что нынче мы враждуем с накхами, он подбросил сюда удавку, чтобы отвести от себя подозрения? Что, если во дворце еще остались заговорщики, причастные к мятежу Артанака? – Он также возвысил голос, чтобы его слышали все присутствующие. – И они тщательно таятся, желая истребить всех, кто имеет хотя бы самые малые права на престол? В таком случае и я, и ты в опасности! Значит, нам следует принять меры, чтобы обезопасить себя и покарать врага, кем бы он ни был!
Тулум говорил медленно, внимательно наблюдая за раскрашенным арием. Лицо того и впрямь напоминало застывшую маску, но взгляд был напряжен, точно Киран опасался, не выхватит ли святейший Тулум что-нибудь острое и не поразит ли его прямо на месте.
Молчание длилось, пожалуй, чуть дольше, чем было необходимо. Но ответ царского зятя прозвучал спокойно и уверенно:
– Твои слова неизменно полны мудрости. Я не подумал о том. Что ж, если это и впрямь возможно, прошу тебя, возложи себе на плечи хлопоты, связанные с церемонией Воссоединения, ибо это главное и самое срочное из дел. Я же позабочусь об остальном. Увы, на сегодня лишь мы с тобой остались ближними к покойному государю. Однако, ежели ты умолишь Исварху позаботиться о его детях, я сделаю все, что в человеческих силах, дабы защитить престол от любых врагов…
Убедившись, что святейший не намеревается ему возражать, Киран воодушевленно продолжил:
– И вот еще – чтобы единство наше было незыблемо, я прошу, чтобы сей человек, – он хлопнул в ладоши, и в опочивальню из соседней залы вошел жрец в рыжеватом одеянии, какое обычно носили служители в храмах севера, – всегда был рядом с тобой. Он сможет в любой час отыскать меня и передать твои слова. Он примет на себя все хлопоты, оставив тебе лишь служение господу Исвархе и занятие высокими науками во славу нашей державы. И поверь, святейший Тулум, я не пожалею ни жизни для защиты трона, ни золота для величия твоего храма!
Киран закончил говорить и почтительно склонил голову – то ли для того, чтобы показать свое преклонение перед мудростью верховного жреца, толи для того, чтобы спрятать глаза. Тулуму показалось, что второе. Он прислушался – из-за стены доносились приглушенные голоса и тихое бряцание оружия. Должно быть, царский зять прибыл сюда не один.
«И вероятно, если я ему откажу, – подумал Тулум, – если напомню, что, в отсутствие сыновей у Ардвана, именно я должен взойти на престол, – очень может быть, что я умру от непереносимой скорби прямо сейчас, над телом старшего брата… А сопровождавшие меня жрецы – вполне может быть, что потом окажется, что со мной сюда приходили такие же северяне, как этот. Жрецы, которые не знают толком ни одной молитвы и только распускают слухи о своем необыкновенном Светоче Исвархи… Да уж – и брат, и я недооценили этого красавчика. К счастью, и он меня недооценивает, вероятно полагая, что он может просто откупиться, оставить мне занятия наукой и храм и забраться на престол, получив мое благословение… Что ж, пусть и дальше так считает. А сейчас надо выбираться из этой западни…»
– Благодарю тебя за заботу.
Тулум смахнул последние слезы и поднялся на ноги.
– Я незамедлительно займусь церемонией. Вы, – повернулся он к своим жрецам, – перенесите тело в храмовую усыпальницу и начинайте готовить царскую краду. И огласите по городу, что до первых лучей солнца, когда мы зажжем погребальный костер, всякий может прийти и проститься с государем. – Он поглядел на приставленного к нему соглядатая. – Ступай за мной, юноша. Мы возвращаемся в храм. И да будешь ты угоден Исвархе!
