Алхимик в Пустыне - Туулли Лана Борисовна "Lana Tuully" (полные книги .TXT) 📗
Далия, наконец-то, справилась с эмоциями, вызванными появлением мумии, перестала бормотать "О боги всемогущие, вежливая мумия!", откашлялась и деловито осведомилась:
— Царь Эпхацантон, полагаю?
— Да, это я! — безмерно обрадовалась мумия. Можно было бы сказать, что древний правитель просветлел ликом и расплылся с довольной улыбке, но справедливость требует указать, что он немного полинял бинтом и выпустил из-под повязок клуб пахнущей тлением пыли.
Дорогая Фиона! Ты не представляешь, какое чудо мы обнаружили сразу после спуска в колодец! Древний правитель Империи Гиджа-Пент! Почти живой! То есть, конечно же, давно мертвый, зато в отличном состоянии!
Он показал нам свою гробницу. Такая уютная! Нависающие потолки, толстенные стены, саркофаг черного, с золотистыми прожилками, мрамора, по стенам лампы, статуи Эпхацантоновых придворных, сами придворные…
Царь очень извинялся, что не сможет угостить нас чем-нибудь вкусненьким — от прошлых его посетителей осталась пара лепешек да кувшин вина, но по качеству они мало отличались от тех припасов, которых собрали самому Эпхацантону его подданные, провожая в загробную жизнь. Так что мы просто посидели, послушали его рассказы — Фри-Фри кое-что законспектировал, потом я уговорю его оформить записки и сделать их достоянием общественности. Далия, на мой взгляд, вела себя совершенно по-свински — она все время держала между собой и царем Эпхацантоном Ханну. Так что, к сожалению, сделать сапиенсологический анализ древнего правителя Империи Гиджа-Пент моя мэтресса позорно упустила.
А мне царь Эпхацантон подарил настоящую стеклянную бусину! Древнюю! Я обязательно ее нарисую, как только раздобуду где-нибудь краски и бумагу, и пришлю тебе полюбоваться.
— Что-то пить хочется, — пожаловалась Напа полтора часа спустя.
— Ага, — рассеянно согласилась Далия.
Алхимичка была занята тем, что рассматривала яркую многоцветную роспись стен апартаментов… то есть, гробницы Эпхацантона. Сам хозяин по случаю неожиданного, но приятного визита принарядился в великолепные одежды, украшенные золотой вышивкой, увешался ожерельями и браслетами с самоцветами и водрузил на голову сложный головной убор, гордо заявив, что сей экземпляр является уникальной реликвией династии Гиджа. Вообще-то, официальный наряд властителя не пощадили ни время, ни тлен, но в целом, если не придираться к мелочам, вид у Эпхацантона был на редкость представительный и важный. Ханна, наконец-то прекратившая оглушительно визжать, принялась охать, впечатленная богатством и роскошью, которая сопровождала загробное житиё древнего владыки.
— Вообще-то, за последние столетия жизнь здесь стала очень скучной. Раньше каждые десять-пятнадцать лет новые люди появлялись, а если эпидемия или политическая интрига какая случались — так и того чаще, — жаловался Эпхацантон Фриолару. Фри-Фри, пораженный до глубин алхимической души неожиданной встречей, прилежно конспектировал откровения царя. — А нынче уж нас, царей, не хоронят… То ли дело раньше! И целую гробницу припасов соберут, и молитвами душу радуют каждые пять лет… Опять же, песнопения в мою честь и благоговение потомков…
Далия и Напа в благоговейном молчании осматривали скульптурные портреты кошек, жён и наложниц, которые, как объяснил им мумифицированный правитель, были похоронены в соответствии с этикетом в других гробницах, поменьше.
— Ах, как я скучаю по моей милой Кадзиранте! — вздохнул Эпхацантон, — По моей Амире, по Зийне, по Шафарии! Надо было еще при жизни переписать законы и разрешить хоронить жён в одной гробнице с царями, да руки не доходили… А теперь уже поздно! Так и приходится коротать вечность в одиночестве…
Ханна всхлипнула, искренне сочувствуя бедолаге.
— Это самая прекрасная коллекция произведений искусства, которую я когда-либо видела, — прошептала Далия. Потом переключилась на рассматривание статуи охранника — девяти локтей роста, могучий львиноголовый каменный воин, вооруженный копьем, в свою очередь, пристально следил за алхимичкой. Напа поежилась от неприятного ощущения — она была готова поклясться, что зрачки воина передвигались. Обман зрения? Магия?
— Долго мы еще будем тут прохлаждаться? Я пить хочу, — гномка снова затормошила Далию, напоминая, что искали они вовсе не Эпхацантона, а совершенно другого гиджийца.
Придворные царя-мумии — такие же, как их владыка, высушенные, закутанные в тканевые полоски, — с поклонами пригласили Далию в следующее помещение.
Еще больше золотых изделий — светильники, статуи, ритуальное оружие, снова статуи — людей, животных… Корабль в натуральную величину, заставивший Далию и Напу потерять дар речи от удивления…
Напа печально вздохнула, рассматривая подаренную лично ей бусину из помутневшего стекла — по сравнению с окружающим великолепием стекляшка казалась мусором.
— Зато у нее длинная и захватывающая история, — гордо возразила собственной жадности гномка. И решительно вернулась обратно к трону. Постучала по плечу Фриолара: — Эй, Фри-Фри! Спроси его, как пройти к сокровищу Тиглатпалассара!
— Зачем я буду спрашивать его великолепие? — удивился молодой человек. — Прежние алхимики, те, которые из Ллойярда, подарили ему амулет-переводчик, его солнечное величие нас прекрасно понимает! — и он вежливо улыбнулся своему мертвому собеседнику.
Тот ответил более прохладным выражением лиц… повязок.
— Вам нужен Тиглатпалассар? Зачем, если не секрет?
— Это мечта всей моей жизни! — страстно воскликнула Напа Леоне. — Вот уже несколько недель я могу думать только о том, как бы раскопать его сокровища! Это ж… это же… такое чудо! — трепетно произнесла гномка, прижимая кулачки к груди. — Я мечтаю хотя бы одним глазком увидеть Золотой Город Тиглатпалассара — и уме…
Ладошка Далии невежливо, но весьма вовремя, не позволила Напе озвучить свои тайные желания. Кто их, мумий, знает, — предполагала алхимичка. — Сейчас-то он добрый, вежливый… А между прочим, мозгов у него нет! (52) Неизвестно, чего ожидать от подобного пустоголового субъекта!
— Мы очень, очень желаем посмотреть на Золотой Город царя Тиглатпалассара, ваше великолепие, — объяснил Фриолар. — И будем безмерно благодарны, если вы подскажете, как найти дорогу к его сокровищу.
Эпхацантон откинулся за золотую спинку трона, украшенного рисунком восходящего солнца, поправил тиару, постоянно сползавшую на затылок. Судя по этим жестам, он сомневался.
— Поверьте, наша миссия исключительно алхимическая, исследовательская! — принялся убеждать Фриолар.
— Нам только покопать! — поддержала товарища Напа.
— Узнать, что Золотой Город есть! — воскликнула Далия.
— Посмотреть одним глазком!
— Зафиксировать для потомков…
— Занести в реестр…
— Составить описание и включить в перечень подлежащих охране достопримечательностей…
— Просто знать, на какие чудеса были способны вы, наши предки!
— … и взглянуть на сокровища!..
— Золотой Город — это вообще реальность или метафора?
— Интервью с Тиглатпалассаров не затмит ваш, государь Эпхацантон, вклад в гиджепентологию!..
— Поверьте…
— Нам одним глазком…
— Золотой Город…
— Сокровища…
— Взглянуть…
— И удивиться!
Эпхацантон покрутил в забинтованных руках тяжелый золотой скипетр.
— Так я не понял, — наконец, проговорил он, — вы хотите увидеть сокровище Тиглатпалассара, или его Золотой Город?
Ответ потребовал от алхимиков вдумчивого, глубокомысленного размышления.
Хрумп осторожно выглянул из-за угла. Так, они еще живы. Алхимичка в пропыленной черно-оранжевой накидке, ее парень в потрепанной куртке, с цветным платком на шее и совершенно дурацким мечом за спиной, упертая гномка… И золото. Очень, очень много золота.
Больше, чем когда-либо представлял себе Хрумп в самых счастливых снах.
К золоту прилагались — страшная высохшая нежить, замотанная в тряпки, дурная старушенция в песьей патлатой шубе, тяжелые бронзовые пики, удерживаемые руками разнообразных статуй… Одни статуи были совершенно человеческие, другие — огромные, как тролли, третьи — с головами разнообразного зверья — и все они, как один, следили за Хрумпом…
