Темная Башня - Кинг Стивен (книга регистрации TXT) 📗

Роланд и Сюзанна рассмеялись. Они уже отвыкли смеяться, но смех определенно доставил им удовольствие, словно они нашли некую ценную вещицу, пребывая в полной уверенности, что потеряли ее навсегда. Даже Ыш и тот улыбнулся, а если лошадь и тревожила его (она вновь заржала, когда они посмотрели на сэя Коллинза, стоящего под их сугробом), он не подавал виду.

— У меня к вам миллион вопросов, — продолжил Коллинз, — но я начну с одного: каким образом вы собираетесь спуститься с этого сугроба?

Пример показала Сюзанна, которая съехала вниз, используя волокушу как санки. Она выбрала место, где северо-западный конец Одд’с-лейн исчезал под снегом, а потом склон был не таким крутым. Спуск оказался коротким, но не гладким. Миновав три четверти пути, она наткнулась на валун, прикрытый корочкой снега, вывалилась из волокуши и добралась до расчищенной дороги после пары неуклюжих кувырков, захлебываясь от смеха. Волокуша перевернулась (перевернулась вверх дном, вы понимаете) и все их снаряжение разлетелось во все стороны, от забора до обеда.

Роланд и Ыш спустились следом. Роланд сразу же наклонился над ней, определенно тревожась, Ыш озабоченно обнюхал ее лицо, а Сюзанна все продолжала смеяться. Как и старикан. Папа Моуз сказал бы, что смех у него «такой же веселый, как лента на шляпе моего папаши».

— Я в порядке, Роланд, в детстве, катаясь с горок, так падала, что мало не покажется, будь уверен.

— Хорошо то, что хорошо кончается, — согласился Джо Коллинз. Посмотрел на Сюзанну здоровым глазом, чтобы убедиться, что она действительно в порядке, потом начал собирать их рассыпавшиеся вещи, наклоняясь через палку; седые волосы падали на розовое лицо.

— Нет-нет. — Роланд протянул руку, чтобы остановить его. — Я все сделаю сам, а не то ты шлепнешься на свои тиддли.

Старик захохотал, и Роланд присоединился к нему. Из-за дома опять донеслось громкое ржание, словно лошадь возмущало все это веселье.

— «Шлепнешься на свои тиддли»! Да, это хорошая шутка. Я понятия не имею, что такое тиддли, и однако шутка хороша! Это точно! — Он принялся стряхивать снег с пальто Сюзанны, сшитого из оленьих шкур, тогда как Роланд быстро собрал рассыпавшиеся вещи и сложил на волокушу. Ыш помогал, принеся несколько завернутых в шкуру кусков мяса и укладывая их в задней части волокуши.

— До чего умен этот маленький зверек! — восхищенно воскликнул Джо Коллинз.

— Он у нас настоящий путешественник и надежный друг, — согласилась Сюзанна. Теперь она радовалась тому, что они сделали остановку на Одд’с-лейн. Ни на что бы не променяла знакомство с этим добродушным стариком. Протянула правую руку в неказистой рукавице. — Я — Сюзанна Дин из Нью-Йорка. Дочь Дэна.

Он взял ее руку, пожал. Сам он был без перчаток, и хотя пальцы скрючило артритом, хватка осталась крепкой.

— Из Нью-Йорка, говоришь! Что ж, когда-то я там жил. А так же в Акроне, Омахе, Сан-Франциско. Сын Генри и Флоры, если тебе это важно.

— Так вы с американской стороны? — спросила Сюзанна.

— Да, Господи, да, только как давно это было, — ответил он. — Вы, наверное, скажете, делах. — Его здоровый глаз блеснул, а незрячий продолжал безо всякого интереса разглядывать снежные просторы. — А кем можете быть вы, друг мой? Я называю вас своим другом, как назвал бы любого, пока тот не доказал бы, что он мне не друг, а в этом случае я познакомил бы его с Бесси, такое имя я дал своей палке.

Роланд улыбался во весь рот. Ничего не мог с собой поделать, подумала Сюзанна.

— Роланд Дискейн из Гилеада. Сын Стивена.

— Гилеад! Гилеад! — От изумления здоровый глаз Коллинза округлился. — Это же название из прошлого, не так ли? Из тех, что встречаются в книгах. [197] Святой Петр, да вы, должно быть, старше самого Бога.

— Некоторые могут сказать, что да, — согласился Роланд, продолжая улыбаться, может, не столь широко… но тепло.

— А этот маленький дружок? — Старик наклонился. Из кармана достал еще две карамельки, одну красную, вторую — зеленую. Рождественские цвета, подумала Сюзанна, вновь испытав дежа-вю. Чувство это промелькнуло и исчезло. — Как тебя зовут, маленький дружок? Что они кричат, если хотят, чтобы ты вернулся домой?

— Он больше…

«…не говорит, хотя раньше и говорил», — вот что хотела сказать Сюзанна, но, прежде чем успела закончить фразу, ушастик-путаник ответил старику: «Ыш». Ответил ясно и отчетливо, как и в те времена, когда с ними был Джейк.

— Хороший малыш! — похвалил его Коллинз и бросил карамельки в пасть Ыша. А потом вновь протянул узловатую руку, а Ыш поднял ей навстречу лапу. Они обменялись рукопожатием, хорошо встретившись неподалеку от пересечения Одд’с-лейн и Тауэр-роуд.

— Будь я проклят, — выдохнул Роланд.

— Так в конце концов мы все будем, я полагаю, с Лучом или без Луча, — прокомментировал Джо Коллинз, отпуская лапу Ыша. — Но не сегодня. А сейчас я скажу, что мы все должны пойти туда, где тепло, и мы сможем посовещаться за чашечкой кофе, он у меня есть, все так, или за котелком эля. Я могу даже угостить вас яичным коктейлем, [198] если кто хочет. Он очень даже ничего, особенно с капелькой рома, но кто знает? Я уже лет пять, а то и больше не чувствую ни вкуса, ни запаха. Воздух Дискордии что-то сделал с моими вкусовыми сосочками и носом. Так что скажете? — Вновь его здоровый глаз блеснул.

— Я скажу, что звучит очень даже неплохо, — ответила Сюзанна. И редко ее голос звучал так искренне.

Старик дружески хлопнул ее по плечу.

— Хорошая женщина — что бесценная жемчужина! Не знаю, Шекспир это, или Библия, или комбинация… Слушай, Липпи, ну что случилось с твоими глазами? Куда, по-твоему, мы направлялись? Или тебе не терпелось познакомиться с нашими гостями, да?

Он уже не говорил, а ворковал, как обычно случается с людьми, которые долгое время живут в одиночестве, не считая одного или двух домашних животных. Его лошадь неуверенно подошла к ним, и Коллинз обнял ее за шею, похлопал с любовью, но Сюзанна подумала, что за всю жизнь никогда не видела более уродливого четвероногого. При виде этого существа часть хорошего настроения сразу же улетучилась. Липпи была слепа не на один глаз, а на оба, и худа, худа как жердь. При ходьбе кости болтались взад-вперед под покрытой коростой шкурой, и Сюзанна даже подумала, что какая-нибудь из них вылезет наружу. На мгновение ей вспомнился черный коридор под замком Дискордия, хлюпающие звуки, которые издавала преследующая их тварь и кости. Все эти кости.

Эти мысли, должно быть, отразились на ее лице и не укрылись от Коллинза. Так что заговорил он, чуть ли не оправдываясь:

— Она, конечно, старая и уродливая, я знаю, но когда вы доживете до ее лет, я сомневаюсь, что будете блистать на многих конкурсах красоты!

Он вновь похлопал лошадь по худой и шелудивой шее, затем схватил за редкую гриву, словно хотел вырвать остатки волос (хотя Липпи не показала, что ей больно), и развернул ее, чтобы она оказалась головой к дому. Как только он это сделал, с неба упали первые снежинки надвигающейся пурги.

— Пошли, Липпи, ты, старая говнапалата, пожирательница сена, чучело ходячее, четвероногая прокаженная. Разве ты не чуешь снег в воздухе? Потому что я чую, а моя нюхалка уже давным-давно отправилась на юга! Отдыхает, понимаешь ли.

Он повернулся к Роланду и Сюзанне:

— Я надеюсь, вы хотя бы частично одобрите мое кулинарное мастерство, очень надеюсь, потому что, думаю, пуржить будет дня три. Ага, пройдет минимум три дня, прежде чем вновь покажется Демоническая луна! Но мы хорошо встретились, и я готов под этим подписаться, по праву и по крови! Вам просто не нужно судить о моем гостеприимстве по истощенности моей лошади! Вот так!

Надеюсь, что так, — подумала Сюзанна, и по ее телу пробежала дрожь. Старик уже отвернулся, но Роланд в недоумении посмотрел на нее. Она улыбнулась и покачала головой, как бы говоря: «Это ерунда», — и, разумеется, так оно и было. Она не собиралась признаваться стрелку, что от одного вида несчастной животины с катарактами на глазах и торчащими сквозь кожу ребрами у нее бежал мороз по коже. Роланд никогда не называл ее глупой гусыней, и, видит Бог, она не собиралась давать ему повод, а потому…