Схимники. Четвертое поколение - Дорош Сергей Васильевич (полная версия книги txt) 📗
Малышка заиграла громче. Ритм музыки изменился, стал каким-то рваным. Бешеная привязала коней к росшему неподалеку чахлому кустику, выхватила меч, но в бой вступать не спешила, хоть я видел, каких трудов ей стоило сдержаться. Абрек, взяв свое ружье на изготовку, а полученное от Самоты закинув за спину на ремне, полез вверх по крутой осыпи. Несмотря на приказ оставаться в стороне, ивер твердо решил поучаствовать в бою и сейчас просто выбирал хорошее место для стрельбы.
А Малышка играла. Сперва мне казалось, что она подстраивает свою музыку под ритм боя, под движения противников, но потом заметил – это они повинуются прихотливому течению мелодии, словно вплетаются в импровизацию талантливой скрипачки, двигаются в унисон музыкальной теме, в которой я легко выделил три линии. И вдруг – резкая диссонансная нота. Убийца замешкался, сам не понимая, почему это произошло, и сабля Самоты скользнула по его боку. Он вовремя отпрянул в сторону, порез оказался незначительным, и тут из тьмы вынырнул Зануда, нанося колющий удар под левую лопатку. Убийца развернулся к нему, сбивая клинок голой ладонью. Это почти удалось, но острие прочертило кровавую полосу на его предплечье.
А музыка гремела, появилась четвертая тема. И Зануда легко вошел в нее. Убийца попытался вырваться из липкой паутины, сотканной из звуков скрипки. Какое-то время его сабля стала невидимой, столь быстры были ее удары. Вновь нота, рушащая, казалось, достигнутую гармонию. Гордец буквально вырос за спиной убийцы. Широкий антский клинок ударил под колено. Противник поднял ногу, убирая ее из-под удара, хоть самого анта он еще не видел. Развернулся навстречу новой опасности. Псеглавец ударил ногой в живот в своей любимой манере.
Убийца не устоял на ногах, упал на спину, но тут же кувырнулся назад, вскочил. Ант налетел на него, перехватив клинок двумя руками. Воздух жалобно выл под его могучими ударами. Остальные обошли противника, вновь набросились с разных сторон. Сейчас они напоминали волчью стаю, которая изматывает жертву, оттягивая окончательную атаку до того момента, когда добыча уже не в силах будет отразить ее или уйти.
И все же убийца был лучшим из бойцов-схимников, которых мне доводилось видеть. Глупо предполагать, что удастся одолеть его без потерь. Он закричал! Нет, это был не «вопль гнева». Сейчас, когда мои ученики обступили его со всех сторон, этот прием стал бы смертельным. Каждый смог бы дотянуться до него клинком. Это был жуткий, нечеловеческий крик. Малышка сбилась, чуть не уронив смычок. Сети музыки растаяли, как ледяной узор на окне в оттепель. И убийца ударил ногой по голени Самоты, целясь в незажившую рану. Чуб попытался устоять и не смог, завалился набок. Я бы не удивился, если бы оказалось, что ногу ему сломали.
Противник ринулся в образовавшуюся брешь. Кислота и Зануда чуть не столкнулись, ошеломленные этим неожиданным маневром. Лишь ант не растерялся, продолжил атаку. Убийца пошел ему навстречу. Со стороны это выглядело так, словно его тело вдруг разорвалось на части, руки и ноги отделились от туловища, а когда собрались вместе, правая рука псеглавца была в плотном захвате. Хруст услышал даже я. Антский клинок упал, зазвенев на камнях.
– Гордец! – закричала Бешеная.
Девушка подхватила круглый щит и ринулась в бой. С другой стороны атаковал Барчук, тоже вооруженный мечом и щитом. Убийца выпустил свою жертву, дав ей осесть на камни следом за клинком. Теперь его атаковали только двое. Зануда и Кислота оказались в стороне, вовремя не сообразили, как помочь нападающим. Но те и сами неплохо справлялись. В первый раз на моей памяти Бешеная действовала абсолютно хладнокровно. Может, наконец-то научилась контролировать свою ярость, а может, сыграла роль вновь зазвучавшая музыка.
Они с Барчуком действительно смогли отбросить убийцу, наступали, тесня его щитами, а при каждой попытке сблизиться и расколоть щит рукой, как когда-то это сделал Механик в бою с имперцами, ловко подставляли под удар лезвия мечей. Убийца пятился, понимая, что, ударив по клинку, обратит свою силу против себя же. Зануда, опомнившись первым, подскочил слева, попытался повторить удачную атаку. И это стало ошибкой.
Убийца не стал уворачиваться. Позволил клинку пробить его бедро, а потом, уронив саблю, правой рукой перехватил руку с мечом. Одно короткое движение – и левая сомкнулась на горле Зануды.
– Стоять всем! – закричал он, и голос, хриплый, каркающий, уже не был похож на мой. – Я сверну ему шею, как цыпленку! Уберите скрипку!
Выстрел грянул, словно гром среди ясного неба, разорвав повисшую тишину. Абрек все-таки дождался своего часа. Он не очень хорошо дрался на клинках, хоть ножом и владел отлично. В долгих охотах, которые устраивали его кровники, лишь ружье спасало ивера. И он научился бить без промаха в самых разных обстоятельствах. Убийца попытался качнуться в сторону. Схимник быстрее даже пули, но Зануда, почувствовав его намерение, сам вцепился в противника мертвой хваткой обреченного, вознамерившегося забрать с собой в смерть и своего убийцу.
И все же пуля, которая должна была войти в затылок и разнести голову, как гнилую тыкву, всего лишь скользнула по виску, вырвав клок мяса. Но такая рана опасна и для схимника. Полуоглушенный убийца непроизвольно выпустил Зануду. Барчук и Бешеная налетели с двух сторон, отталкивая противника от своего брата. Мечи ударили с силой камнепада. Убийца отшатнулся назад, повернулся к ним спиной, собираясь бежать, а навстречу ему встал Абрек. Свое ружье он отбросил, красивым движением выдернул из-за спины чубовское, вскинул к плечу, взводя курок, и процедил сквозь зубы:
– Решил мозгами пораскинуть?
Кислота уже сообразил, что огнестрельное оружие их противнику в диковинку, несмотря на то что он его видел в действии в Золотом Мосту. Бывший ученик Механика тоже схватился за пистоли. Самота, приподнявшись на локте, сумел достать лишь один.
«Вопль гнева» взвился над горами, заметался меж стен ущелья. Одновременно раздалось три выстрела. И я знал: на сей раз все пули достигли цели. Убийца сам, ослепив и оглушив моих учеников, позволил им сравниться с ним в скорости. Оружие было нацелено, оставалось лишь спустить курки раньше, чем цель уйдет с линии огня.
Все медленно приходили в себя.
– Мы победили? – прохрипел Зануда.
Стальные пальцы схимника повредили ему гортань. Каждое слово давалось с трудом, но даже я видел, как его лицо сияет.
– Он ушел, – откликнулся Барчук. – Хоть крови налилось целое море.
– Я точно не мог промахнуться, – сказал Кислота.
– И я, – откликнулся Самота, попытался встать и, охнув, завалился. – Ой, лышэнько! Колы ж, нарэшти, в мэнэ знов будуть дви ногы? Чому останним часом зи мною трапляеться однэ и тэ самэ?
– Перелом? – спросила Бешеная.
– Да, кость вправлять надо будет. Идти не смогу точно. Сместилась кость сильно, может совсем уйти наружу, мышцы пробить.
– Кислота, ты случайно учителю своему прежнему в конструировании механизмов не помогал? – спросил Зануда.
– Ты преувеличиваешь, – откликнулся Кислота. – Чтобы ногу вправить, необязательно быть механиком.
– Да при чем здесь нога? Ты руки Гордеца не видел! Она вот лежит прямо перед моей мордой, и – веришь, нет – ни одного приличного слова на ум не приходит.
– Я вас, головотяпов, к своей руке еще и не подпущу, – проворчал ант.
– Гордец, да ты – стальной воин. Боль небось ужасная.
– Приятного мало. Что произошло? Когда он меня поломал, я сознание потерял.
– Мы победили!
– А что у тебя с голосом?
– То же, что у тебя с рукой.
– Он отступил, но жив, – проворчал Барчук, присаживаясь над покалеченным антом. – И это очень плохо. Мы показали все, на что способны, а убить его так и не смогли. В следующий раз он убьет нас.
– Если решится прийти, – возразил Зануда. – Мы его тоже неплохо покалечили.
– Для схимника это не раны. Он вернется.
– Мы тоже теперь знаем, на что он способен. Это победа, Барчук, победа!
