Люди и Демиурги(СИ) - Фирсов Алексей Сергеевич (книги полностью TXT) 📗
Эскулап включил желтую лампу на столе. Уюта в мрачную комнату с голыми стенами и зарешетчатыми окнами это не добавило.
Желчная, худая медсестра средних лет шелестела бумагами. Медицинскую карту готовилась заполнять.
Доктор проверил давление, заглянул в глаза, постучал молоточком по коленке и начал опрос.
Ник, махнув на все рукой честно отвечал.
На дате рождения врач и медсестра споткнулись.
– Ага, ага! Очень интересно! Так вы говорите, что родились 12 мая 1994 года?
– Совершенно верно.
Врач взглянул пронзительно и продолжил опрос. Родители, кто, чем болел, от чего умер и т. д.
– Как часто принимаете алкоголь?
Ник пожал плечами.
– Уж и не помню когда последний раз.
– Ага, ага! Вот как?
Потом Ника отвели два крепких санитара в ванну, раздели до гола как маленького, помыли, даже спину потерли. Водичка, правда, была прохладненькая. . . . Надели серое, застиранное белье, больничную пижаму горчичного цвета меньше чем требовалось размером и сопроводили в палату по извилистым коридорам через многочисленные двери. Санитары отпирали двери специальной ручкой. Разглядывая короткие рукава своей пижамы, Ник философски отметил, что видимо в психушках, как и в армии, нормальных размеров одежду не выдают.
Как в обычной больнице, в отделении имелся длинный коридор с палатами по обе стороны. Рядом с входом комната врачей, процедурная.
Пахло так, что Нику немедля захотелось обратно в лес, к туземцам!
Смесь пота, дерьма, хлорки и дрянной жратвы. . .
«Ничего, привыкнем, . . . Человек такая скотина, что привыкает ко всему. . . »
В палате под номером семь, оказалось, пять кроватей. Рядом с рукомойником унитаз без крышки. Духман стоял соответствующий не больнице, а привокзальному сортиру. Рядом с дверью на кровати лежал худощавый мужик в пижаме и без штанов. Уставясь в потолок, вяло теребил свой член.
Увидев санитаров, с головой спрятался под одеяло.
На кровати у окна сидел еще один пациент. Нервный, лысоватый и читал книжку. На вошедших санитаров и Ника внимания совершенно не обратил. Читал в захлеб, переживая прочитанное крякал, ухал, хмыкал, сопереживал, одним словом.
Еще один больной сидел на койке раскачиваясь туда сюда с неподвижным, застывшим в странной гримасе лицом.
Только четвертый обитатель палаты вполне нормально встретил новенького. Подошел и протянул руку. Румяный, вихрастый, начинающий полнеть молодой человек лет двадцати пяти.
– Привет, я– Игорь.
Ник представился и осторожно пожал руку свободной рукой, прижимая к груди постельное белье, тонкое одеяло и подушку. Все это ему сунули перед уходом санитары
указав Нику на свободную кровать.
Новый знакомый помог Нику застелить постель на тощем, комковатом матрасе.
– Что нового на воле?
– В этот мир я прибыл только сегодня, про новости ничего не могу сказать.
Игорь напрягся.
– Откуда прибыл?
Ник махнул рукой.
– Долгая история!
– Ну, так расскажи, все равно до отбоя еще уйма времени.
– Мы что тут самые нормальные?
– И самые свободные! Можем болтать, что угодно и ничего нам не будет за это!
Вот слушай: Сталин– преступник! А? Какого? !
Соседи по палате никак не отреагировали. Первый-судя по колыханию одеяла продолжал мастурбацию, второй качался в прежнем ритме, третий читал, то, хихикая, но ругаясь под нос.
– А он что еще жив?
Игорь нервно хохотнул.
– Он не может умереть! Он вечен как вся эта машина тирании и издевательств, что зовется русским государством!
– Сейчас октябрь 1952года?
– Верно. И что?
Ник добросовестно попытался вспомнить дату смерти Сталина и не смог. Махнул рукой.
– Судя по запаху, еда тут не того?
– Если передачи не приносят-хреново. На ужин ты опоздал, но мало чего потерял. Завтра мне принесут из дома– поделюсь.
Разговорившись, Игорь рассказал, что он учился в мединституте и ему светило десять лет за анекдоты, рассказанные по пьяни не в том месте не тем людям. Дяда-врач помог быстренько оформиться в клинику, опередив органы на пару часов.
Ник не поверил.
Что за анекдот, если за него в тюрягу сажают?
Новый знакомый немедленно выдал несколько анекдотов для пробы.
«1942 год. В Кремле идет заседание государственного комитета обороны. Из зала заседаний выходит раздраженный Жуков:
– Ууу, жопа усатая! ! !
Поскребышев докладывает об этом факте Сталину.
Сталин вызывает Жукова.
– Товарищ Жюков, вы кого имели в виду?
– Гитлера, разумеется, товарищ Сталин.
– А вы, товарищ Поскребышев, кого имели в виду?
Заседание Политбюро. Сталин:
» У мэня два прэдложения:
1)Покрасыть Крэмль в жёлтый цвэт
2)Расстрэлять всэх членов Политбюро
Вопросы естъ? »
Товарищ Сталин, а почему в желтый?
«А ну я так и думаль, что по второму предложению вопросов нэ будэт»
«Ну и хрень! И чего тут смешного? »– поразился Ник. «Видимо у каждого времени свой юмор! »
– Посижу здесь годик, а потом выйду по-тихому и больше никто ко мне претензий иметь не будет-у меня справка будет из дурки!
Игорь хихикнул и потер ладони друг об дружку.
– А ты как сюда попал? Спирт технический пил или суицидник?
– А черт его знает, за что сюда определили! Долгая история.
– Отлично! Долгая история-то, что нам надо! Скукота здесь, Коля, несусветная. Утром укол, вечером таблетки-все развлечение.
– А тот вон чего-то читает?
– Боря? Он справочник телефонный читает. Балдеет шизофреник! Ну, не тяни, Коля, расскажи свою историю!
«Ага, тут, как и в армии в цене тот, кто делает из ничего чего-истории рассказывает или альбомы рисует! Расскажу все-хрен поверит! »
Ник расположил поудобнее на кровати и начал свое жизнеописание.
Сам увлекся. Санитар снаружи выключил в палате свет. Ник все продолжал. Игорь оказался отличным слушателем. Не перебивал, не переспрашивал, а только выражал восхищение односложными возгласами.
Далеко за полночь Ник закончил свой рассказ о путешествии в волшебную страну.
– Все это издать-цены тебе не будет! Книжка получиться отпад! Фантазия у тебя Коля работает как у Герберта Уэллса!
«Он решил, что я все выдумал! »
– Это кто?
– Не читал Герберта Уэллса? Машину времени?
– Не помню. . . . Расскажешь?
– Завтра, хорошо?
– Идет. Спокойной ночи.
– Тебе того же!
На новом месте Ник на удивление уснул быстро и спал без снов.
Разбудили где то под утро часов в шесть, за окном еще темно. Включили свет, и вошедший санитар гнусным голосом объявил подъем.
«Вот кто придумал будить больных людей в шесть утра-гвоздь тому в башку забить! »
Сонный Ник шумно зевал, сидя на кровати. Глаза сами закрывались.
Следом за санитаром явилась медсестра со шприцами.
Ник вместе со всеми получил укол в задницу и минут через пятнадцать, уже умывшись и справив нужду, прямо возле унитаза ощутил, что ноги отказываются делать хоть шаг.
– У меня ноги отнимаются? !
– Это только начало. . . – Игорь тупо ухмылялся со своей кровати. – Ползи в койку-сейчас накроет, как следует. . .
Ник с трудом дополз до кровати, рухнул в нее и открыл глаза только часа через три, к завтраку.
Принесли тарелку с серой, жидкой манной кашей, поставили на стул.
– Чего это мне вкололи?
Ник обвел глазами палату, не в силах поднять голову от подушки.
Все больные лежали пластом, постепенно приходя в себя.
– Аменазин это. . . Забористая хрень, да? – отозвался Игорь и захихикал.
Больничное меню оказалось совсем не ресторанным: жидкий супчик, кашка на воде, компот невесть из каких сухофруктов. Хлеб ржаной, черствый и неудобоваримый. . . Хорошо, что Игорь поделился передачей с воли: копченая колбаска, белый хлеб, тушенка. . .
Вечером дали таблетку, от которой Ник вырубился мгновенно.
