Пещера Черного Льда - Джонс Джулия (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Он повернулся к Малю. Тот, и без того крупный, в мехах казался просто огромным. Зимние странствия и зимние сражения сделали его лицо жестким. Он владел разными видами оружия, как никто другой, и глаза его цветом напоминали лед. Ему не понадобилось слов, чтобы успокоить своего коня.
«Вы будете говорить моим голосом и действовать от моего имени...» Арк Жилорез перебрал в уме эти слова, как молитвенные четки, решая, что сказать своему хассу. Вой существа, которое не было волком, прервал их путешествие, и каждый шрам от кровопусканий на теле Арка ныл, возвещая о Боге.
Несогласный ждал, моргая лишь изредка, когда в его бледные глаза залетали снежинки. Он умел ждать, этот человек, чей гнев, пробудившись, мог обратить в бегство стадо карибу и разогнать по домам целую деревню. Арк, подышав глубоко, произнес:
— Что скажешь, Маль Несогласный? Будем ли мы продолжать свой путь, как будто не слышали этого крика, и сочтем ли мы себя при этом правыми в глазах луны и Бога?
Маль сделал движение, от которого заколыхались его рысьи меха и которое всякий, кроме Арка, принял бы за простое пожатие плеч, и вымолвил одно только слово:
— Нет!
Этого оказалось довольно, чтобы они повернули на запад и изменили ход судьбы.
Спини, старый вождь клана Орль, смотрел на Собачьего Вождя через дхунский стол переговоров. Буря швыряла снегом в голубые стены дхунского дома, но в покоях вождя было тихо. Собак привязали к их крючьям у очага, и Вайло Бладд несколькими суровыми словами унял проявления враждебности, которую они всегда выказывали непрошеным гостям.
Собачий Вождь разлил брагу в молчании, воздавая янтарному напитку должное уважение. Две простые деревянные чаши без всяких украшений были наполнены точно поровну. Подвинув одну к Спини, Вайло спросил:
— Что привело вождя, присягнувшего Черному Граду, этой ночью в Дхун?
Спини Орль, не отвечая, взял чашу и выпил. Он был самым старым вождем во всех клановых землях, и его тело состояло из сплошных узлов и костей. На черепе у него еще сохранилось несколько белых волосков, но в остальном голова у него была лысая, розовая и блестящая, как у новорожденного, а бровей совсем не осталось. Маленькие темные глаза остались острыми, как гвозди. Он поставил чашу на стол и сказал:
— Добрая брага. Мне часто доводилось пробовать черноградскую, но этот напиток, уж не обессудь за своих винокуров, должно быть, делали в Дхуне.
— Значит, наша бладдийская водка тебе не по вкусу?
— Скажем немного иначе: я бы и овцам своим ее не налил.
Вайло, прыснув, хлопнул ладонью по столу и притопнул ногами. Собаки у очага заволновались и натянули поводки. Они уже несколько месяцев не слыхали, как хозяин смеется. Вайло потянулся за чашей Спини.
— Будем считать, что я и мой клан получили упрек от орлийца. Выпьем же за винокуров с чуткими, как у лекарей, руками.
Спини Орль выпил более чем охотно.
После второй чаши, когда между двумя вождями установилось дружелюбное молчание, Вайло решил попробовать снова. В первый раз он был чересчур высокомерен. Хотя Спини был вождем более мелкого клана, он руководил этим кланом более пятидесяти лет и за одно это заслужил уважение.
— Я слышал, между вами и Скарпом возникли раздоры?
Вождь Орля рассеянно кивнул, колыхнув гусиной кожей на тощей шее.
— Да. И с Черным Градом тоже не все ладно.
Собачий Вождь знал об этом, но знал также, что лучше дать человеку рассказать свою историю самому. Поэтому он промолчал и предоставил говорить орлийскому вождю.
— Все из-за Мейса Черного Града, Градского Волка, как его теперь называют. Лучше бы они выбрали себе в вожди любого другого, будь то мужчина или женщина. Его приемный отец был хороший человек. Я говорю это потому, что знал его и уважал, даже внука назвал в его честь. Но Мейс не унаследовал от человека, взявшего его в приемыши из Скарпа, ни крови, ни мужества. Мейс был и остался скарпийцем. Йелма Скарп — родственница его матери, и он не может не прислушиваться к ее просьбам. Когда она явилась к нему просить помощи против нас, ему следовало бы поступить так, как всегда поступал Дагро, — то есть сказать этой зубастой суке, что он даже струи не пустит между своими вассальными кланами. Дагро, конечно, выразился бы мягче. Но настал час, когда никакие слова его не спасли.
Он вперил острый взгляд в Вайло, и тому показалось, что старый вождь давно догадался о непричастности Бладда к смерти Дагро. Сам будучи старым псом, Вайло ничем не выдавал своей догадки, но собаки сразу уловили перемену в его запахе и зарычали на Спини.
— Славные псы, — заметил орлийский вождь. — Когда они станут тебе не нужны, отошли их мне. Хочу пугнуть овец так, чтобы у них вся шерсть повылезла, не говоря уж о жениной родне. — Не дав Вайло ответить, Спини подался к нему через стол. — Мейс Черный Град все равно что объявил войну нашему клану. На нашей границе было убито двадцать скарпийцев, и Йелма Скарп сочла для себя выгодным указать пальцем в нашу сторону. Она всегда зарилась на наши приграничные земли. Мои охотники каждый год отстреливают там до ста лосей — вот Йелма и побежала к Мейсу. Драться ей, как водится у скарпийцев, не хотелось. Языки у них работают лучше, чем кулаки. Мы, говорит, простим вам смерть наших людей, если отдадите землю, на которой они погибли. Вот оно как — и Мейс Черный Град счел это правильным! «Бери, — говорит он ей, точно сами Каменные Боги вручили ему права на эту землю, — а я дам тебе два десятка молотобойцев, чтобы сохранить мир».
Вайло нахмурился. Вожди Бладда, Дхуна или Черного Града не имели привычки вмешиваться в споры между своими вассальными кланами.
Спини Орль продолжал, слегка тряся головой:
— Мне ничего не оставалось, как защищать свои границы от скарпийцев и черноградцев. Орль против Черного Града! Не думал я, что доживу до такого. Прежде чем они выехали на север, я дал своим воинам приказ убивать только тех, на ком будут цвета и эмблемы Скарпа, хотя и знал, что приказ этот выполнить нельзя. Разве может человек во время боя разбирать, кто есть кто? — Спини тяжело вздохнул. — Ну и убили они двух черноградцев вместе с парой десятков скарпийцев. И всем моим людям, которые выезжают теперь за пределы Орля, грозит смерть. Я потерял два пограничных дозора и дружину, которую послал на восток к Крабьему Вождю. — Спини помолчал. — Теперь вот жду своего старшего внука и еще пятерых, которые отправились охотиться на запад.
Собачий Вождь встал и повернулся лицом к собакам. Он-то знал, каково это — терять внуков.
— Однако вы подожгли дом Скарпа, — твердым голосом заметил он.
— Да. Я бы и еще раз поджег его, если бы мог. Мы — Орль и охотимся на врагов, как на дичь.
До сих пор Вайло не принимал орлийский девиз всерьез. Хрустнув суставами, он нагнулся приласкать собак. Полуволк тут же сунул свою длинную морду ему в руку, требуя, чтобы его почесали и погладили первым. Ожоги на его голове уже подсохли, но еще не совсем зажили, и шерсть там больше никогда не вырастет. Вайло не впервые вспомнилась та его последняя ночь в Ганмиддише. Если бы собаки не сидели тогда под замком, они предупредили бы его загодя об атаке Черного Града. А так у Вайло едва хватило времени, чтобы собрать людей и ответить ударом на удар. Строму Карво черноградский молот размозжил голову. Моло Бину обрубили руки по локоть, а лицо его обуглилось от падающего с неба огня. Погибли и другие — славные воины, унесшие с собой к Каменным Богам частицу сердца Собачьего Вождя. Двое его собак обгорели так, что узнать было невозможно. Одна добежала до самого Визи, прежде чем Вайло прикончил ее.
Но он почти позабыл о своих испытаниях, увидев двух внуков, бегущих к нему через дхунский двор. Клафф Сухая Корка увез их на север за два дня до набега, и они с Нан остались целы и невредимы. Клафф промолчал, но оба они знали, что, если бы половина бладдийских сил не отправилась из Ганмиддиша на север вместе с детьми, Черный Град не завоевал бы ничего, кроме смерти.
