Наследие. Трилогия (ЛП) - Джемисин Нора Кейта (читать книги .TXT) 📗
Мои пальцы сами собой скомкали простыню: я подумала о Сумасброде.
— Не больно-то хорошо у тебя получилось…
— С учетом всех обстоятельств, получилось у меня просто великолепно. Но если тебе будет от этого легче — можешь винить меня в гибели твоего возлюбленного. — Тон его, однако, говорил, что это ему безразлично. — Когда у тебя будет время обо всем поразмыслить, ты поймешь, что Датэ его все равно убил бы.
Бессмыслица какая-то… Я отбросила одеяла и попыталась встать. Я была еще очень слаба, и магическое целительство не могло с этим совладать. Но по сравнению с тем, что было, сил определенно прибавилось — явный знак улучшения. Встала я со второй попытки, но зато меня не шатало. Я со всей возможной быстротой сменила ночную сорочку на одежду, которую принес Хадо. Она состояла из блузки и длинной, изящного кроя юбки: куда ближе к моему обычному стилю, чем бесформенные новозорские балахоны. Все оказалось впору, включая туфли. Имелась даже перевязь для сломанной руки. Когда я разобралась, как ее надевать, она здорово облегчила боль.
— Готова? — спросил Хадо и, не дожидаясь ответа, взял меня под руку. — Пойдем.
Мы покинули комнату и зашагали длинными, плавно изгибавшимися коридорами, я могла все вокруг себя видеть. Изящно вылепленные стены, арочные потолки, зеркально-гладкие полы… Поднимаясь по широким низким ступеням, я умерила шаг, пытаясь методом проб и ошибок прикинуть их высоту — пользуясь лишь глазами, без привычной помощи посоха. Сообразив наконец, как это делается, я обнаружила, что могу преспокойно двигаться и без ведущей руки Хадо на моем локте. Спустя некоторое время я совсем освободилась от него, наслаждаясь возможностью самостоятельно находить путь. Всю жизнь я слушала разные таинственные слова, вроде глубины восприятия и перспективы, и была не в состоянии доподлинно уразуметь, что же они все-таки означали. И вот теперь я чувствовала себя почти зрячей, — во всяком случае, мне всегда казалось, что зрячие должны себя чувствовать именно так. Я видела все, кроме темной тени рядом с собой, Хадо, и еще других теней, время от времени попадавшихся навстречу. Большинство из них шли мимо быстрым деловитым шагом и не разговаривали. Я бесстыдно пялилась на них, даже когда тени оборачивались и тоже таращили на меня глаза.
Потом совсем рядом с нами прошла женщина. Я присмотрелась к ее лбу и резко остановилась.
Она несла на себе сигилу кровной принадлежности к Арамери.
Не такую, как у Серимн. Эта имела совсем другую форму, и что она значила, оставалось для меня тайной. Ходили слухи, что слуги у Арамери тоже принадлежали к царственному семейству, только в более отдаленной степени. И все были помечены таинственными знаками, понятными, вероятно, лишь посвященным, то есть членам семьи.
Хадо тоже остановился:
— Что такое?
Побуждаемая растущим подозрением, я отвернулась от него, подошла к стене и тронула зеленый участок. Поверхность под пальцами оказалась грубоватой, шершавой и твердой. Я наклонилась поближе, понюхала. Запах был слабым, но все равно безошибочно узнаваемым. Это аромат живой древесины Мирового Древа.
Я в Небе. Которое дворец. Волшебный дворец Арамери…
Хадо подошел ко мне сзади, но на сей раз ничего не стал говорить. Просто подождал, давая мне возможность самой осознать значение происходившего. И наконец я действительно поняла. Выходит, Арамери не спускали глаз с Новых Зорь. Вероятно, из-за того, что в деле была замешана Серимн, а может, просто вычислили, что из всех еретических сект именно новозоры представляли собой наибольшую угрозу ордену Итемпаса… А я-то гадала о странной манере речи, присущей Хадо, — он разговаривал точно вельможа. У него был выговор человека, проведшего жизнь в окружении привычного могущества. Что, если он и сам — Арамери?.. Знака кровного родства на нем не было, но, как знать, вдруг его и удалить можно…
Итак, Хадо внедрился в секту и стал соглядатайствовать для Арамери. Должно быть, он предупредил их, что новозоры гораздо опаснее, чем кажутся на первый взгляд. Но тогда…
— Серимн, — сказала я. — Она тоже шпионка?
— Нет, — ответил Хадо. — Она — предательница. Если только подобное слово применимо к кому-то из этой семьи. — Он пожал плечами. — Преобразование общества у Арамери является чем-то вроде традиции. Преуспеешь — добьешься власти. Не преуспеешь — готовься к смерти. И очень скоро Серимн предстоит это узнать.
— А Датэ? Что он собой представляет? Орудие в ее руках? Безвольную пешку в игре?
— Надеюсь, — сказал Хадо, — он уже мертв. Войска Арамери со вчерашнего вечера штурмуют Дом Восставшего Солнца.
Я ахнула. Хадо улыбнулся.
— Твой побег, госпожа, дал мне случай, которого я очень ждал. Благодаря положению Мастера Новообращенных я был вхож во внутренний круг новозоров, но я не мог снестись с кем-то за пределами Дома, не возбудив при этом подозрений. Но, коль скоро Серимн отправила на твои поиски всю секту едва ли не в полном составе, я сумел перекинуться словечком с определенными друзьями, ну а те донесли это словечко до нужных ушей. — Он немного помедлил. — Новозоры оказались правы в одном: у богов веские причины сердиться на человечество, и гибель богорожденных не очень-то способствовала взаимной любви. Арамери очень хорошо это понимают. И они предприняли определенные шаги, чтобы выправить положение.
Моя рука, лежавшая на коре Древа, задрожала. Я как-то раньше не отдавала себе отчета, что оно проросло непосредственно сквозь дворец, сочетаясь с материалами, из которых он был построен. У корней его кора была чудовищно грубой, ее покрывали трещины, до дна которых я бы не смогла дотянуться. Здесь, на высоте Неба, она была куда более нежной. Я рассеянно гладила ее, ища утешения.
— Лорд Арамери, — проговорила я затем. — Теврил Арамери, глава семьи, правящей всем миром… Это к нему ты ведешь меня на встречу?
— Да.
Я общалась с богами. Я применяла магию, которой они поделились с моими пращурами. Я обнимала их. Видела на своих руках их кровь. Я боялась их — и они боялись меня… А тут, подумаешь тоже, еще один смертный.
— Ну ладно, — сказала я. — Веди, коли так.
Хадо вновь подал мне руку, но я прошла мимо него, не приняв помощи, отчего он покачал головой и вздохнул. Он догнал меня, и мы вместе пошли сияющими белыми коридорами…
17
«ЗОЛОТАЯ ЦЕПЬ»
(гравюра на металле)
Теврил Арамери был очень занятым человеком. Пока мы шли по длинному широкому коридору, направляясь к внушительному ряду дверей, что вели в его приемный зал, они несколько раз открывались, впуская и выпуская торопливо шагающих слуг и придворных. Большинство этих людей несли в руках свитки — то по одному, то целыми пачками. При некоторых были длинные остроконечные тени, являвшиеся, насколько я понимала, копьями или мечами. Очень многие одеты в роскошные наряды, их лбы украшали знаки принадлежности к семье Арамери. Иные разговаривали на ходу, но никто не останавливался поболтать. В основном я слышала сенмитскую речь, приправленную диковинными акцентами: наршезским, минским, велнским, менчейевским… и еще какими-то, мне не знакомыми.
Очень занятый человек, высоко ценивший полезных людей. Если я хочу заручиться его поддержкой — надо это запомнить.
У самых дверей нам пришлось помедлить, пока Хадо представлял нас стоявшим там двум женщинам. Обе выглядели уроженками Дальнего Севера: невысокого роста, с характерными прямыми волосами, — я видела, как раскачивались длинные пряди. На первый взгляд не похожи на стражниц. Я не приметила оружия, разве только оно было очень небольшим и они носили его у самого тела. Тем не менее было что-то такое в их осанке, в развороте плеч, что я поняла: они охраняли лорда Арамери. Сами они не были не только членами клана, но и амнийками. Чем еще им тут, спрашивается, заниматься, как не охраной правителя от его собственной семьи? Или, может, их присутствие было лишь знаком чего-то еще?..
Одна из них направилась в зал, чтобы объявить о нашем прибытии. Вскоре оттуда вышла целая группа людей. Проходя мимо, они с неприкрытым любопытством разглядывали меня. Иные косились и на Хадо — особенно двое чистокровных Арамери; выйдя вместе, они тут же начали перешептываться. Я тоже повернулась к Хадо, но он их и не замечал. Какая жалость, что я не могла коснуться его лица! Он излучал довольство, которое я не знала, как истолковать.
