Игра теней - Уильямс Тэд (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗
Она вспоминала Южный Предел и ежедневные споры с Розой и Мойной по поводу туалетов. Фрейлины стремились сделать ее платья до невозможности пышными и неуклюжими. Воспоминания пробуждали тоску по дому. Бриони очень скучала по своим подругам, не говоря уже о Мероланне, Чавене и прочих домочадцах. Но эта тоска не шла нив какое сравнение с острой болью, охватывавшей принцессу при мысли о Баррике.
Неужели тогда, на женской половине дома Эффира дан-Мозана, она и в самом деле видела Баррика в зеркале? Или то была игра ее расстроенного воображения? Что имела в виду Лисийя, когда сказала: «Вокруг тебя и твоего брата творятся диковинные события, непостижимые для меня»? Как видно, полубогиня была уверена, что отражение в зеркале — не плод фантазии Бриони. Принцесса не сомневалась, что не принадлежит к числу пророчиц, ведь боги наделяют пророков особыми знаками. Но если видение соответствует истине, Баррик томится в плену. Мысль о том, что он жив, наполняла Бриони радостью. Но когда она вспоминала, каким унылым, несчастным и одиноким предстал перед ней брат, сердце ее сжималось.
Впрочем, Бриони тоже была одинока, хотя ее окружали люди. Она не могла не чувствовать одиночества в разлуке со своим братом-близнецом, с которым прежде не расставалась даже на день. Когда она видела Баррика в зеркале, видел ли он ее? Тоскует ли он по ней так же сильно, как она тоскует по нему? А может, страдания заставили его забыть обо всем, даже о сестре.
«Интересно, что случилось с Феррасом Вансеном, призванным охранять моего брата?» — спросила себя Бриони. При мысли о том, что капитан королевских гвардейцев скверно исполнял свои обязанности и позволил захватить несчастного Баррика в плен, принцесса ощутила приступ злобы. Но может быть, Вансен спас принца от более страшной участи? Или погиб, пытаясь защитить принца?
Последнее предположение не утешило Бриони: страшно было думать о том, что Баррик в плену совершенно один, без помощи и защиты. Мысль о том, что капитан гвардейцев находится рядом с принцем, служила хоть и слабым, но утешением.
«Все, что мне остается, это молиться за них обоих», — вздохнула Бриони.
Перед ее мысленным взором предстал Феррас Вансен, высокий и статный, с каштановыми волосами. Когда он смотрел на принцессу, на его лице неизменно появлялось выражение почти детского восхищения, странное для бывалого солдата.
«Да кто он такой, чтобы я о нем думала? — сердито оборвала себя Бриони. — Я потеряла всех своих близких. Отец в плену, брат пропал без вести, Шасо и Кендрик погибли. А я вспоминаю о каком-то капитане гвардейцев. По правде говоря, его воинская доблесть весьма сомнительна, так как в первом же бою он потерял половину своих людей. Сама не знаю, жалость или глупость стала причиной того, что я дала ему еще один шанс и оставила на его попечении самое дорогое, что осталось у меня в жизни».
Сделав над собой усилие, Бриони выбросила из головы образ Вансена и сосредоточилась на брате и загадочном видении. Может статься, видение послали ей боги? Говорят, боги покинули этот мир, но ей довелось встретиться с живой полубогиней по имени Лисийя. Вполне вероятно, что боги наблюдают за людьми, время от времени вмешиваясь в их дела. Что, если видение ниспослал сам Эривор, покровитель их семьи? Наверное, он рассчитывал, что Бриони сумеет постичь его смысл, но она оказалась слишком тупа.
«Великий повелитель Морей, просвети свою глупую дочь! — взмолилась Бриони. — Милосердная Зория, удели мне малую толику твоей мудрости!»
Думать о том, что брат находится среди врагов, было так мучительно, что на глаза у Бриони выступили слезы. Посторонним людям Баррик часто казался излишне вспыльчивым, даже грубым, и лишь Бриони знала, как он беззащитен. Порой он напоминал краба, чьи хрупкие клешни никому не могут причинить вреда, а под скорлупой прячется нежное, уязвимое нутро.
Как-то раз — сколько же лет было тогда близнецам, девять или десять? — отец позволил хранителю гончих собак подарить им щенка. Очаровательный черный увалень привел обоих в восторг. Баррик хотел назвать его Иммоном, но Бриони решительно воспротивилась. Девочка была очень набожна и не оскверняла проклятиями ни свой язык, ни свои помыслы. Брат смеялся над ней и дразнил «благословенной Бриони», но она оставалась тверда Баррик подбивал ее на богохульство — назвать собаку именем великого привратника у ворот повелителя Земли! Это приводило Бриони в ужас. Ей удалось отговорить брата, и щенка назвали Симаргилом в честь верного пса, служившего Волиосу (надо признать, сама Бриони весьма вольно обращалась с этим священным именем и быстро переделала его в Симмикина). Щенок рос на редкость ласковым, хотя нередко сопровождал свои игры и прыжки рычанием и покусыванием. Бриони привязалась к нему всем сердцем, словно к младшему брату. Баррик, напротив, вскоре отказался играть со щенком, заявив, что у него нет желания возиться с такой злобной зверюгой.
Бриони никак не могла смириться с тем, что брат не принимал участия в ее играх со щенком. В конце концов Баррик, которого она донимала насмешками, пересилил себя и однажды стал наблюдать, как она щекочет мохнатый живот щенка и затевает с ним шутливую схватку, заставляя хватать себя за руку.
Бриони так настойчиво убеждала брата не трусить и подойти поближе, что он послушался. Но когда Баррик сделал несколько шагов по направлению к щенку, девочка тут же поняла, что эти двое вряд ли подружатся. Баррик приближался к маленькому веселому созданию так, словно входил в волчью клетку. Симмикин сразу насторожился. Во взгляде щенка, устремленном на Баррика, не было и следа обычной дружелюбной приветливости. От девочки щенок ожидал новых проказ и забав, а от мальчика — враждебных происков, пинков и ударов.
— Погладь его, — шепотом посоветовала Бриони. — Сядь на корточки и погладь его по голове, он это любит. Ты ведь любишь, когда тебя гладят, Симмикин?
Щенок повернул голову к своей юной хозяйке, но скосил глаза чтобы не выпускать Баррика из поля зрения. Умей он говорить, он не сумел бы более ясно выразить, что прикосновение мальчика не доставит ему никакого удовольствия.
Баррик протянул руку к щенку так боязливо, словно ему предстояло разворошить осиное гнездо. Симаргил испустил приглушенное рычание. Баррик тут же отдернул руку, и щенок попытался его укусить. Бриони едва успела схватить пса за ошейник.
— Видела? — дрожащим от обиды голосом спросил Баррик. — От этой мерзкой твари лучше держаться подальше.
Бриони прекрасно понимала, что щенок ни в чем не виноват. Скорее всего, он почуял запах недоверия и страха, исходивший от ее брата, и это пробудило в нем желание защищаться. И все же принцесса не могла поверить, что ее обожаемый Симмикин способен кого-нибудь укусить по-настоящему.
— Вот уж не думала, что большой мальчишка может так бояться маленького щенка, — заявила она. — Попытайся погладить его еще раз. Я буду держать его ошейник. Он поймет, что ты не причинишь ему вреда, и перестанет злиться.
— У этого глупого пса было достаточно времени понять, что я не причиню ему вреда, — возразил Баррик. — Он знает меня с тех пор, как появился на свет. Я не сделал ему ничего плохого, а он с каждым днем ненавидит меня все сильнее.
— Ох, ну ты и трус, рыжик! Просто ты не умеешь обращаться с собаками. Дай ему понюхать свою руку. И не отдергивай ее, как только он зарычит.
— А может, дать ему попробовать мою руку на вкус? — возмутился Баррик. — Будь у меня, как у всех прочих людей, две здоровые руки, я бы так и сделал. Жаль, рука у меня одна, и я должен ее беречь.
Бриони насмешливо округлила глаза. Она горячо сочувствовала своему брату и, будь это возможно, взяла бы на себя его боль. Но девочка вовсе не считала, что сухая покалеченная рука может оправдать трусость.
— Зачем ему тебя кусать, рыжик! Давай, протяни руку!
Баррик угрюмо сдвинул брови, однако подчинился ее приказу. Щенок тихонько зарычал, но тут же умолк, и дрожащие пальцы мальчика коснулись его головы. Бриони, считавшая себя знатоком по части воспитания собак, не знала, что внезапное молчание щенка не предвещало ничего хорошего. Она с умилением наблюдала, как ее брат-близнец и ее обожаемый питомец наконец-то преодолели взаимную неприязнь. Когда робкие пальцы Баррика скользнули вниз, к кудрявому загривку щенка, Бриони выпустила ошейник, чтобы почесать собачье брюшко. Симмикин прижал уши и испустил странный пронзительный звук, напоминавший испуганный вопль. В следующее мгновение он вцепился в правую руку Баррика, глубоко запустив в ладонь свои острые зубы. Баррик завизжал и отпрянул назад. Щенок повис у него на руке, но Баррик сильно лягнул его в бок, отчего пес заскулил и разжал зубы.
