Черный дом - Кинг Стивен (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
В голове вновь звучит голос матери, и на этот раз Тай действительно уверен, что слышит мать. «Ты не можешь полагаться на кого-то еще. Они могут прийти вовремя, а могут и не успеть. Ты должен исходить из того, что они не успеют. Ты должен выбраться отсюда сам».
Но как?
Тай смотрит на старика, лежащего на пропитанном кровью земляном полу, головой к двери. Мысль о мистере Маншане пытается отвлечь его: друг Берни спешит по Стейшн-хауз-роуд (или едет на своей тележке для гольфа), чтобы поскорее добраться до него и отвезти к аббала. Тайлер отгоняет эту мысль. Она – шаг навстречу панике, а паниковать он больше не может. Нет времени.
– Я не могу подтащить его, – говорит Тай. – Если ключ в кармане, я погиб. Дело закрыто, игра закончена, застегивай молнию ши…
Глаз цепляется за лежащий на полу предмет. Это мешок старика, из которого он доставал шапку. И наручники.
«Если наручники лежали в мешке, ключ, возможно, тоже там».
Тай, насколько можно, вытягивает левую ногу. Результат нулевой. До мешка он не достает. Как минимум четыре дюйма. До мешка четыре дюйма, а мистер Маншан приближается и приближается.
Тай буквально чует его.
Док кричит и кричит, отдавая себе отчет, что кричат и другие, требуя, чтобы он замолчал. Но ведь все нормально, бояться нечего, разве что у него горлом пойдет кровь. Это же пустяк. Важно другое: Голливуд открыл дверь в «Черный дом» и перед ними предстал его официальный представитель.
Представитель этот – Дейзи Темперли, кареглазая девушка Дока. На ней красивое розовое платье. Кожа бледная, как бумага, за исключением правой части лба, где кусок кожи отвалился, обнажив красный череп.
– Заходи, Док, – говорит Дейзи. – Поговорим, как ты меня убил. А потом ты сможешь спеть. Споешь мне? – Она улыбается. Улыбка переходит в ухмылку. Ухмылка обнажает полный рот вампирских зубов. – Ты будешь петь мне вечно.
Док пятится, поворачивается, чтобы сбежать с крыльца, и вот тут Джек хватает его и трясет. Док Амберсон – здоровяк, двести шестьдесят фунтов на выходе из душа, двести восемьдесят пять в полном дорожном прикиде, как сейчас, но Джек трясет его без труда, только голова мотается из стороны в сторону. Вместе с волосами.
– Это галлюцинации, – говорит Джек. – Используемые для того, чтобы не пустить нас туда. Я не знаю, что ты видел, Док, но этого нет.
Док осторожно смотрит через плечо Джека. На мгновение видит стремительно удаляющееся розовое пятно, прямо-таки атака адского пса, только в обратную сторону, а потом исчезает и оно. Он поворачивает голову к Джеку. По загорелому, обветренному лицу текут слезы.
– Я не хотел ее убивать, – говорит он. – Я ее любил. Но в тот вечер я устал. Очень устал. Вы когда-нибудь уставали, Голливуд?
– Да, – кивает Джек. – И если мы выберемся отсюда, я буду спать целую неделю. Но сейчас… – Он переводит взгляд с Дока на Нюхача. С Нюхача – на Дейла. – Мы еще много чего увидим. Дом использует против нас наши же самые ужасные воспоминания: неправильные поступки, незаслуженные обиды, которые мы нанесли людям. Но в целом ситуация изменилась в нашу пользу. Думаю, со смертью Берни дом лишился большей части своих ядовитых клыков. И теперь нам остается только найти дорогу, по которой прошел Тай, на ту сторону.
– Джек. – Дейл стоит на пороге, на том самом месте, откуда Дейзи приветствовала своего лечащего врача. Глаза у него что плошки.
– Что?
– Найти дорогу… проще сказать, чем сделать.
Они подходят к Дейлу. За дверь. Огромный круглый холл, такой большой, что Джеку сразу вспоминается базилика Святого Петра. На полу – акр ядовито-зеленого ковра, расписанного сценами пыток и богохульства. Отовсюду в холл открываются двери. Кроме того, Джек видит четыре лестницы. Моргает, и лестниц уже шесть. Еще моргает, и их двенадцать. Уводящих неведомо куда.
Он слышит гудение – голос «Черного дома». Он слышит и что-то другое: смех.
«Заходите, – говорит им «Черный дом». – Заходите и бродите по этим комнатам до скончания веков».
Джек моргает, и перед ним тысяча лестниц, некоторые движутся, одни появляются, другие исчезают. За дверьми – галереи с картинами, галереи со скульптурами, галереи с фонтанами и совершенно пустые.
– Что же нам делать? – спрашивает Дейл. – Что же нам теперь делать?
Тай никогда не видел приятеля Берни, но, прикованный за руку, он, как выясняется, без труда может его себе представить. В этом мире мистер Маншан – реальное существо… но не человек. Тай видит, как он в черном костюме и красном галстуке торопливо идет по Стейшн-хауз-роуд. У мистера Маншана большущее лицо, на котором доминируют красный рот и один глаз. Эмиссар и правая рука аббала, как рисует его воображение Тая, отдаленно напоминает Шалтай-Болтая. На нем жилетка, пуговицы которой – человеческие кости.
«Должен вырваться отсюда. Должен добраться до мешка… но как?»
Он вновь смотрит на Берни. На торчащие из живота кишки. Вытягивает ногу, на этот раз не к мешку. Мыском кроссовки подцепляет вымаранную в земле петлю кишок Берни. Поднимает, подкидывает. Петля кишок отцепляется от мыска.
Падает за мешок.
Отлично. Теперь только бы подтащить мешок. Только бы он не выскользнул из петли.
Стараясь не думать о приземистой, спешащей фигуре с длиннющим лицом, Тай опять вытягивает ногу. Подсовывает под торчащий из живота конец кишечной петли и тянет на себя. Очень осторожно, очень плавно.
– Это невозможно, – вырывается у Нюхача. – Не может этот дом быть таким большим. Ты это знаешь, правда?
Джек набирает полную грудь воздуха, выдыхает его, набирает вновь и произносит одно слово, решительно и отчетливо.
– Ди-ямбер? – переспрашивает Нюхач. – Что такое ди-ямбер?
Джеку нет нужды отвечать. Из огромного темного облака жужжащих пчел, заполнивших вырубку перед домом (патрульная машина Дейла плотно укрыта желто-черным тентом), вылетает одна-единственная пчела. Она (в том, что это Королева би-фильмов, сомнений ни у кого нет) проскальзывает между Дейлом и Доком, на мгновение замирает перед Нюхачом, оценивая то ли байкера, то ли мед под его носом, потом зависает перед Джеком. Она очень пухлая и удивительно красивая. Непонятно только, как с такими маленькими крылышками и большим телом ей удается держаться в воздухе. Джек поднимает палец, словно профессор на лекции, перед тем как огласить важный постулат. Пчела приземляется на его подушечку.
– Ты от нее? – Вопрос Джек задает тихим голосом, таким тихим, что его никто не слышит, даже Нюхач, который стоит рядом. Джек не уверен, о ком он ведет речь. О своей матери? О Лауре Делессиан? Джуди? Софи? А может, есть другая сила, противостоящая Алому Королю? Скорее всего такая сила есть, но Джек полагает, что ему никогда об этом не узнать.
В любом случае пчела только смотрит на него широко расставленными черными глазками, крылышки пребывают в непрерывном движении. А Джек понимает, что на эти вопросы ответы ему не нужны. Он вел себя как дурья башка, но теперь проснулся, вылез из кровати. Дом огромен, пропитан злобой и полон секретов, но что с того? У него призовая бита Тая, у него друзья, у него д’ямба, а теперь вот еще и королева би-фильмов. Этого более чем достаточно. Ему есть с чем идти в глубины «Черного дома». Более того, и это самое приятное, он готов идти туда с радостью.
Джек подносит палец ко рту и мягко сдувает пчелу в холл «Черного дома». Какие-то мгновения она бесцельно кружит, а потом подается налево, в бесформенный дверной проем.
– Пошли, – говорит Джек. – Теперь у нас есть проводник.
Остальные трое переглядываются, потом следуют за Джеком навстречу, как уже все понимают, своей общей судьбе.
Невозможно сказать, сколько времени банда Сойера проводит в «Черном доме», дыре, которая затягивала в себя Френч-Лэндинг и окрестные города. Столь же невозможно описать, что они там видят. В определенном смысле прогулка по «Черному дому» равносильна путешествию по мозгу психически больного, и в такой структуре нам не найти ни планов на будущее, ни воспоминаний о прошлом. В мозгу сумасшедшего существует только бурлящее настоящее, с дикими желаниями, параноидальными мыслями, фантастическими допущениями. Поэтому неудивительно, что увиденное в «Черном доме» должно стираться из памяти практически сразу после того, как взгляд перемещается на другое, оставляя только смутную тревогу, какую мог бы вызвать далекий крик опопанакса. Это милосердная амнезия.
