Теперь я стеллинг! (СИ) - Вэй Катэр (книги хорошего качества .txt) 📗
Ваш Покровитель недоволен попыткой уничтожить его единственного последователя в этом мире!
Внимание! Малая манифестация Покровителя Монокумы!
И ДА ПРЕБУДЕТ ТОСКА С ТОБОЙ, ПОСЛЕДОВАТЕЛЬ ОТЧАЯНИЯ, У-ПУ-ПУ!
Однако, что-то пошло не так: казалось, будто там, где была эта тварь, появилось нечто, что начало пожирать свет; даже не свет, нет, оно пожирало всё доброе, светлое и… дарящее надежду, взамен оставляя только страх и отчаяние. Ар как бывший ближе всех, увидел, как вокруг существа сплелось нечто из чёрно-угольных нитей, в это же время ему показалось, будто бы на него посмотрело странное нечто: ррейх [4] с чёрно-белым телом. Он напоминал пародию, искаженное отражение Тельпомеша: с пропорциями тела, словно у детской игрушки, его белая половина казалась доброй и ласковой, с маленьким глазом-пуговкой (хотя ласковый и добрый ррейх, где вы таких видели?), а другая, чёрная — жуткой, монструозной, с зубастым оскалом и ужасающим красным глазом. На голове у него была странная шапка, красного цвета, с белым помпоном, точно бы шутовская; ни разу в жизни Ар Густаве не видел существа столь несуразно противоречивого, точно бы порождённого чьим-то больным воображением; однако ни одно порождение человеческого разума не могло отдавать такой чистой и замутнённой НЕНАВИСТЬЮ. Даже не ненавистью… безнадёгой, точно бы призывая немедленно совершить суицид. Впрочем, видение осталось видением… «О Тельпомеш, суровый и милосердный, убереги сердце моё от соблазнов ночи, от призраков безумия, дай же мне выстоять в час тёмного испытания!»
Наконец, светопреставление закончилось, а солнце погасло.
— Не знаю, что это было, но в этом мире нехреново зажигают с пиротехникой! Чё юзаете[5]?
И каково же было удивление, ужас, когда стеллинг стоял будто бы ни в чём невредимый, раскачиваясь на носках.
Священнослужители, участвовавшие в чтении великой литании, упали на землю без сил; воины, стоявшие близко, или валялись без сознания, или осели на землю схватившись за головы руками и плакали; горожане, стоявшие за защитным кругом, обмерли, бледные, напуганные… Только Ар, стоявший впереди всех, продолжал шептать молитву… его волосы, короткие, но яркие, абсолютно полностью побелели.
Снова раздался звук бензопилы… теперь уже никто не чувствовал себя в безопасности: какой же силой должна обладать тварь, если она вынесла очищающий свет Тельпомеша Шестирукого? Паника, до того хоть как-то угасшая, теперь разгоралась в сердце толпы, в среде рясоносцев, в строе, пусть уже нетвёрдом, воинов.
— МОЧИ ГАДОВ! — рявкнул одержимый, после чего рванул вперёд, точно бы обезумевшее животное, выставив свой меч вперёд.
Ар Густаве, до того прибывавший в подобии транса, не замедлил среагировать: оказавшись на траектории движения, он отразил натиск щитом, ударив тем навстречу, под углом. В результате, щит не выдержал и развалился, а сам стеллинг затормозил и отскочил назад, увернувшись от контратаки Рыцаря. Совершив сальто, вместе со своим монструозным мечом, он тут же провёл новую атаку, ещё даже не до конца приземлившись на землю; но Ар и не думал останавливаться и принял удар булавой, которая отлетела от бензопилы с громким звоном, впрочем, без единой царапины; казалось бы, будто вокруг неё возникло сияние…
— Эр Патер, Эр Патер!
Открыв глаза, Эр Патер увидел над собой монаха с длинной бородой, почтенного возраста, в котором он узнал своего предшественника на посту управителя местным духовенством.
— Эр Анзан… что здесь…
Последнее, что ощущал Патер — замогильный холод, пробирающий душу, который боролся с обжигающим теплом Тельпомеша… Заклинания экзорцизма, особенно такие сильные, имели свойство «расползаться» — рассеивать вложенную в них силу, поэтому, Патер, встав «на линии фронта», стал тем, кто держал фокусировку, направление удара, не давая разрушению расползтись во все стороны. Однако… он помнил, помнил, что что-то нарушило его заклинание. Будто бы… в противовес Тельпомешу в мир пришло ещё какое-то божество…
— Эр Патер, экзорцизм провалился! И… сейчас только сила Ара сдерживает эту жадную до крови тварь!
На уши Патера обрушился целый поток звуков: людской плач, лязг, шум, а также грязные, порою странные ругательства:
— Да моя бабушка шваброй сражается лучше, чем ты своей дубинкой!
— О, Тельпомеш, дай же мне выстоять против врага твоего, имени мне неведомого!
— Что, только и можешь, что звать своего Шестирукого хрена? Да я его дом труба шатал!
Эр Патер не понял, что значит это выражение; Ар, видимо, тоже. Но это не мешало понять, что это жуткое оскорбление из уст последователя этого тёмного бога.
«Думай, голова, думай! Нам же рассказывали средства борьбы с последователями чужих богов…»
А пока Эр Патер думал и приходил в себя, постороннему зрителю предстала картинка, достойная лучшего экшен фильма: поединок рыцаря в доспехах и с булавой, против голого противника, вооружённого бензопилой в полчеловеческого роста; впрочем, для этого невысокого существа, она была практически в весь рост.
Оба противника дрались в полную силу: булава порхала в руках Рыцаря точно бабочка, столь быстро и легко, а от её ударов на пиле оставались даже вмятины, трещины и следы; хотя и стеллинг не отставал, фехтуя своим орудием точно тростинкой; пусть и заносило, но тело, гибкое как жгут, избегало ударов, но не полностью, по касательной всё же доставалось. Хотя, Ару тоже приходилось нелегко: удары лезвия высекали искры, а при попадание по незащищённым местам тела — глубокие, рваные раны, вроде той, что появилась у него на щеке; впрочем, доспеху было не легче: удар плашмя отдавался болью в теле, пару рёбер, наверное, точно хрустнули. Страшный в плане накала, скорости и мощи поединок: воздух дрожал, наполненный грохотом соприкасающихся орудий, свистом и лязгом. Мелькание тел сливалось практически воедино, в результате чего глаз не знал, за кем следить и куда следовать, чтобы не отставать от хода боя.
Уже некоторое время сохранялся паритет: Ар начинал выдыхаться, но, за счёт опыта и лучшего владения своим телом и оружием, а так же использования силы своего бога, он вполне держал темп, хотя пот и струился ручьём, налезая на глаза и разлетаясь каплями. Стеллинг, напротив же, выглядел чуть лучше, но, получив несколько крепких ударов, всё же то же начал давать слабину; в результате, победитель определится, прежде всего, в схватке на выносливость.
Эр Патер, тем временем, копаясь в закромах своей памяти, решил прибегнуть к одной из наиболее сильных молитв, ему известной. Если формулы экзорцизма предназначались прежде всего для изгнания, то эта… напрямую отсекала божественную силу чуждого бога; и, как и следовало ожидать, использовалась при борьбе с иноверными жрецами.
Эр Анзан, наклонившись, помог своему начальству подняться на ноги, после чего, сделав глубокий вдох, Патер начал тихо зачитывать формулу, внутренне концентрируясь на источнике холода и страха, который он чувствовал не так давно. «Я тот, кто танцует, держа в руках восемь клинков; Я тот, кто держит восемь клинков связывания; Волию Тельпомеша, я направляю их на врага…»
…знаете, а ведь всё-таки что-то я помню. И свет, и последовавший «симметричный» ответ Системы… даже помню, пусть и без особых подробностей, схватку с Рыцарем; сказать честно, в тот момент я, как носорог, был полностью сосредоточен на убийстве моего визави. И что я могу вам сказать? Он был ГОРАЗДО сильнее, чем я. По всем статьям. Как воин, опытней и умелей; как тактик — спокойней и рассудительней; да даже чисто в физическом аспекте, я, со всеми своими «бафами», мог лишь только слегка поцарапать его! Поэтому, несмотря на все мои старания, поединок медленно, но верно, шёл к моему поражению. И это только, без учёта того, что если бы в бой подключились все, кто собирался сделать это изначально… да, я бы многих положил, но потом меня ждали бы застенки местной инквизиции и новые пытки… В общем, когда ход поединка должен был окончательно переломиться в ту или иную сторону… вмешалась магия.
