Драконослов (СИ) - Кутейников Дмитрий (мир бесплатных книг txt) 📗

В клане же тем временем ходили упорные слухи о слиянии с соседями: очень уж многие погибли, за оставшиеся до очередных выборов семнадцать лет клан не успеет восстановиться даже формально. Особенно огорчал тот факт, что клан был старым, из числа первых, и войти в какой-то другой было бы серьёзной потерей статуса, да и отдавать столь ценные разработки даром у Совета не было никакого желания — пусть внутри кланов и царил коммунизм, на соседей он, как оказалось, не распространялся, по крайней мере, не в мирное время.

Улучив минутку, я утащил Главу Архивов в уголок — самый старый из советников, как это ни странно, придерживался наиболее широких взглядов и вообще отличался живостью ума, возможно, просто больше других знал, как бывает «по-другому» — и наедине рассказал, что в моём мире были прецеденты, когда после больших войн из-за нехватки мужчин в некоторых местах вводили многожёнство [17]. В том мире это было ещё отчасти обусловлено вопросами репутации, которые в дварфийском клане не стояли вовсе, а вот возможность нарожать больше детей придётся как нельзя более кстати. Тем более, что запасы провизии, заготовленные под запланированное неспешное восстановление клана, при нападении не пострадали, а с учётом потерь из трёхлетних превратились как бы не в шестилетние. Несмотря на всю широту взглядов, идея Гельмуту Густаву Альфреду фон Эдельштайнбергшлосс — между прочим, пра-прадедушке Вильгельмины — категорически не понравилась, но с рациональным зерном он спорить не стал, особенно в свете весьма вероятной перспективы слияния кланов. Совершенно для меня неожиданно идею поддержала Виль (впрочем, учитывая, что семья — это клан в миниатюре, неожиданностью это стало только для меня), поделившись подробностями нашей личной жизни в качестве примера «как помочь женщине быстрее привыкнуть к мужу и скорее зачать ребёнка». Подобная прямота и открытость меня изрядно смутили и вогнали в краску, но, видимо, среди дварфов были вполне в порядке вещей. Во всяком случае, Глава Архивов лишь посетовал, что я не поделился столь полезными знаниями раньше, сосредоточившись на технике. Чувствовал я себя в роли лидера сексуальной революции крайне неоднозначно, и очень настойчивое предложение Совета ненадолго перебраться в старый домик Вильгельмины, как временное решение «по совокупности деяний», воспринял даже с некоторым облегчением.

Часть 2

Mostly English

Глава 11, в которой команда нашего героя пополняется

— Hail thee, the Dragon! I, Kathleen Anna «the Arrowhead» O'Brien, bow before thee, and swear my loyalty to thee, and tie my life and soul to thy will! [18] — Звонкий голос донёсся от леса аккурат на середине небольшого перерыва в тренировке, и высокая, полупрозрачно-зелёная фигура, практически незаметная на фоне листвы, опустилась на одно колено, а я ощутил уже знакомое покалывание магии. Воздух вокруг меня загустел почти до невозможности дышать, стиснул на миг и отпустил. И что это сейчас было? Нет, слова-то я понял — простой английский с парой архаизмов, но делать-то теперь что? Ну, наверное, стоит начать с очевидного.

— Raise, Kathleen Anna «the Arrowhead» O'Brien. I, Nicholas Petrov, son of Alexey Petrov, the dragon, — хочет она меня считать драконом — пусть считает! — accept your vows and take responsibility over you. [19] — Вроде нормально загнул, и лишнее не пообещал, и необходимое не пропустил… Надеюсь. Во всяком случае, покалывание магии исчезло, а Кэтлин Анна О'Брайан (ирландка, что ли?), по прозванию «наконечник стрелы», заметно расслабившись, поднялась в полный рост — эх ни фига себе! это ж сколько в ней росту, что она на голову меня выше? — и медленно направилась к нам.

— Ксо! — Выругалась напрочь проигнорировавшая предыдущий диалог Куросакура, когда Кэтлин подошла на расстояние пары шагов. Я едва успел подставить посох под удар бокена… впрочем, мог бы и не подставлять: Кэтлин замерла буквально в трёх сантиметрах перед кончиком хоть и деревянного, но всё равно весьма опасного в умелых руках меча.

— Алефси! — Буквально прошипела Вильгельмина, незаметно вышедшая на тренировочную площадку. Я в жизни не видел на её лице таких… сильно отрицательных эмоций. Ярость, отвращение, ещё что-то — практически всегда спокойной, скорее даже ровно-позитивной Виль это было совершенно не свойственно.

— Другр! — Ого, оказывается мелодичный голос Кэтлин способен на вполне натуральный рык, кто бы мог подумать!

Я внимательно посмотрел на двух молодых женщин (ну, про Виль я знаю точно, а что до новенькой… ну вот было у меня стойкое ощущение, что она тоже не богата годами). С чего бы такая бурная реакция при первой же встрече? События тем временем развивались. Шипение и рычание сменились вполне себе внятными оскорблениями — я и не подозревал, что Виль такие слова знает! Надо будет потом уточнить значение. Куросакура, вполне разделяя моё недоумение столь бурным столкновением, стояла рядом, опустив бокен, и просто смотрела. Английский я знаю лучше немецкого, даже несмотря на год практики, и мог с уверенностью сказать: словесную дуэль Кэтлин явно проигрывала — чисто из-за нехватки слов. Остро захотелось диван и упаковку попкорна. Вдруг я заметил нечто интересное: на тыльной стороне правой ладони Кэтлин была татуировка, отчасти напоминающая мою собственную, только наполовину зелёная. Глянув на свою руку, я подошёл к спорщицам — пока они не стали драчуньями, к чему явно шло дело.

— Стоп! — К счастью, это слово звучит одинаково и по-немецки, и по-английски. Обе меня послушались немедленно и беспрекословно. Я же не стал больше ничего говорить, лишь показал татуировку: разросшуюся и наполовину позеленевшую. Обе немедленно глянули на свои руки и с абсолютно одинаковым выражением лица и интонацией полного неверия синхронно выдохнули.

— Алефси… — Это Виль.

— Другр… — Это Кэтлин. Она продолжила первой. — But my lord, why droogr of all the…

— Hush! [20] — Перебил я её.

— Коля?.. — Начала Виль.

— Минуту.

Я внимательно рассматривал татуировку. Она не позеленела, как мне показалось сначала, просто исходная чёрная стала чуть меньше, сдвинулась и слегка изменилась, давая место зелёной и переплетаясь с ней. Рисунок у двух половин был разным. Я нутром чуял, что это несёт какой-то смысл, но ухватить его не мог… Чёрная часть была… симметричнее, что ли… тогда как у зелёной внешний край был из тонких бледных линий, а стык с чёрной — из более толстых и насыщенных, с ясно выраженным тёмным ядром.

Я посмотрел на татуировку Виль. Очень похожа на мою, только зелёная часть вся однотонно-бледная и ядро не столь явно выражено.

Татуировка у Кэтлин была практически зеркальным отражением татуировки Виль: тонкие, но насыщенные зелёные линии по краю, сходящиеся к тёмному ядру, от которого разбегаются широкие светло-серые полосы.

Я слегка вытянул наши руки вперёд, так, чтобы им обеим было видно все три татуировки.

— Что это? — Спросил я сначала по-немецки, а потом по-английски. Простой, казалось бы, вопрос заставил обеих надолго задуматься. — Похоже, ответ мне не понравится. Говорите! — Опять повторил я дважды, заметив одновременно нахмурившиеся брови. — Ты первая, Виль.

— Это печать магического договора. Мы с тобой — муж и жена, и согласились на это добровольно и искренне, с заботой друг о друге. Поэтому наш союз равный, мы помогаем друг другу и печать никого не заставляет подчиняться другому… хотя обычай велит жене во всём слушаться мужа. — Уже тише закончила она.

— Понятно. Ну, ты знаешь моё отношение к вашим обычаям и немного в курсе обычаев моей родины. — Я улыбнулся. — А что с зелёной?

— Зелёная… Метка алефси! — Она практически выплюнула последнее слово. Кэтлин, услышав знакомое слово, гордо вздёрнула подбородок. — Она навязала тебе магический договор, но… Ты, хоть и мог отказаться — это было бы трудно, но возможно — добровольно согласился дать то, что ей было очень-очень нужно… И теперь ты являешься её… ну, практически хозяином. — Виль передёрнулась. — И как тебя угораздило спутаться с этой… — Остаток фразы она с трудом проглотила.