Вейн - Живетьева Инна (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Занесла же нелегкая.
– Прешле местье! – прохрипел человек. – Прешле!
Дан медленно поднял руки, понимая, что не успеет схватить арбалет. Слова показались знакомыми, но язык давно стерся из памяти.
– Я не враг, – сказал на всеобщем.
Человек от неожиданности дернул ружьем, и вейн помянул про себя Шэта.
– Прешле местье! Гьерд!
Ой, нехорошие у него глаза. Таращится, точно спятивший филин. От страха Дан припомнил:
– Да, прешле местье. Проклятое место.
Губы у безумца кривились. Лицо под лохматой шапкой побагровело и распухло.
– Кьяно. Мни. Отхей.
Мни – мне. Кьяно… Коня?
– Отдать коня? Я плохо тебя понимаю. А ты знаешь мой язык.
«Шатун» рыкнул по-звериному и неуверенно, запинаясь после каждого слова, выговорил:
– Коня. У тебя два. Мне одного.
– Хорошо.
Дан повернулся и начал отвязывать от седла повод Увальня. Рукоять ножа пришлась к запястью. Быстрое движение – и лезвие выскользнуло из чехла. Хлопнул жеребца по крупу, отправляя к новому хозяину. Конь, одуревший от жары, посмотрел на вейна мутным глазом.
Безумец подскочил к Увальню, схватил повод и осклабился. Но ружье не опустил, собака. Пролаял:
– Еду. У тебя много. Отдай.
Насчет «много» Дан бы поспорил, но чужак уже выдвинул новые требования:
– Ты поведешь. К выходу. Из проклятого места. Да. Не приведешь – убью.
Вот и делай людям добро.
– Убью! Гьерд!
Пальцы его тряслись. Того и гляди, нажмет на курок.
– Веди! Дьявол!
– Хорошо, договорились.
Вейн тронул коня, поворачиваясь к «шатуну» плечом. Чужак замешкался. Меховые одежки мешали взгромоздиться в седло, но выпустить ружье он не решался.
– Эй, помочь?
Недовольное ворчание. Ствол качнулся… Нож стальной рыбкой вылетел из руки Дана, пропорол горячий воздух и воткнулся «шатуну» в глазницу. Выстрел! Тоненько заржал Увалень, взвился и повалился на бок. Вейн скатился с седла, распластался на земле. Кысь, освободившись, рванул подальше.
Унты, видневшиеся из-за лошадиного зада, ударили пятками по земле и затихли.
Дан полежал еще, прислушиваясь. Шумно дышал раненый конь. Протрещал коротко кузнечик.
Вейн приподнялся и заглянул через Увальня. «Шатун» был мертв.
Ружье его, к сожалению, оказалось бесполезным – припасов не осталось. Арбалет увез Кысь. Пришлось выдернуть из тела нож и несколько раз воткнуть в землю, очищая лезвие.
Увалень смотрел на человека, от глаза вниз по шерсти тянулась мокрая дорожка. Кровь толчками била из раны на животе.
– Не повезло тебе, парень.
Дан зажал локтем лошадиную голову и полоснул по шее.
Руки потом долго оттирал травой – сминал жесткие стебли, выдавливая сок, и размазывал по коже.
Кысь маячил на горизонте. Не сбежал, умница. Дан пошел к нему, издалека приговаривая:
– Хороший, хороший…
Конь нервно прядал ушами, раздувал ноздри, но позволил приблизиться и ухватить повод.
– Вот и молодец. Поехали отсюда.
Часа через полтора-два бензиновый дух иссяк, и на смену ему пришел новый – смолы и снега. Но, сколько Дан ни оглядывался, кругом была степь. Вейн спешился и прикоснулся к земле. Прохладная. Наверное, отсюда забрел чужак в шубе. Вышел, разинул рот на траву, показавшуюся из-под сугробов, а проекция-то и растаяла. Дан прикрыл глаза, шумно вдохнул и среди прочих запахов различил полынь. Узел уродился слабеньким. Скорее всего, рассосется к ночи. Но, если повезет и налипнут новые проекции, может окрепнуть. На всякий случай ориентиры вейн взял.
На рассвете осенило: если нельзя расклепать кольцо, укрепленное в стене, значит, нужно перепилить решетчатую основу юрты. Еле дождался, когда Ичин уковыляет за навозом, а Калима уйдет по воду. Бросился, пытаясь дотянуться до сундучка Азата. Чуть не удавился, хрипел, как пес, но не вышло. Со злости рванул цепочку, обдирая звеньями пальцы, и сообразил: да вот же инструмент!
Вернувшись, женщина посмотрела с подозрением. Юрка кашлял, в горле першило. Он сердито глянул в ответ: мол, сижу я, чего надо? Калима отвернулась к очагу и достала миску с тестом. Начала раскатывать лепешки. Юрка извелся от нетерпения. Закрывал глаза, но все равно угадывал по звукам: вот открыла крышку на котле. Вот плюхнула еще один кусок теста. Наконец женщина встала и взяла топорик. Опустился за ней полог. Послышался стук – Калима рубила сухой джангил, редкий степной кустарник. Ну, десять минут есть, вымерено не раз.
Юрка обмотал цепочкой пальцы и натянул. Звенья врезались в кожу, оставляя багровые следы. Зашоркал по пруту чуть повыше кольца. Сошла грязь, отполированная временем, показалась светлая древесина. Дальше пошло хуже. Юрка понюхал, колупнул. Ель? Сосна? В любом случае, должна поддаваться! Может, пропитана чем? Он закусил губу, продолжая пилить.
Шевельнулся полог, Юрка успел плюхнуться на кошму. Женщина внесла охапку веток и высыпала у очага.
Калима уходила четырежды, и к вечеру след от цепочки стал глубиной с ноготь. Пришлось замаскировать его грязью. Юрка облился потом, пока Азат отцеплял поводок. За ужином прятал руки – пальцы опухли и посинели. Еду брал украдкой, жевал преувеличенно долго. Остался голодным.
Назавтра шоркал цепочкой отчаянно, ругаясь сквозь зубы. Прут начал поддаваться. Еще бы немного… Но день клонился к закату, приходилось спешить. Юрка сдвинул кольцо на пропил, уперся ногой в решетку и дернул.
– З-з-зараза!
Рванул еще раз, надеясь, что вот сейчас крепление хрупнет. Посыпался мусор, стены пошли волнами. Черт! Юрта качалась так, словно в ней прыгал слон. Завопили снаружи дети. Юрка торопливо выскреб из-под кошмы землю, плюнул в ладонь и обмазал кашицей прут.
Калима влетела, словно черная птица, бросилась к пленнику. Пальцы пробежали от ошейника по цепочке к кольцу и обратно. Юрка смотрел честными глазами, и женщина отступила. Наверное, подумала, что рвался с отчаяния.
Монотонно застучал пестик – Калима уселась сбивать масло. Юрка старался не ерзать. Менялись на часах цифры. Скоро вернутся мужчины, тогда не сбежишь. Но вот женщина отставила горшок и вышла.
Быстро! Сковырнул засохшую грязь, резанул цепочкой… В юрту ворвалась хозяйка. Коротко свистнув, пастушья плеть обожгла плечо. Юрка взвился, и второй удар пришелся по локтю. Вспух багровый след.
– Я все равно убегу!
– Ыстей алмайсын! Жок!
Метнулась петля и стянула запястье. Свободный конец веревки скользнул между прутьями. Калима повисла, налегая всем телом, и Юркины руки вздернуло вверх. Вот черт!
Жузга торжествующе улыбнулась и сказала:
– Теперь я уходить. Ты сидеть.
Обманула, как младенца…
На улице хозяйка кликнула младшего, и спустя пару минут тот появился в юрте с неизменной деревяшкой в руках. Пристроился у очага и принялся выстругивать лису с пышным хвостом.
Юрка покрутил кистями, разгоняя кровь. След от плетки чесался немилосердно, особенно сейчас, когда до него не получалось дотянуться. Ичин посмотрел исподлобья и снова опустил взгляд на работу.
– Ты зачем следишь за шаманом? – спросил Юрка.
У малька вздернулось плечо, словно птенец выставил перебитое крыло. Сползла из-под лезвия извилистая стружка.
– Не придуривайся, что не понимаешь. Зачем?
Ичин шмыгнул сопливым носом.
– Я хочу научиться чувствовать гнев богов. Тогда меня им не отдадут. Шаман старый, ему нужен ученик.
– Разве этому можно научиться? Я думал – дар. Есть или нет.
Изогнутое плечо дрогнуло. Малек потерся об него щекой, разукрашенной коростой. Отвечая, он смотрел на ножик у себя в руках.
– Но я же не могу быть пастухом или охотником.
Снова посыпалась стружка. Ичин сопел громче обычного.
Теперь, кроме локтя, зудело между лопатками – войлок колол сквозь футболку. Юрка шевельнулся, и малек вздрогнул.
– Ты что, боишься меня? Это же смешно.
Плечо опять медленно поползло вверх. Ичин втянул голову и сказал шепотом:
– Я не боюсь.
