Украденный залог - Гуляковский Евгений Яковлевич (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Долго и горячо убеждал друга Алан, но так и не сумел погасить в его глазах тоску и боль. Мипоксай угрюмо молчал.
— Знаешь, Алан, — наконец заговорил он медленно, словно припоминая каждое слово. — Тот нож, что тебе был дорог, подарок девушки из горной страны, я знаю, где он.
— Откуда тебе знать это! Его отнял у меня Антимах.
— И все-таки я знаю, где он. Только, может быть, он больше не нужен тебе? Зачем рабу царского скульптора нож? От него будут одни неприятности.
— Значит, ты ничего не понял, и все так же не веришь мне…
— Я устал ждать. Алан. Каждый день здесь…
— Я знаю. Теперь уже недолго. С юга идет огромная армия индусов. Скоро здесь начнется большая буря! Я еще не знаю, как мы воспользуемся этим, но я готовлюсь к тому дню, когда представится возможность на деле доказать нашу «покорность». Нож Инги! Неужели он снова будет со мной! Скажи, Мипоксай, не надо больше мучить меня…
— Ну, хорошо. Меня заставили однажды нести во дворец Антимаха корзину с вином. Там в зале на стенах развешано редкое оружие разных стран. Один предмет показался мне знакомым. На обратном пути я немного отстал от эконома и успел рассмотреть его. То был твой нож.
— Расскажи, как пробраться во дворец!
— Это очень трудно, кругом стража, а один ты все равно не найдешь дорогу.
— Трудно ли, легко ли… Ты скажи, как пройти во дворец! Нож Инги… Неужто он здесь, в этом городе?
— Я пойду с тобой. Один ты не пройдешь в незнакомом доме.
Это был дерзкий замысел. В доме Антимаха, в нижних комнатах охраны, царила суматоха, вызванная недавней схваткой с бежавшими рабами. Несколько легко раненных воинов рассказывали товарищам подробности происшествия. Сюда пришли даже воины наружной охраны дворца, и только по стене бессменно ходила стража.
Подсаживая друг друга, Алан и Мипоксай легко взобрались по лепным украшениям до широкого, увитого плющом балкона, осторожно перелезли через балюстраду и очутились на просторной мраморной веранде. Пламя факелов, зажженных стражей во дворе, бросало на пол и стены зловещие красноватые отблески. На большой кровати, устланной дорогими покрывалами и медвежьей шкурой, даже не сняв сапог, навзничь лежал человек. Могучий храп чуть шевелил листья плюша над его головой. Мипоксай увидел в полумраке, как вздрогнул Алан, как напряглось его тело. Он нашел в темноте его руку и крепко сжал ее.
— Да, ты прав, не подобает воину нападать на спящего врага. Час расплаты еще придет.
— Осторожней, он может проснуться.
— Его не разбудил даже шум битвы во дворе. Этот человек умеет спать.
Тихо переговариваясь, юноши минули веранду, и темные залы дворца поглотили их. Некоторое время ничто не нарушало покой. Потом те же гибкие фигуры появились вновь. Алан сжимал в руке узкий длинный предмет. Он остановился у ложа Антимаха, поднял перед собой оружие вверх острием и произнес клятву. Мипоксай не понял слов. Но зато увидел, как тревожная тень прошла по лицу Антимаха, как заворочался, просыпаясь, старый воин. Он рванул Алана, и оба бросились к балюстраде.
— Эй, кто здесь? Стража! — громовой голос Антимаха подстегнул их. Они едва успели добежать до сарая. Крики и свет факелов заполнили двор.
— Сейчас придут сюда. Уходи!
— Ты скажешь, что ничего не видел и не знаешь, оставайся здесь и притворись крепко спящим. Теперь скоро. Потерпи еще несколько дней. Жди меня!
Алан тихо выбрался из сарая, запер снаружи дверь. От дома к сараю с факелами в руках бежали люди. К счастью, свет факелов не столько освещал двор, сколько самих воинов. Только теперь на боковой башне забили тревогу. Всполошился весь дом, в окнах вспыхнул свет. Алан спрятался в старую бочку и лишь утром смог выбраться на улицу уже знакомым путем.
Оставшись один, Мипоксай с запоздалой горечью думал о том, как ошибся в людях, отдавших жизнь за несколько минут свободы, как мало их знал, как мало им верил…
Алан же, прижимая к груди спрятанный под одеждой заветный нож, торопливо шел по улицам. Ему разрешали иногда покидать дворец. Сегодня он ушел без разрешения. Наверно, будут неприятности. С Аполонидом он столкнулся на улице, у ворот дворца Евкратида. Царский скульптор искал его, но в это утро он был почему-то удивительно добр, даже не отругал Алана за самовольную отлучку, а приказал ему сопровождать себя и торжественно вышел со двора во главе небольшой процессии, несущей огромные корзины с цветами. Алан почти не замечал окружающего, поглощенный воспоминаниями о минувшей ночи. Он ощущал на груди прикосновение холодного твердого лезвия. Теперь скоро. Нет, не прав Мипоксай. Какой прок в бессмысленной смерти? Нужна победа.
Так шел он с неподвижным, ничего не выражающим лицом, поддерживая носилки Аполонида. Родина юноши подарила ему кажущееся спокойствие снежных покровов, под которыми зреют силы жизни. Придет время, растает снег, из-под него вырвутся неудержимые потоки, взметнутся к солнцу стремительные всходы, накопившие силы в безмолвном ледяном плену.
В ушах Алана все еще звучали отзвуки ночной схватки, он видел укоряющие и гневные глаза друга, и еще виделись ему дальние дороги и кровь врагов, льющаяся на сухой песок.
Он многое узнал за это время, нельзя больше откладывать и притворяться перед самим собой! Алан чувствовал: для него наступает суровая решительная пора, пора, когда говорят мечи и осуществляются безрассудно смелые планы!
Нежная мелодия неожиданно прервала его честолюбивые мысли. Юноша тряхнул головой, стараясь прогнать непрошенную гостью, и невольно поднял глаза. Они были уже в центре города, из всех четырех главных улиц двигались к Акрополю бесконечные процессии веселых нарядных людей. Они несли амфоры с вином, вазы с фруктами и венки из цветов и листьев. Недалеко шла группа девушек, в белых одеждах, с венками на головах. Они пели странную, ласкавшую сердце мелодию без слов, в такт ей раскачивались и изгибались их стройные тела под полупрозрачными одеждами.
Чем-то необычным и значительным веяло от их песни. Наверно, девушки знали об этом. Они пели, запрокинув головы и повернув лица к восходящему солнцу, ему отдавая свою прекрасную песнь. И солнце в награду ласкало и гладило их плечи горячими лучами.
Толпа расступилась перед царским скульптором, пропуская его вперед; во взглядах, обращенных к нему, Алан читал восхищение, которого раньше не замечал. Волнение передалось Алану от толпы. Оно было, как ожидание чуда, как трепетный свет солнца на лицах людей…
Толпа, наконец, осталась позади, и неожиданно, из-за распустившихся зданий, возникло чудо.
Казалось, мелодия девушек, поднявшись к солнцу, вновь вернулась на землю. Так прекрасен и нереален был возникший перед ними храм Аполлона, жилище лучезарного бога света и поэзии.
Колонны, словно ощутив свое естественное свойство — стоять свободно, невесомо и гордо, — прикрывали таинственную стелу* note 21 — обиталище великого бога. Все здание, наполненное музыкой и светом, говорило, как умеет говорить человеческое лицо. Оно передавало даже легкую грусть о синем небе, высоких горах и зеленых ярких лесах далекой Эллады. Печать навсегда уходящего, нездешность и чужеземность его навевали светлую грусть. Не для желтого, пыльного неба были эти строгие и четкие, сверкающие мрамором линии. Не для грязных улиц и крикливых базарных площадей задумчиво и молчаливо стояли пропитанные солнцем колонны. Казалось, они вот-вот попросят, чтобы их розовую кожу ласково погладили ветви олив, укрыли прохладной тенью кроны дубов…
Задохнувшись от волнения, медленно приближался Алан к прекрасному зданию. Но главное чудо было еще впереди. Аполонид, оставив своих спутников у подножия огромных ступеней храма, один поднялся по ним и распахнул двери стелы. Крик восторга пронесся по толпе и замер.
Неподвижно стояли люди, пораженные в самое сердце созерцанием неземной красоты. В этом восхищении и состояло все богослужение. Такой бог не нуждался в слепом поклонении. Он стоял в дверях и ласково улыбался людям — курчавый юноша с золотой лирой в руках. В нефах* note 22 было темно, и казалось, что не солнце освещает статую, а из распахнутых дверей храма льются потоки света, даря людям день и как бы мимоходом зажигая на небе желтое светило — простой знак лучезарного юноши.
