Замок Ругна - Пирс Энтони (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Дор знал, что обыкновены грубы, поэтому веселым воспоминаниям меча о нравах папаши его тела не особо удивился. Но дружить с драконом эта образина уж никак не могла. Как же загладить такую явную несообразность?
— А про дружбу с драконом я тебе так скажу, — нашелся он наконец. — Драконами папаша любил называть отъявленных забияк, буянов. Дракон — значит, любит выпить, закусить, подраться.
— Узнаю язычок! — расхохотался меч. — Старикан умел придумывать клички. И сам драконом был хоть куда!
Надо попытаться переговорить с пауком. Дор решил рискнуть. Меч сможет перевести кое-что из слов чудовища на человеческий язык, но паучьего он явно не знает. Такой уж у меча талант — однобокий. Но переговоры, вполне возможно, состоятся, если приложить усилия.
— Я хочу сделать жест доброй воли, то есть помириться с чудовищем, — сообщил он мечу.
— Помириться с чудовищем! — загоготал меч. — Да твой папаша в могилке перевернется!
— Ты просто переведешь, что паук скажет мне.
— Я понимаю только один язык — звон мечей, а разные сюси-пуси не для меня, — ответил меч с достоинством бывалого воина. — Мирными чудовищами не интересуюсь.
— Тогда я упрячу тебя подальше. — Дор поискал ножны. Коснулся бедра, но там ничего не было. — Эй, куда тебя прячут?
Меч пробурчал что-то нечленораздельное.
— Куда прячут? — угрожающе повторил Дор.
— В ножны, кретин! — отрезал меч.
— А где ножны? Я не могу найти.
— У тебя что, дырка в голове? На спине ножны.
Дор ощупал спину левой рукой. Ножны висели на спине, протянувшись от правой ягодицы к левому плечу. Он поднял меч и попытался засунуть в ножны. Но и тут требовалась сноровка, которой у него не было. Если бы он позволил телу действовать по собственной воле, все пошло бы как по маслу, но сейчас, пряча меч в виду противника, Дор действовал наперекор всем привычкам обыкновенского тела. Меч пробормотал что-то неодобрительное.
Но стоило Дору отвлечься и начать думать о своем, как тело захватило бразды правления и меч легко скользнул в ножны.
— Обращаюсь к вам, ножны, — сказал Дор. — Вы не можете не понимать, что такое мир или, по крайней мере, что такое перемирие.
— Мы понимаем, — ответили ножны. — Нам ведом язык переговоров с позиции силы и почетных перемирий.
Дор широко развел руками перед чудовищным пауком, который стоял неподвижно, тогда как гоблины чуть придвинулись, подозревая ловушку. Своим жестом Дор хотел сказать, что он хочет мира. Паук тоже развел передними лапами и что-то прострекотал. Мелькнула настороженная физиономия гоблина. Гоблины, кажется, не были в сговоре с пауком и не лучше, чем Дор, понимали, что задумало чудовище.
— Паук хочет знать, когда же ты начнешь бой, — перевели ножны. — Сначала пауку показалось, что ты стремишься заключить мир, но теперь он не сомневается, что ты готов схватить его своими клещами, ужалить, раздавить.
Дор поспешно соединил руки.
Паук снова что-то протрещал.
— Ага, — продолжили ножны. — Теперь паук знает, что перехитрил тебя. Ужас охватил тебя. Он может закусить тобой, и ты не станешь сопротивляться.
Смущение Дора сменилось гневом.
— Смотри сюда, чудовище! — крикнул он и потряс кулаком перед щетинистой мордой. — Я не хочу с тобой сражаться, но если ты вынудишь меня...
Вновь потрескивание.
— Наконец! — крикнули ножны. — Наконец-то вы говорите на равных, не боясь и не угрожая. Паук — пришелец в этих краях, и он предлагает перемирие.
Дор, изумленный и благодарный, приказал себе замереть. Паук протянул левую лапу. Дор не пошевельнулся. Любое движение может насторожить и испугать паука. Лапа коснулась руки Дора.
— Мир, — объявили ножны.
— Мир, — подтвердил Дор и облегченно вздохнул.
Теперь, когда он получше рассмотрел чудище, оно уже не казалось ему таким ужасным. Наоборот, зеленая шерсть была по-своему даже красива, а глаза горели как два превосходных изумруда. Верхняя часть брюшка раскрашена таким образом, что сверху его можно принять за улыбающееся человеческое лицо: два круглых черных глаза, белый рот, широкие черные усы, нежно-зеленая кожа. Этим лжелицом паук наверняка отпугивал хищников, хотя Дор не мог представить, что у такого страшилища есть враги. Восемь серого цвета ног вырастали прямо из основания грудной клетки. Клыки оранжево-коричневые. Некоторые из глаз окружены длинными пучками шерсти. Милое, в общем, существо, хотя и устрашающее.
Затаившиеся гоблины гурьбой кинулись в атаку. Тело сработало прежде мысли. Оно неожиданно развернулось, выхватило меч и резко замахнулось на гоблинов.
— Жажду напиться твоей черной крови, ты, плевок тьмы! — звонко крикнул меч. — Дай мне попробовать вонючего гоблинского мясца!
Но гоблины не особенно испугались. Двое кинулись прямо на Дора. Ростом как раз ему по пояс, с большущими ступнями и ладонями, они казались злой пародией на доброго волшебника Хамфри. Но если Хамфри просто ворчлив, то эти были жестоки. Злоба уродовала их и без того искривленные рожи. Тела их напоминали кривые ветки деревьев. Они использовали грубое оружие — обломки камней, зеленые плетки, маленькие колючие ветки.
— Стойте! — крикнул Дор, размахивая жаждущим крови мечом. — Я не хочу причинять вам боль!
Но в душе он очень хотел причинить им боль. Неприязнь побеждала благие намерения. Гоблины были ему просто ненавистны. Мужчины, отважные и сильные, не любят, когда их передразнивают, будто выставляя кривое зеркало перед их величием. Что-то абсолютно чуждое — вроде огромного паука — еще можно стерпеть, но грубую пародию на человека — ни за что!
Дор содрогнулся. Это третий гоблин подкрался и впился зубами ему в бедро. Дор стукнул его по голове — и едва не взвыл от боли: головы у гоблинов тверже камней! Дор попытался отодрать от себя уродца, но тот впился намертво. Еще двое приблизились, следя за острием меча глазками-бусинками. Они вовсе не хотели отведать меча. Гоблинов становилось все больше.
Вдруг мохнатая паучья лапа протиснулась между гоблином и телом, в которое он вцепился. Лапа нажала — гоблин отлетел, яростно визжа.
Дор оглянулся. Глаз паука висел перед ним, как зеркало. Он увидел свое отражение в зеленых глубинах — крупное, плоское, бородатое мужское лицо, вовсе не похожее на его собственное. Даже если допустить, что глаз-зеркало искажает, все равно не похоже.
Двое гоблинов с неожиданной силой разом оттолкнулись от земли и, руля в воздухе кривыми ножонками, полетели в сторону Дора.
Тело взметнуло могучую руку; меч с радостным свистом рассек воздух — парочка гоблинов-летунов упала на землю в виде четырех полешек.
«Неужели это твоих рук дело?» — спросил внутренний голос, а Дор стоял и с недоумением смотрел на темно-красную кровь, которая, вытекая и смешиваясь с землей, становилась черной. Гоблины безвозвратно мертвы, а убийца — он. Ему стало тошно.
Он услышал потрескивание. Паук звал его! Он оглянулся и увидел: четыре гоблина держат паука за ноги, а другие пытаются взобраться на него верхом! Паук пробует освободить ноги, поднять повыше свое шаровидное тело, но коротышки навалились всем миром и тянут гиганта к земле. Снизу паук ничем не защищен; удар маленьким острым камешком может нанести ему глубокую рану.
Дор направил меч на ближайшего гоблина и проткнул его. Острие прошло сквозь костлявое тело и швырнуло его на землю рядом с паучьей туфлей. (Вообще-то пауки ходят босиком, но окончания лап у них расширены и загнуты, как носки туфель.) — Не протыкай гоблинов насквозь! — крикнул меч. — Они внутри не чище, чем снаружи, а от грязи я тупею!
Дор рывком извлек острие. Смертельно раненный гоблин дико завопил, глаза вылезли из орбит, руки и ноги задергались. Маленькие уродцы жили в грязи и ужасе и умирали не лучше.
Дор оторвал от земли сапог — он и не заметил, что на нем сапоги, — пнул им в искаженное лицо и оттолкнул убитого мечом. Тело обмякло бесформенной кучей.
Потом Дор пронзил еще одного гоблина, более аккуратно, чтобы не затупить меч. Что-то у него в животе клокотало, булькало, просилось наружу, но он твердо держал себя в руках. Сражение — вот что сейчас важнее всего.
