Темная Империя. Дилогия - Чвилев Дмитрий (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
— И что с ним делать теперь?
— Не бей бедного путника. Поаккуратнее с ним, — я смерил пленника оценивающим взглядом. — Он нам живой нужен… пока.
Внутренний голос радостно, словно ребенок, всплеснул руками в предвкушении.
— Сэнт нам не слишком удобно. Будь добр и позволь называть тебя Сэн, а еще лучше Сен, — я прошелся по комнате взад-вперед, сложив руки за спиной. Пленник неотрывно скользил за мной взглядом.
— Видишь ли, в чем дело, дорогой… Сен. — Глубокомысленная пауза. — Я не сторонник физических пыток. Абсолютно. Фу, как это мерзко и несовременно! — я сморщил лицо в брезгливой гримасе и взмахнул рукой куда-то в сторону.
Макс, намеревавшийся было закатить парню очередную плюху, остановился и озадаченно на меня посмотрел.
— А вот пытки моральные, которые испугают человека нравственного, я обожаю. Ты же не банальный неотесанный разбойник, зачем тебя избивать? Тут нужен подход хитрее.
Внутренний голос одобрительно поддакнул.
— Макс, как ты считаешь — унизительно ли для мужчины, если его изнасилуют? — адресовал я свой вопрос другу.
На меня уставились две изумленные пары глаз. Я вздохнул и поморщился:
— Не заставляй повторять вопрос!
— Э-э-э… Ну да. Унизительно, — почесывая голову, с натугой выдавил мой товарищ. — Очень.
— А как ты считаешь, будет ли унизительно для нашего друга, — я приблизился и похлопал пленника по плечу, — если мы подвергнем его такой процедуре? Сможет ли он считать себя мужчиной и дальше?
Макс радостно заухмылялся, наконец поняв, к чему я клоню.
— Нет, не сможет! Я бы после такого позора бросился в омут с камнем на шее. Опущенным жить — это и не жизнь вовсе.
— Вот и я так думаю, — я наклонился, приблизив свои глаза к глазам парня, с удовлетворением отмечая зарождающийся там страх.
— Понимаешь, дорогой Сен… Нам вовсе не обязательно опускаться до такого низкого уровня самим. В данном помещении предостаточно подручных средств. Все ограничивается лишь фантазией! — взяв в руки одну из свечей подлиннее, я ухмыльнулся. — А уж она у меня, поверь, очень хорошо развита, — я положил свечу и приподнял табурет, ощупывая пальцами одну из его ножек.
Пленник испуганно замычал и принялся судорожно трясти головой. Макс радостно заржал. Наживка проглочена, рыбка села на крючок.
— Итак, с чего ты желаешь начать? — я по-садистски облизнулся, подмигивая парню. — Может быть, с этого? — взмах рукой в сторону высокого подсвечника. — Или этого? — взяв в руки бутылку с отваром, я оценивающе смерил толщину ее горлышка.
— Ей даже удобнее будет, она еще не пуста! Буль-буль, — продолжил гоготать Макс.
Внутренний голос радостно запищал. Это было куда веселее паяльника. Не зря бутылку вчера захватили, ох не зря!
Приблизив свое лицо к лицу Сена, я сделал вид, что собираюсь его поцеловать. Пленник судорожно забился, извиваясь всем телом и пытаясь отползти от ужасного меня.Однако, будучи привязанным к тяжелому стулу, такой фокус не удался.
Еще намного подергавшись и осознав тщетность своих попыток, Сен затих. Его взгляд, такой злобный и прожигающий поначалу, теперь был испуганным и потерянным. Осталось лишь немного дожать, и он расскажет мне все, что я захочу узнать, даже то, как в детстве воровал плюшки у бабушки.
— Пожалуй, ты прав, стоит начать с бутылки. В конце концов, может быть наш… друг пришел к нам посреди ночи именно затем, чтобы попить сей чудесный отвар. Жажда замучила, а на первый этаж спускаться лень. Вот сейчас он им и… напьется. Правда, не совсем ртом, — я хихикнул и зловеще потер ладони, предоставив Максу откупорить бутылку. — Коллега, приготовьте пациента!
Коллега, стараясь сохранять невозмутимый вид, взялся за стул, намереваясь положить его набок. Сен, видимо испугавшись не на шутку, замычал как бешеный, из последних сил дергаясь и пытаясь вырваться.
Тщетно. Скотч, намотанный в несколько слоев, держал намертво.
— Пощады не будет. Жертва моя, у тебя есть последнее желание? — с плотоядной ухмылкой спросил я, склонив голову набок. — Или, может, ты все-таки желаешь нам рассказать, зачем посреди ночи пробрался в комнату?
Не обращая внимания на воодушевленные кивки, я продолжил: «Нет? Не хочешь? Ну и ладно. Тогда приступим!»
— Он-то может и хочет, — «спас» бедного пленника Макс. — Но, Дэймон, у него же рот заклеен.
Продолжая играть злодея, я картинно всплеснул руками:
— Ах, какая невнимательность, простите. Сейчас, сейчас.
Схватившись за кусок скотча, я одним резким движением освободил рот жертвы. Скривившись от боли, Сен стонал. Подумаешь, какой нежный, как девушка, боли не переносит. Как же он шрам на лице выдержал?
Поставив стул напротив пленника, я взглянул тому в глаза и, перестав дурачиться, произнес:
— Так что? Будем говорить? Или мне воплотить свои угрозы в реальность?
С опаской косясь то на меня, то на Макса, Сен, тяжело дыша от испытанного стресса, принялся колоться.
Все оказалось много хуже, чем я ожидал. Парень был бывшим адептом Белой Церкви, состоявшим в третьем ковене в звании неофита. С позором был изгнан за деяния, недостойные служителя истинного Бога. Забавно и интригующе — что же за деяния такие?
Ковены были неким аналогом территориальных подразделений или, скорее, отделов, различающихся по полномочиям и обязанностям. Всего было около семи-десяти ковенов, точно Сен не знал — неофитам не предоставляли всей полноты информации.
Знал наш пленник лишь то, что существовали как мирные отделы, занимающиеся, например, вопросами веры, так и силовые. Этакие святые паладины, предназначенные для уничтожения всякой нечисти и, как я подозревал, еретиков, несогласных со святым учением, а также занимающиеся выслеживанием покинувших лоно церкви и, по-видимому, охотящихся на них.
В юрисдикцию первого ковена входили богослужения, обращение в служители и увеличение паствы. Второй ковен занимался теологическими вопросами, составлением молитв, толкованием священных писаний, разработкой своеобразной «политики партии» — доктрины, по которой жили все служители Белой Церкви.
Третий ковен, в котором состоял Сен, отвечал за поиск, добычу, хранение и использование вещей, заряженных «частицей бога», сиречь, магических предметов, имеющих необычные свойства. Артефакты, амулеты, даже банальные зелья. На черном рынке это стоило хороших денег, причем цена росла в геометрической прогрессии в зависимости от редкости и уникальности вещи.
Один из таких уникальных предметов парень почувствовал у нас. Пока мы спали, он успел провести обряд идентификации и, осознав, чтоза предмет мы имеем, пустить слюни. Это был баснословно дорогой «камень перемещения», или, попросту говоря, артефакт, позволяющий телепортироваться на большие расстояния.
По словам Сена, такие артефакты могли себе позволить лишь очень состоятельные люди. Камень работал по принципу одноразового портала, совмещенного с солнечной батареей. Будучи использованным один раз, он выключался и становился обычным булыжником. Потом, постепенно накапливая энергию, заряжался и через некоторое время был вновь пригоден к использованию. Степень разряда зависела от расстояния перемещения и массы перемещаемого, а степень заряда — от количества получаемой энергии. Например, в месте сосредоточения силы или природной энергии восполнение происходило намного быстрее.
Разряженный камень был антрацитово-черным, заряженный — черным с красными прожилками. По степени и интенсивности свечения прожилок и определялись максимально доступные расстояние и масса перемещения. Этакий телепорт на глазок.
Достав камень, я положил его на колени и глубокомысленно уставился на красные прожилки, слабо видневшиеся на черной поверхности. Надо же! Когда мы сюда переместились, он был полностью разряжен. Впрочем, неудивительно: путешествие между мирами явно больше по расстоянию, нежели из одного местного города в другой.
Об активации камня кровью Сен ничего не знал. Его влекла жажда. Чем сильнее был артефакт, тем сложнее было ему себя контролировать. Парень, как хомяк, пытался присвоить все магические вещи, что оказывались на его пути. По его словам, такое поведение было свойственно всем интуитам с отменными поисковыми способностями: они теряют голову от «запаха» артефакта, причем чем «сильнее» была вещь — тем сильнее желание ее присвоить.
