Призрачный путник - де Би Эрик Скотт (книги серии онлайн .TXT) 📗
— А я слабее, — возразила его собеседница. И в самом деле, знал он, друид-призрак37лучше владел огненной магией. — Холод отринает мои силы.
— В это десятидневье будет годовщина моей смерти, — пояснил он. — Время подходящее.
Она продолжила, игнорируя его слова:
— Ты мой страж, мой избранник… Что если они последуют за тобой сюда? Я заботилась о тебе не для того, чтобы ты привел опасность к моему порогу.
Путник улыбнулся.
— Не думал, что у тебя такое хорошее чувство юмора, Гилтер’йель, — произнес он своим скрипящим голосом. Путник видел, как Призрачная Леди бросала огонь и призывала молнии, чтобы покарать путешественников, сошедших с пути.
Он отвернулся.
— Любой, кто окажется настолько глуп, чтобы бороться с тобой, заслуживает, чтобы его прах послужил земле удобрением.
Гилтер’йель не стала кивать, но намек на улыбку пробежал по ее золотистому лицу.
— Все-таки я предупреждаю — не позволяй своей вендетте повредить моим лесам, — она помрачнела. — Если будешь сражаться здесь, ты будешь сражаться один, и если ты погибнешь — да будет так. Я не стану спорить с природой.
— Выживают сильнейшие и самые приспособленные, знаю, — согласился Путник. — Но не волнуйся. Даже самый свирепый волк уводит вепря прочь от своего логова. И прочь от своей семьи.
Его серебряное кольцо с волком сияло. Единственный сапфировый глаз на волчьей морде излучал ровный, но угрожающий свет. Волк казался молчаливым, решительным и твёрдым; прямо как сам Путник.
— Верно, — согласилась солнечная эльфийка. — Но время для этого…
Путник развернулся к ней.
— Я видел его, Гилтер’йель! — воскликнул он, внезапно заговорив на всеобщем38. Голос дрожал и ломался. — Я видел мальчишку, он важен, я это знаю!
С этими словами Путник упал на колени, закрыв лицо ладонями, сотрясаемый непонятной дрожью. Его плащ вздымался на ветру. Вокруг было тихо.
Гилтер’йель шагнула к нему, чтобы успокоить, но остановилась, обратив внимание на другое лицо. Тарм, жрец бога правосудия, возник из тени, будто привлеченный горем Путника, пытаясь заговорить. Она шикнула на Тарма, и дух исчез. Он всегда побаивался Гилтер’йель — единственной матери, которую знал Путник.
Друид отступила, сложив руки на груди.
— Прости, Путник, — сказала она. — На миг мне вспомнился твой прекрасный голос, струившийся по ветру, дувшему в этих местах, когда…
Она умолкла.
Его синие глаза распахнулись.
— Не напоминай мне о днях, которые давно прошли, — сказал он, опять на эльфийском. В искалеченном голосе слышалась горечь. — Я помню клинок, который оборвал моё пение. Теперь осталась только месть.
— Путник, я все еще помню твои песни… — заговорила Гилтер’йель.
— Единственная моя песня — это лязг стали, гимн поединка, — прервал ее Путник.
Она замолчала, подчиняясь его словам.
— Не бойся за свою землю, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Это место прекрасно. Единственный дом, который я знал. Единственный, который я помню, — он отвернулся, чтобы взглянуть на закат.
Губы Призрачной Леди изогнулись в горькой усмешке.
— Прости, Путник. Я не хотела тебе напоминать…
— Ничего, — ответил он, опять прерывая эльфийку. В его голосе была боль, подавленная, но боль, и Гилтер’йель не стала продолжать.
Долгое время они молчали. Солнце опустилось за горизонт и над Фаэруном раскинула свое покрывало тьма.
— Вот и ночь наступила, — произнес Путник. — Третья ночь. Пора вернуться к моему делу.
* * *
— Зелё-еный дракон, старина-а… — выводил Дерст, терзая свои легкие и отплясывая на столе.
— На город как-то напа-ал! — вторил ему глубоким рёвом Барс. Он бесполезно пытался столкнуть разгулявшегося рыцаря со стола, но тот продолжал плясать.
— Но еда ему была не нужна-а-а… — переплетаясь в пронзительной какофонии, их голоса вывели последние строчки припева, — медовуху в трактире хлеста-а-ал!!
В «Свистящем Олене» звучал смех. Языками, заплетавшимися из-за того самого, упоминавшегося в припеве напитка, рыцари горланили песни и весьма посредственно плясали. Эта песенка использовала старую, еще иллусканскую мелодию, а слова Дерст позаимствовал у своего любимого барда из южного Амна. Толпе они нравились. Барс и Дерст, переплетя руки и выбрасывая ноги перед собой, неуклюже кружились посреди моря улыбок.
Арья у барной стойки следила за тем, чтобы капюшон не соскользнул, и не позволил тем самым кому-то её узнать. Несмотря на это, она улыбнулась и приподняла свою кружку с разбавленным элем в знак одобрения танцующим дурням.
Эта парочка никогда не бывала более добродушна, чем тогда, когда оба в стельку напивались. В такие минуты их состязания в остроумии и борьба за первенство прекращались, а на смену приходили шутки и чистосердечная дружба. Арье было интересно — помнили они на утро свои попойки? И смутила бы их та скорость, с которой кажущееся соперничество исчезало после кубка-другого медовухи, эля или элверквисста? В особенности после элверквисста.
Арья поймала себя на желании присоединиться к ним, ведь леди благородного происхождения нечасто выпадал шанс поучаствовать в подобных гулянках, разве что регент Алусейр Кормирская была известным исключением; но у девушки были другие планы.
Общий зал она покинула рано, притворившись уставшей, и вернулась без доспехов и меча, одетая в повседневный наряд лесных жителей. В простой одежде землянистых цветов Арья совсем не смахивала на дочь лорда Рома Венкира Эверлундского, в отличие от синих и серебряных нарядов. Возможно, благодаря этому на третье утро она наконец смогла найти ответы на некоторые из вопросов, что привели её в Куэрварр.
Допив свой эль, Арья дождалась, пока Барс и Дерст закончили песенку про пьяного дракона. Затем, пока вся таверна хлопала в ладоши и поднимала кружки в честь двух пошатывающихся певцов, она оставила пару медных монет на стойке и незаметно ушла.
Девушка вышла в ночь, поплотнее обернув плащ вокруг своего стройного тела. На улице дыхание превращалось в пар. Снег, высыпавший в Куэрварре прошлой ночью, растаял, но воздух не стал теплее. Улицы были безлюдны, и Арья ощутила, как в неё вползает знакомое чувство пустоты — так всегда случалось, когда она оставалась одна. Направляясь в другую местную таверну, «Рыжий Медведь», девушка изо всех сил пыталась побороть неприятное ощущение.
В отличие от «Свистящего Оленя», в котором раз или два побывал, наверное, любой путешественник севера, и известного повсюду в Серебряных Пустошах благодаря отличной выпивке и доброй компании, «Рыжий Медведь» обслуживал исключительно местных. Эль был похуже, а разговоры — соответственно — менее оживленными. И тем не менее таверна оставалась отличным местом встречи для охотников, звероловов и прочих людей, избравших основным местом обитания дикую природу, предоставляя прекрасную возможность после дневной работы посидеть и поделиться историями над кружкой лучшего Хранителя Брольма. Старые, закалённые посетители наверняка знали всё о жизни Лунолесья.
И это значило, что почти наверняка они слышали о пропавших гонцах.
Арья шагнула в задымленный зал, пригнувшись, чтобы не удариться головой о низкую трухлявую балку. С тихим возгласом она смогла восстановить равновесие, прежде чем споткнуться на ступеньках, ведущих вниз, в таверну.
— Осторожно, девушка, — воскликнул седобородый мужчина, бросившись подхватить её. Он забыл поставить на стол свою кружку и расплескал эль на них обоих, но казалось, даже не заметил этого. — «Медведь» уже не тот, что был раньше.
Арья приняла его руку, кивнув и улыбнувшись, проигнорировав неприятное чувство из-за разлитой на ее бриджи влаги.
Приняв такой ответ за приглашение продолжать, мужчина стал рассказывать про балки и просевший пол. Местная байка утверждала, что основатель «Рыжего Медведя», чтобы сравниться с «Оленем», построил свой трактир на лучшей земле, но Сильванус39проклял нескольких неверных последователей, что заставило землю стать мягче и привело к постепенному оседанию таверны.
