Сплав закона - Сандерсон Брэндон (версия книг txt) 📗
Ваксиллиума обратили к Пути вскоре после того, как он покинул Элендель. Он по-прежнему считал, что женщина, которая повстречалась ему в том поезде, была одной из Безликих Бессмертных, рукой Гармонии. Она и дала ему эту серьгу: каждый последователь Пути надевал такую, когда молился.
Проблема заключалась в том, что Ваксиллиуму было трудно считать свою деятельность полезной. Обеды и гроссбухи, сделки и переговоры. Разумеется, с точки зрения логики они важны. Однако все это – включая его голос в Сенате – являлось абстракцией. Никакого сравнения с бандитом в тюрьме или спасением похищенного ребенка. В молодости он прожил в городе – мировом центре культуры, науки и прогресса – два десятилетия, но не нашел себя, пока отсюда не уехал и не пустился в странствия по пыльным, бесплодным землям по ту сторону гор.
«Используй свои таланты, – будто кто-то прошептал внутри. – Ты во всем разберешься».
Это вызвало у Ваксиллиума печальную улыбку. Он никак не мог взять в толк, почему Гармония – если он и впрямь слушал – не давал более конкретных ответов. Нередко Ваксиллиум не получал от молитвы ничего, кроме ощущения ободрения. Продолжай. Все не так трудно, как кажется. Не сдавайся.
Он со вздохом прикрыл глаза, погружаясь в размышления. У других религий были церемонии и собрания. Только не у тех, кто следовал Путем. В каком-то смысле совершенная простота делала Путь куда более сложным для тех, кто ему следовал. Все интерпретации зависели от того, что позволяла твоя совесть.
Помедитировав какое-то время, Ваксиллиум почувствовал уверенность в том, что Гармония хочет, чтобы он изучал умыкателей и был хорошим главой Дома. Разве эти два занятия не исключали друг друга? Тиллом считал именно так.
Ваксиллиум обернулся и посмотрел на стопку газет и мольберт с блоком рисовальной бумаги. Сунул руку в карман, достал пулю, которую получил от Уэйна.
И против собственной воли мысленным взором увидел Лесси – голова отдернулась назад, кровь брызнула в воздух. Кровь покрыла красивые каштановые волосы. Кровь на полу, на стенах, на убийце. Но ее-то застрелил совсем другой убийца.
«Ох, Гармония, – подумал Ваксиллиум, вскинув руку ко лбу и медленно сползая спиной по стене. – Ведь дело и впрямь в ней, верно? Я не могу снова сотворить такое. Только не это».
Он выронил пулю, вытащил серьгу из уха. Встал, подошел к столу, убрал газеты и закрыл рисовальный альбом. Умыкатели пока что никому не сделали больно. Они грабили людей, но не причиняли вреда. Не было даже доказательств того, что заложницам угрожает опасность. Скорее всего, женщины вернутся после того, как за них заплатят выкуп.
Ваксиллиум сел за стол и принялся работать с семейными гроссбухами. Он не отвлекался от них до глубокой ночи.
4
– Предплечья Гармонии, – пробормотал Ваксиллиум, входя в огромный бальный зал. – И это теперь называют скромным званым ужином? Здесь больше людей, чем в городах Дикоземья, вместе взятых.
Как-то в юности Ваксиллиум посетил особняк Йоменов, но тогда величественный бальный зал оказался пуст. Теперь он был полон. На паркетном полу разместилось больше сотни столов. Леди, лорды, избранные чиновники в лучших своих нарядах чинно прогуливались, беседовали, порождая низкий гул. Блистающие драгоценности. Отутюженные черные костюмы с яркими галстуками. Женщины в платьях по последней моде: насыщенные цвета, юбки до пола, пышный верх со множеством складок и кружевных оборок. Большинство дам носили обтягивающие жакеты. Вырезы теперь были куда глубже, чем в детских воспоминаниях Ваксиллиума. Или он просто обращал на них больше внимания?
– Что такое, Ваксиллиум? – спросила Стерис.
Она позволила снять с себя пальто и осталась в красивом красном платье, которое, похоже, было намеренно сшито так, чтобы целиком и полностью соответствовать моде, но казаться при этом не слишком вызывающим.
– Всего лишь отметил размер этого собрания, моя дорогая. – Ваксиллиум сложил ее пальто и вручил – вместе с собственной шляпой-котелком – поджидавшему слуге. – После возвращения в город я посетил довольно много приемов, и ни один из них не был столь многочисленным. Похоже, пригласили половину города.
– Что ж, это и впрямь особый случай. Женятся представители двух Домов с самыми большими связями. Они не хотели никого пропустить. Кроме тех, разумеется, кого пропустили намеренно. – Стерис протянула Ваксиллиуму руку.
Еще во время поездки в карете он получил детальную инструкцию о том, как именно следует ее держать. Его ладонь, легко касаясь, сверху оплетает кисть ее руки. Это выглядело чудовищно неестественно, однако Стерис настаивала, что так они продемонстрируют окружающим именно то, что нужно. И в самом деле, ступив на пол бального зала, они привлекли немало заинтересованных взглядов.
– Вы намекаете, что одна из целей этого свадебного ужина заключается не в том, чтобы кого-то пригласить, а в том, чтобы не пригласить? – уточнил Ваксиллиум.
– Именно. А чтобы достичь подобной цели, надо пригласить всех остальных. Йомены могущественны, пусть даже верят в Обломки. Жуткая религия. Страшно представить – они поклоняются самому Железноглазому! Но никто и не подумает пренебречь приглашением на такое торжество. И потому те, кого проигнорировали, окажутся не только лишены возможности посетить прием, но и не смогут организовать собственные, поскольку все, кого они могли бы пригласить, будут здесь. Им остается либо объединиться с другими неприглашенными – тем самым усиливая свой статус отверженных, – либо в одиночестве сидеть дома, размышляя о том, какое оскорбление им нанесли.
– Мой опыт подсказывает, что подобные невеселые размышления повышают вероятность того, что кто-то получит пулю.
– Это не Дикоземье, лорд Ваксиллиум. Это город. Мы здесь подобным не занимаемся. – Стерис улыбнулась и с тщательно рассчитанной симпатией помахала кому-то, с кем они разминулись.
– Нет, не занимаетесь. Но похоже, застрелить кого-то из горожан – все равно что проявить акт милосердия.
– Вы не знаете, в чем главная беда, – заметила Стерис, помахав кому-то еще. – Видите того мужчину, который отвернулся от нас? Коренастый, с длинноватыми волосами?
– Да.
– Лорд Шеурман. Печально знаменитый чудовищный гость званых вечеров. Он совершенный зануда, когда не пьян, и совершенный фигляр, когда напьется. То есть почти всегда. Он, по всей видимости, наименее приятный человек во всем высшем обществе. Большинство присутствующих скорее провели бы час, ампутируя себе палец на ноге, чем несколько минут за беседой с ним.
– Так почему же он здесь?
– Ради фактора оскорбления, лорд Ваксиллиум. Те, кем пренебрегли, придут в еще больший ужас, когда узнают, что Шеурман был здесь. Включив несколько дурных сплавов вроде него – мужчин и женщин, которых никто не хочет видеть, – Дом Йомен как бы заявляет: «Мы предпочитаем проводить время с этими людьми, а не с вами». Очень эффективно. Очень мерзко.
Ваксиллиум фыркнул:
– Того, кто попытался бы провернуть такую грубость в Везеринге, подвесили бы за пятки к стропилам. Это еще если ему повезет.
Служанка, шагнув вперед, жестом пригласила их следовать за ней к отведенному столу.
– Хм. Вы ведь понимаете, – продолжала Стерис, понизив голос, – что я больше не подыгрываю, когда вы начинаете изображать невежественного дикоземца, лорд Ваксиллиум.
– Изображать?
– Да, – рассеянно проговорила она. – Вы мужчина. Перспектива женитьбы вызывает у мужчин беспокойство, и они цепляются за свободу. Вследствие этого вы пошли на попятную, начали сыпать варварскими заявлениями, чтобы спровоцировать меня на ответ. Это ваша инстинктивная тяга к маскулинной свободе; преувеличение своих качеств, которое подсознательно нацелено на срыв свадьбы.
– Полагаете, это преувеличение, Стерис? – спросил Ваксиллиум, когда они подошли к столу. – А что, если я таков на самом деле?
