Черная Луна - Геммел Дэвид (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Удачи тебе, великан, — сказал Тарантио.
— Надеюсь, Тарантио, и тебе фортуна улыбнется, — с широкой усмешкой отозвался Форин. — Приглядывай хорошенько за нашим простачком. Если отпустить его на вольные хлеба, он через неделю зачахнет с голоду.
Когда он ускакал прочь, Брун, который держался за стремя Тарантио, поднял глаза и спросил:
— Куда мы пойдем теперь?
— К купцу, который даст нам деньги.
— А почему он нам их даст?
— Это мои деньги, — пояснил Тарантио.
— А что мы будем делать потом? Тарантио тяжело вздохнул.
— Я научу тебя обращаться с луком и мечом. А потом ты станешь наемником, как я.
Брун на миг задумался.
— Я не очень-то быстро учусь, — с простодушной ухмылкой сообщил он.
— Знаешь, Брун, меня это почему-то нисколько не удивляет.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Сарино, пятый герцог Ромарк, был точной копией мужчины, который его зачал, — высокий, превосходно сложенный, черноволосый и синеглазый красавец. Именно поэтому так ненавидел его отец — низкорослый, кряжистый и светловолосый. Четвертый герцог Ромарк, человек нелегкого и жестокого нрава, женился по любви, но очень скоро обнаружил, что любовь эта не взаимна. Жена изменила ему с капитаном его же гвардии и на третий год их несчастливого брака забеременела от любовника.
Капитан погиб при загадочных обстоятельствах, заколотый, казалось бы, в обычной пьяной драке. Жена герцога, как было объявлено повсеместно, через три дня после рождения сына потеряла сознание в ванне и утонула. Все считали, что это настоящая трагедия, и искренне сочувствовали четвертому герцогу.
Ребенка вырастили кормилицы и няньки. Живой и умный мальчик всегда отчаянно старался заслужить любовь отца, но все напрасно. Почему — он так и не смог узнать. В школе Сарино был лучшим учеником и быстро постиг тонкости письма, красноречия и изящных искусств. К двенадцати годам он мог свободно вести дискуссии о достоинствах великих скульпторов, обсуждать философские взгляды Трех Наставников и написал сочинение о жизни и трудах короля-солдата Пардарка.
Те, кто знал Сарино в юности, утверждали, что отцовская холодность окончательно обратила сердце мальчика в камень в тот день, когда ему исполнилось пятнадцать. Говорили, что в ночь после празднества между старым герцогом, упившимся до неприличия, и его наследником произошла чудовищная ссора.
Именно после этой ночи Сарино всерьез увлекся колдовством. Он изучал магию днем и ночью, позабыв об обычных развлечениях золотой молодежи — охоте и волоките за женщинами, — и собрал немало старинных книг и свитков. Первое его чародейство, которое включало в себя принесение в жертву крольчонка, пошло вкривь и вкось — несчастная безголовая зверюшка долго бегала по длинному коридору восточного крыла, забрызгивая кровью бархатные драпировки. Второй волшебный опыт Сарино оказался более удачным — и в высшей степени роковым.
Желая узнать, почему отец так ненавидит его, шестнадцатилетний Сарино сотворил древнее заклятие, чтобы вызвать дух своей покойной матери. Он исполнил ритуал в той самой облицованной мрамором купальне, где когда-то умерла его мать. Дух так и не явился к нему, но то, что случилось, навсегда переменило жизнь юноши.
Где-то в заклятии он сделал совсем небольшую ошибку — и вместо того чтобы вызвать дух матери, воссоздал в купальне образы тех событий, которые произошли здесь в день ее смерти. В один миг в купальне резко похолодало, и Сарино испытал забавное ощущение — будто у него закружилась голова и он стал невесомым. Перед глазами полыхнули нестерпимо яркие огни — и тело юноши рухнуло на мраморный пол. Дух его, однако, воспарил ввысь, и он обнаружил, что глядит сверху на красивую женщину, которая принимала ванну. Глаза ее были печальны, на лице блестели следы недавних слез, и Сарино заметил, что живот у нее обвисший, мягкий — несомненное свидетельство того, что недавно она рожала. Распахнулась дверь, и вошел отец Сарино. Он был моложе, стройней, и волосы у него были не такие редкие, а лицо — белое от гнева.
— И ты думала, что я ничего не узнаю? — резко спросил он.
— Ты убил его, — ответила женщина. — Что еще ты можешь сделать со мной?
— Очень многое! — прошипел герцог. И, не говоря больше ни слова, ударил женщину кулаком в лицо, а затем толкнул ее под воду.
Дух Сарино содрогнулся от этого ужасного зрелища. Женщина сучила ногами, расплескивая воду на пол, но четвертый герцог держал ее крепко, покуда она не стихла.
Все вокруг закружилось, и Сарино открыл глаза. Он лежал на полу пустой купальни, и на виске его саднила свежая ссадина — падая, он ударился головой о край мраморной ванны.
Сарино медленно встал.
Еще два года он усердно занимался, изучая все, что только мог найти о колдовстве. В ночь своего восемнадцатилетия Сарино зажег в спальне черные свечи, поместил в стеклянный сосуд ужа вместе с прядью отцовских волос — и старательно, один за другим исполнил все пять уровней Авеи. Он не испытывал при этом никаких чувств — ни печали, ни гнева. Завершив заклятие, Сарино поднялся с колен и, взяв сосуд со змеей, медленно пошел по коридору к покоям отца.
В кровати у герцога были две совсем юные служанки. Сарино прошептал два Слова Власти и поочередно коснулся лба каждой из девушек. Те молча встали, широко открыв невидящие глаза, и, не сознавая, что делают, вернулись к себе. Пододвинув ближе кресло, Сарино жестом указал на светильники, висевшие на стенах спальни. Светильники вспыхнули, и яркий свет залил спящего на кровати мужчину. За эти годы лицо его разжирело, обрюзгло от излишеств, на виске пульсировала раздувшаяся жилка.
— Проснись, отец! — велел Сарино. Герцог дернулся так, словно получил оплеуху.
— Ад меня побери, что такое? — Он непонимающе оглянулся. — А где?..
— Они ушли. Расскажи мне, почему ты убил мою мать.
— Убирайся! Прочь отсюда, пока я не взялся за плеть!
— Плетей больше не будет, — негромко сказал Сарино. — Ни побоев, ни ругани, ни злобы. Просто ответь намой вопрос.
— Ты что, спятил?
— Ты имеешь в виду — сошел с ума? Думаю, что да. Это не так уж и неприятно. На самом деле так даже спокойнее. Однако же вернемся к моему вопросу. Когда ты вошел в купальню, мать сказала: «Ты убил его. Что еще ты можешь сделать со мной?» Ты ответил: «Очень многое». И утопил ее. За что?
Герцог побелел, как смерть, открыл рот, но тут же его закрыл.
— Как ты?.. — просипел он наконец.
— Не важно, отец. Сейчас важно только одно — твой ответ. Отвечай.
— Я… она… я любил ее, — пробормотал герцог. — Всем сердцем любил. Но она… ей этого было не достаточно. Она пустила в свою постель другого. Одного из моих же гвардейцев. Я думаю, они замышляли убить меня. Да, убить! Но я их разоблачил. — Лицо его исказилось от боли. — Зачем ты хотел это знать?
— Человек, которого ты убил, был высок, черноволос, с синими глазами?
— Да… Да!
— Понимаю, — сказал Сарино. — Я часто гадал, почему твои любовницы ни разу не понесли. Теперь я это знаю. У тебя слабое семя. И ты не мой отец.
— Да, я не твой отец! — прорычал старый герцог. — Зато после моей смерти ты станешь герцогом! Я вырастил тебя, как своего собственного сына. И за это ты должен быть мне благодарен! Сарино усмехнулся.
— Не думаю. Ты действовал исключительно ради собственной корысти. Ты лишил меня отцовской и материнской любви. Ты обокрал мою жизнь. Но теперь мне уже восемнадцать, и я стал мужчиной. Я созрел для того, чтобы принять у тебя власть. Прощай, отец. Да сгорит твоя душа в Аду!
Поднявшись, Сарино произнес одно-единственное слово. Змея в стеклянном сосуде словно растаяла. Старый герцог попытался что-то сказать, но шея его вдруг разбухла, словно нечто застряло в глотке. Герцог корчился, хватаясь рукой за горло, молотил кулаками по стене, сучил ногами, и с его посиневших губ срывался задушенный хрип. Сарино не сводил с него глаз, пока он не умер, а потом наклонился и открыл рот старика.
