Дети Горного Клана (СИ) - Давыдов Григорий Андреевич (чтение книг TXT) 📗
- Не знаю.
- Всё та же похоть. Ведь намного больше возбуждает не то, что открыто твоему взору, а то, что от него укрыто. И сильнее ты захочешь затащить в постель не шлюху, что выставляет свои прелести напоказ, а благородную даму, которая стыдливо являет миру даже кончики пальцев...
Работорговец навис над девочкой, и его улыбка и взгляд, что бесстыдно раздевал её, говорили больше любых слов.
Рука, сжимавшая кухонный нож, дёрнулась словно сама по себе, и палатку огласил крик попытавшейся защититься юной волчицы. Но мужчина, казалось, только этого и ждал: его тяжёлый кулак ударил Лиду по руке, девочка взвизгнула и выронила нож, но уже через мгновение вскочила, попытавшись ударить стоявшее перед ней животное. Работорговец, явно получая от этого удовольствие, гогоча, отпрыгнул в сторону и, вряд ли ощущая какие-либо угрызения совести, ухватив девчонку за лицо, впечатал её затылком в стол. Раздался оглушительный грохот разбивающейся посуды вперемешку с женским криком. Тело Лиды обмякло, а перед глазами всё поплыло, она ещё пыталась отбиваться, распластавшись на столе, но конечности слушались плохо, да и работорговец явно не был профаном в подобных делах, довольно умело зафиксировав её в стальном захвате и, наклонившись, зашептал ей на ухо:
- Помнишь, как подпортила мне личико, сука?! По-о-омнишь, по глазам вижу, не забыла! Пора платить по счетам, мелкая дрянь!
Лида дёрнулась, изогнувшись, в бесплодной попытке высвободиться, но мужчина уже зашуршал дурацким платьем, взъерошив его, намереваясь добраться до вожделенной цели...
- Стой!
Этот голос, абсолютно незнакомый, ворвался в сознание Лиды спасительным вихрем. Насильник, повинуясь, застыл, так и не приступив к делу, и обернулся на голос. У входа в палатку стоял некто, кого при беглом взгляде можно было бы назвать манекеном, что представлял покупателям богато украшенный камзол, в который был облачён - настолько его кожа была не по-человечески бела. Светлые короткие волосы были аккуратно уложены, да и в целом персона эта была аккуратна и красива, и даже несмотря на то, что этот некто явно был представителем мужского пола, он имел такой шарм и прямо-таки отпечатавшиеся на нём манеры и грацию, что было в нём нечто женское, аккуратно-прилизанное, подобно его причёске, и становилось абсолютно не ясно, что это ухоженное, брезгливо глядящее на кусочек засохшей земли на ботинке, создание забыло здесь, в грязном лагере работорговцев.
Из-за его спины выскочил тот, кто привёл Лиду к палатке и, пожимая плечами, затараторил:
- Я ему ничего не мог сделать, клянусь! Он подходит, камень свой в нос суёт, говорит, чтобы я пропустил, говорит, мол, покупатель, а я чё, раз покупатель, чё я ему отказывать буду!.. И этот... как его...
- Моё имя - Мирмидон, - перебил его незнакомец, так и не переменив статной позы. - Но для вас - сир.
Насильник усмехнулся и цыкнул второму: тот понятливо удалился. Работорговец, грубо ухватив Лиду за волосы, отчего та сморщилась и не сдержала протяжного стона, сбросил её на землю и пробасил:
- И кто вы такой... сир? - но тут его взгляд упал на ярко фосфоресцирующий камень, что держал незнакомец в руке, и понятливо кивнул: - А-а-а, вразумил. Ищейка магов, так, полагаю?
- Точно так. - Мирмидон покосился на стонущую в ногах работорговца девочку, и губы его чуть заметно скривились. - Я плачу золотом, и требую, чтобы мой товар был в надлежащем состоянии. Прекратите мучить бедное дитя.
- Прекращу. Закончу, то что начал, и можете делать с ней что вашей душе заблагорассудится!
- Нет. Вы меня не поняли. За порченную девочку я заплачу в разы меньше. Как вы думаете, понравится подобное вашему господину?
Работорговец изменился в лице - его всего перекосило, вены на мышцах вздулись, а пальцы заходили ходуном: он представлял, как они смыкаются на шее этого слишком много возомнившего о себе клиента.
- У меня нет господина, магий служака!
- Мы можем это в любой момент выяснить, - спокойно проговорил Мирмидон, которого подобная сцена ничуть не задела. - Прямо сейчас. Я доложу местному заправляющему, что он потеряет небольшое состояние из-за того, что его цепной пёс решил поразвлечься с бедняжкой. Так что, мне уйти? - он сделал такую многозначительную паузу, что становилось сразу понятно: никуда он не уйдёт.
- Ар-р-р, да будьте вы прокляты!!! - заорал работорговец и, с размаху заехав носком ботинка в бок ахнувшей Лиде, в два шага оказался возле невозмутимого незнакомца и выбросил вперёд руку. В первое мгновение могло показаться, будто тот собирается ударить, но при всех своих недостатках он не был идиотом. И потому его пятерня призывно застыла возле лица Мирмидона: - Гони деньги и проваливай!
- Пожиратели за всеми нами следят, - хмыкнул тот, вытащив из-за пояса кошель и вложив его в руку мужчины. - И, полагаю, вы - самая противная фигура для их слежки.
В ответ работорговец прорычал что-то невразумительное и скорым шагом, боясь невольно прибить гада, покинул палатку, оставив Мирмидона и мычащую от боли Лиду тет-а-тет.
- О, боги, что же они с тобой сделали... - склонился он над девочкой, проводя рукой по её волосам. - Спи, дитя, тебе нужно отдохнуть...
Последнее что увидела Лида, прежде чем окунуться в умиротворённый и долгожданный сон - яркий свет от поднесённого к её лицу камня.
Когда глаза открылись, Лида подумала, что никакого сна не было. Будто она моргнула - и всё. Но как тогда объяснить отсутствие какой-либо боли в теле и ясные мысли, словно она проспала несколько лет, выспавшись на месяцы вперёд? Да и отсутствие запаха пота и отложений, что преследовал её с того самого момента, как очутилась в той пресловутой рабовладельческой повозке... И белый-белый потолок неизвестной ей комнаты.
До неё не сразу дошло, что она лежит на мягкой уютной кровати, но, осознав это, Лида соскочила с неё в ужасе, словно это была не кровать, а кишащее змеями логово. Где она?! Почему?! Как?!
Оглядевшись, девочка изумлённо уставилась на богатое убранство комнаты, размеры которой были больше её дома раза в полтора, подивилась невероятной чистоте и... тишине. Никого не было поблизости, никто не следил за ней, и не слышались ничьи голоса, или шаги. Словно она попала в царство мёртвых, где ей отвели отдельный, исключительно её, мирок. А, может, действительно, Пожиратели приняли её в свою обитель? Матушка ведь всегда говорила, что после смерти они приходят за душами умерших и отправляются с ними в свои прекрасные дворцы, где каждый получает то, что заслужил за свои земные поступки. Но это значит, что она умерла? Нет, не может быть.
Чтобы отбросить в сторону неожиданное наваждение и почувствовать, что она не просто призрак, очутившийся в обители Пожирателей, Лида двинулась вперёд, вон из комнаты. И это, казалось бы, пустяковое действо мгновенно вернуло ей самообладание. Она разберётся, что тут происходит, главное - не стоять на месте!
Покинув комнату, девочка попала в широкий и длинный коридор, стены которого были щедро усыпаны дверьми. Но ни одну из них она открывать не решилась, и двинулась вправо по коридору, каким-то шестым чувством ощущая: следует идти именно туда.
Коридор, казалось, длился целую вечность - или это она шла медленно, аккуратно делая каждый шаг, словно боясь наступить на нечто опасное, чего на первый взгляд абсолютно точно не могло быть на идеально ровном белом полу. Но в итоге он окончился высокой аркой, за которой открывался вид на небольшой балкончик с ведущей от него вниз лестницей и обширный зал, абсолютно лишённый какой бы то ни было мебели, и оттого казавшийся ещё больше, чем был на самом деле.
Хотя мебель здесь, конечно, была, но в лице всего лишь одного небольшого круглого столика в самом центре зала и парочки стульев, один из которых уже был занят. На нём восседал смутно знакомый Лиде человек, как бишь его... Мармилад? Мирмидий?
Мармилад или Мирмидий оторвался от смакования какого-то напитка в крохотной чашке и, отставив её на блюдце, широко улыбнулся:
