Драконьи долги (СИ) - Танжеринова Янтарина (мир бесплатных книг .txt) 📗
— Кстати, капитан, вы не знаете, накопители при Бунджире были? — поинтересовалась Айриэ у своего сопровождающего.
— Нет, мэора, ничего: ни колец, ни браслетов.
— А письмо, которое он получил?
— Не было, мэора, — ответил капитан, отрицательно качнув головой. — Ни в доме, ни при нём. Там только одежда окровавленная и осталась… точнее, её обрывки. Их тщательно осмотрели, я присутствовал.
— Ясно, спасибо.
Жаль. Может быть, если бы уцелело письмо, Айриэ удалось почувствовать магический след, а так эта ниточка оборвалась, никуда не приведя. Значит, надо искать новые следы в дилианском посольстве.
Не нравилось ей это мутное дело. Чутьё подсказывало, что с ним нужно разобраться, и желательно поскорее. Чёрная магия — не для этого мира. Хватает и того, что вторжение монстров сильно поколебало хрупкое Равновесие. Впрочем, присутствие дракона это компенсировало. Айриэ усмехнулась про себя: выходит, не так уж плохо, что она застряла здесь на целый век.
Вечером к дилианскому посольству подкатил экипаж, из которого, опёршись на руку слуги, величественно выплыла фигуристая женщина в тёмно-рубиновом платье с низким квадратным вырезом. Она, в сущности, ничем, кроме чересчур открытого платья, не отличалась от знатной дамы, хотя именно эта маленькая деталь — пусть и слегка замаскированная полупрозрачной сверкающей пелериной на тон темнее платья — говорила о многом. Согласно нынешней моде, столь открытые платья аристократка никогда бы себе не позволила, это почиталось моветоном и могло быть уместно лишь в одежде куртизанок, каковой нынешняя гостья посольства, похоже, и являлась. Да и драгоценности, украшавшие женщину, были чуть слишком крупными и даже, пожалуй, аляповатыми, чтобы рубины на шее и в ушах могли считаться подлинными. Вот для искусной и вполне доступной подделки — в самый раз. Почти знатная дама — холёная, красивая, но гораздо более снисходительная к маленьким мужским слабостям, нежели придворная красавица благородных кровей. Провести ночь с такой женщиной и веселее, и приятнее, и, что греха таить, намного дешевле, чем с аристократкой. С последними хорошо, если удастся отделаться дорогими, не поддельными, драгоценностями от лучших ювелиров, а то ведь и в брачные сети могут поймать, что для иных кавалеров совершенно нежелательно.
Впрочем, его высочеству Мэйгину женитьба уже не грозила, супругой он обзавёлся давно, и этот союз был политически выгодным, помогшим королю заручиться поддержкой восточных провинций Дилиании. Супругу, холодную и сдержанную, принц не любил, зато обожал весёлых, беззаботных красавиц, равно даря своё внимание придворным дамам и очаровательным куртизанкам. Впрочем, особой разницы между ними и не имелось, вопрос, как уже упоминалось, был в цене благосклонности. От наивных, бескорыстных девушек и женщин Мэйгин, по его собственному признанию, старался держаться подальше: сильные страсти и серьёзные чувства ему были совершенно ни к чему. Принц был человеком благоразумным. И слишком политиком, чтобы Айриэ верила в эту маску дамского угодника. Впрочем, находясь рядом с таким подозрительным и не слишком добрым человеком, как король Шингар, поневоле озаботишься защитной маскировкой, хотя бы из чувства самосохранения.
Мэйгина король Эстиссы принимал как почётного гостя и поселил в королевском дворце, выделив принцу и его свите целое отдельное крыло. Однако никто не мог помешать Мэйгину в любое время посещать дилианское посольство, тем более если Мэйгин желал развлечься. Куртизанку в королевский дворец не пригласишь, зато в посольстве провести вечерок с дамой полусвета вполне уместно. Айриэ была почти уверена, что широко известная любовь принца к, скажем так, не совсем знатным дамам — не более чем удобнейшее прикрытие для встреч с нужными людьми. Ведь на вечерах, устраиваемых Мэйгином в своём городском, «холостяцком» (где супруга никогда не показывалась) особняке присутствовали не только куртизанки, но и их покровители. А среди последних встречались не только беззаботные придворные, пришедшие весело скоротать вечерок, но и люди гораздо более серьёзные.
На входе её ожидали два безупречно вежливых мага и быстро проверили «куртизанку» на наличие амулетов, могущих нанести вред драгоценному здоровью принца, но ничего не обнаружили, разумеется, кроме слабенькой бытовой магии, помогающей поддерживать великолепное состояние кожи и волос красавицы.
Айриэ всё так же величественно плыла по особняку, милостиво и самую чуточку заинтересованно поглядывая на встречных мужчин и с нарочитым безразличием — на женщин. Чёрные кудри красавицы, перевитые золотыми цепочками, шелковистым надушенным покровом падали на безупречно ровную спину, бёдра чуть покачивались при ходьбе, а полупрозрачная пелерина почти соскользнула с плеч, заставляя мужчин сбиваться с шага и заглядываться на восхитительные прелести, открываемые низким вырезом. Драконна мимоходом лениво подумала, что, пожалуй, у той девочки, чей облик она приняла на сегодняшний вечер, после отъезда принца прибавится покровителей-дилианцев.
Айриэ уже ждали и сразу провели к принцу. Войдя, она присела в глубоком реверансе. Получилось чуть скованно и не так безупречно, как у человеческих аристократок, натренированных с детства. Драконне подобные упражнения были, мягко говоря, непривычны, но это и к лучшему: она не выбивалась из роли, от простолюдинки не ожидали грации и изящества благородной дамы.
— Встаньте, моя милая, и дайте-ка вас рассмотреть. — Голос принца был вкрадчивым, обволакивающим и прямо-таки завораживающим. — Вы ослепительно хороши. Как вас зовут?
— Уэлла, ваше высочество.
Голос куртизанки был тоже красивым, богатым на модуляции, сочным и бархатистым. Айриэ стоило некоторых усилий скопировать его, когда она творила свою иллюзию прямо в «Цветнике жизни», имея перед глазами оригинал. Но дело того стоило, этот мурлыкающий, томный голос прекрасно дополнял образ. Драконна бросила на принца зазывный взгляд из-под длинных стрельчатых ресниц и нарочито скромно потупилась. Судя по взглядам присутствующих в комнате мужчин, зрелище им весьма понравилось. Мэйгину, кажется, и притворяться не пришлось, он явно был впечатлён.
— Уэлла… прелестное имя, — галантно, хотя и совсем не оригинально сказал принц и взял куртизанку за руку, поднося к губам её тонкие пальчики.
Мэйгин верен себе. Говорили, он со всеми своими любовницами обращался так, что они чувствовали себя королевами — неважно, была перед ним знатная дама или простолюдинка. Впрочем, и с крестьяночками на сене его высочество не кувыркался даже в ранней юности — не тот уровень. Мэйгину нравилась некоторая доля изысканности в дамах, которых он приглашал в свою постель.
Мэйгин ласково заворковал и увлёк куртизанку к столу, усадив рядом с собой. Принц знал толк в хорошей кухне и поесть любил, что заметно отражалось на его фигуре. Впрочем, пухленькое брюшко Мэйгина ничуть не портило, скрадываемое костюмами от умелого портного, а круглое добродушное лицо и свежий румянец на щеках невольно заставляли поверить в его полную безобидность и даже некоторую наивность. Недруги Мэйгина, обманутые этой безобидной внешностью, не раз жалели, что связались с этим румяным полненьким жизнелюбом, внутри которого скрывался стальной стержень.
Ужин шёл своим чередом. Принц одаривал свою даму комплиментами, «Уэлла» исправно кушала рекомендуемые кавалером деликатесы, намеренно допуская некоторые лёгкие погрешности против этикета, но в целом действуя столовыми приборами не без изящества. Менестрель, совсем юный золотоволосый мальчик, томно перебирал струны своей лютни, наигрывая что-то лёгкое и романтическое. За столом разговор вёлся ни о чём, четверо других сотрапезников, из числа приближённых Мэйгина, обсуждали последние придворные новости и предвкушали предстоящий бал-маскарад, что король Эстиссы устраивал в честь высокого гостя. Ужин закончился достаточно быстро, деликатные и понятливые приближённые поспешили оставить принца наедине с его гостьей, а вскоре Мэйгин выслал из комнаты менестреля и слуг.
