Дочь Хранителя - Шевченко Ирина (книга жизни .txt) 📗
Открывающая огорченно вздохнула, но вдогонку не кинулась.
— И часто приходится спасаться бегством от поклонниц? — насмешливо спросила я мужчину, оказавшись в темном коридоре.
— Нет, — бросил он хмуро. — Только если дозировку воздействия неправильно рассчитаю.
— Так это была магия? Очарование от слова «чары»?
— Кое-кто забыл на выходе закрыться, — выговорил он с упреком. — Пришлось отвлекать как умел.
— Извини…
Слова раскаянья застряли в горле, когда я шагнула за порог и, зажмурившись от яркого света, замерла на высоком крыльце: мы не просто пришли в другой мир — мы пришли в лето! После дождливого января и серого неба родного города оказаться в солнечном лесу, наполненном ароматом трав и птичьим гомоном, казалось истинным чудом.
— Как же здесь здорово! — почти прокричала я.
— Здорово. Но вслух не слишком восторгайся. Не забывай, ты выросла в Саатарских Дубравах и на эту красоту должна была уже налюбоваться.
Да, точно. Я же полукровка. Точнее, квартеронка. У меня дедушка эльф. Оказывается, аура у меня не совсем человеческая, а у Лайса — и подавно, и местные маги это сразу увидят. Вот чтобы лишних вопросов не было, мы и прикинемся полукровками. Для полугномов мы ростом не вышли, для полуорков — физиономиями. А в полуэльфов должны поверить. По крайней мере, у Эн-Ферро в прошлые приходы эта легенда работала.
Из-за угла высокого бревенчатого дома показался пожилой мужчина, ведущий за собой двух… Ну уж нет!
— Я на это не сяду!
Не то чтобы страшно, но непривычно. Ящерица как ящерица, морда добродушная и даже чем-то симпатичная… Но нет, не сяду!
— Пешком пойдешь! — пригрозил Лайс.
— А далеко идти?
— Ну если помнишь, я предполагал добраться до места за два дня. Но это верхом. Если хочешь прогуляться — настраивайся на неделю. А с учетом походных травм…
— Каких еще травм?
Лайс оценивающе оглядел меня с головы до ног.
— С учетом твоей физической подготовки и опыта передвижения по диколесью, не исключено все — от мелких царапин до сломанной шеи. Так что либо ты сейчас же влезешь на ящерку, либо я в целях экономии времени прикопаю тебя в ближайшем овраге.
И какой у меня был выбор?
Сидеть на широкой и плоской спине оказалось на удивление удобно, даже удобнее, чем на лошади. Да и ехать на гигантской ящерице было не в пример легче: никаких резких движений, никакой тряски, кер (так называют на Таре этих мутантов) не скакал, а будто бы скользил, плавно перетекая с лапы на лапу. Но я была бы не я, если бы не возмутилась для порядка:
— Что за мир?! Магия у них есть, а лошадей нет!
— И лошади есть, — уверил едущий впереди Эн-Ферро. — Но немного. Транспорт аристократии и высших магов.
— Вот выучусь, стану этим самым высшим магом и куплю себе нормальную лошадь!
— Не советую.
— Это еще почему?
— А ты вниз посмотри.
Я посмотрела. От падения меня спасла только плетеная кожаная уздечка, в которую я вцепилась обеими руками, и сильная когтистая лапа карда, подхватившая меня почти у самой земли.
— Я сказал: посмотри, а не свались, — укоризненно пробурчал мой спаситель.
— И чего я там не видела? — предпринимать новую попытку не хотелось.
— Дорога неровная, каменистая. Дальше вообще овраги и рытвины, лошади вряд ли пройдут. А для кера бездорожье не проблема. Так что кончай нудить!
Ехать и не нудить было нудно.
— Ла-айс! — заныла я, не выдержав и получаса.
— Что?
— Мы так и будем молчать всю дорогу?
— Ну не молчи. Если тебе скучно, давай повторим, что ты знаешь об этом мире.
Ну вот, напросилась.
— Тар — стандартный сопредельный мир, — монотонным речитативом прилежной школьницы-зубрилы начала я, — магический уровень — девять баллов по шкале Хэмфаста, Хранитель врат — Гвейн, старейшина Великого Круга. Климатические условия — стандартные, продолжительность года — близкая к стандартной, деление на времена года, двенадцатимесячный цикл — все согласно основным нормам. Единственное существенное отличие Тарского календаря от системы фиксирования дат в известных мне мирах — разбитие месяца не на недели — седмицы, что является общепринятой формой учета времени в Сопределье, а на пятидневки, или длани, по количеству пальцев на руке. Таким образом, в каждом месяце шесть дланей, то есть, тридцать дней, а в году — триста шестьдесят. На Таре два материка — Каэтар, или Восточные земли, и Саатар, соответственно — Западные земли. На Каэтаре расположено крупнейшее человеческое государство — Каэтарская империя, где мы собственно и находимся. На Саатаре расселены остальные народы: в центральной части — Лар’эллан, королевство эльфов. Северо-западнее, за пустошами — Зеленые холмы, страна тэвков. На севере живут снежные орки, на юге, в Долине Вулканов — огненные. Между землями снежных орков и эльфийским лесом тянется Драконий Гребень — горная система, где в пещерах и долинных поселениях проживают гномьи общины…
Тут я остановилась — нужно было перевести дух. Кард, который ехал впереди, так что все свои слова я адресовала его дружелюбной спине, наконец обернулся, и я поняла, что все это время он самым наглым образом лыбился.
— Ты подозрительно много знаешь для коренной уроженки этого мира, — прокомментировал он выражение своей физиономии.
— Да? И что же должна знать коренная уроженка?
— То же, что и все. Тар круглый, материка два. На одном живут люди, на другом — все остальные. Одни — хорошие, другие — не очень, и кто из них кто, зависит от того, на каком из континентов проживаешь ты и какой формы у тебя уши.
— Ясно. А какой должна быть позиция полуэльфки, выросшей в людском поселении на Саатаре?
— Самой оптимистичной! — выдал, не задумываясь, Эн-Ферро. — Все наивные семнадцатилетние девушки, отправляющиеся в поисках счастья на чужой материк, просто обязаны лучиться оптимизмом!
— Лайс, — с сомнением протянула я, — ты думаешь, я сойду за семнадцатилетнюю? Мне же почти на десять лет больше. И я не наивная девушка, я уже порядком тертая жизнью тетка.
Мои слова заставили идущего обернуться снова.
— Это кто тут тетка? И на Земле была малолетка малолеткой, а на Таре, на свежем воздухе да при хорошей энергетике, мне еще доказывать придется, что тебе не пятнадцать.
Дорога стала шире, и кард придержал кера, чтобы поравняться со мной.
— Только лицо попроще сделай, жизнью тертая, — посоветовал он. — Понаивнее.
Сделала.
— Понаивнее, — фыркнул Лайс, — а не потупее.
Пришлось повторить.
— Уже лучше. — Фырканье стало одобрительным. — Только не переусердствуй. А то в городе за нами все жулье увяжется: такую простушку грех не пощипать.
Следующие полчаса я тренировалась изображать невинность и наивность, скромно опускать глазки и восторженно охать. После очередной демонстрации кард чуть не вывалился из седла от смеха и объявил курс актерского мастерства оконченным.
Он умолк и погрузился в собственные мысли, а я снова заскучала.
Окружающая нас дикая природа не спешила поражать разнообразием форм и буйством красок, как вещал краткий путеводитель идущего. Лес как лес. Никакой чуждой глазу флоры или, боже упаси, фауны (если, конечно, забыть о зеленых ящерицах размерами с корову), знакомые запахи и привычные звуки. Правда, попадались дорогой незнакомые мне кусты и чудные цветастые птички, но при моих познаниях в ботанике и зоологии опрометчиво было бы утверждать, что где-нибудь в Центральной Европе или Южной Америке такие не водятся.
Но невозможно сложить мнение о мире, когда еще ничего, кроме бесконечного и уже не кажущегося таким чудесным леса не видел. Мне хотелось поскорее добраться до города со странным названием Сараст, где располагалась школа магических искусств, в которой мне предстояло учиться. Если возьмут, конечно.
Пользуясь вездеходностью керов, Лайс проложил маршрут от станции до конечного пункта не по главной дороге, извилистой змейкой обегавшей все лесные поселки и охотничьи стоянки, а напрямик, чтобы быть в городе уже к следующему вечеру. Но после резво взятого старта на следующее же утро мы были вынуждены сбавить темп по причине болящей меня. После дня в седле и ночевки на ложе из валежника болело все. Болели ноги, руки и спина. Болели мышцы и суставы, о существовании которых я до этого даже не догадывалась. Эн-Ферро заверил меня, что это как в спортзале, и стоит только вернуться в седло, как боль «разойдется». Спортзалы я посещаю не часто, а потому часа два ему верила. Пока не свалилась с кера.
