Волшебники Маджипура - Сильверберг Роберт (онлайн книга без TXT) 📗
— Я отнесусь к нему с той серьезностью, какой оно заслуживает, — ответил Престимион и кратким жестом указал на дверь.
Вруун вышел.
Едва дверь закрылась, Гиялорис с силой шлепнул себя по мощному бедру.
— Корсибар! — воскликнул он со внезапной яростью. — Конечно!
— Что? — строго спросил Престимион.
— Этот враг, этот конкурент — Корсибар! Если это не Сирифорн, не Дантирия Самбайл, то, значит, Корсибар. Разве вы не видите? Нет ничего странного в том, что сын хочет пойти по стопам отца, — сын короля мечтает тоже стать королем. И в данном случае сын короналя не желает позволить какому-то выскочке занять трон, который, по его мнению, должен принадлежать ему самому.
— Достаточно и больше чем достаточно, Гиялорис! — не свойственным ему резким тоном оборвал друга Престимион. — Все это никчемные бредни.
— Я не стал бы так безоговорочно утверждать…
— Все это ерунда! Чушь, полнейшая чушь! Алая луна, тайный враг, предзнаменование войны. Интересно, что за демоны внушают такие мысли о будущем, предоставляют столь убедительные доказательства? Где они живут, какого цвета у них глаза? — Он печально покачал головой. — Война на Маджипуре! Это не тот мир, где ведутся войны, Гиялорис. За многие тысячи лет, прошедшие с тех пор, как были побеждены метаморфы, здесь не было ни одной — ни одной! — войны. А эти ваши нелепые домыслы насчет Сирифорна! Вы полагаете, что он мечтает о троне? О нет, мой друг, только не он. В его жилах и без того течет королевская кровь высшей пробы, а к тяжкому труду управления государством он не имеет ни малейшей склонности. Мой кузен прокуратор? Он любит устраивать каверзы, это верно. Но, думаю, до каверз такого сорта он не дойдет. И Корсибар! Корсибар!
— Но, Престимион, он же действительно королевского происхождения, — заметил Гиялорис.
— Внешне — да. Но не по внутреннему содержанию. Симпатичный пустоголовый человек, окруженный роем льстецов и подлецов. Не имеющий собственных идей и всецело зависящий от тех, кто подсказывает ему, как нужно думать.
— Точная оценка, — откликнулся Септах Мелайн. — Я сказал бы о нем примерно то же самое.
— В любом случае, — продолжал Престимион, не обращая внимания на эти слова, — ему и в голову не придет занять трон. Чтобы сын короналя совершил такой поступок? Это нарушает все традиции, а Корсибар не тот человек, который бросит вызов обычаям. Он скучный благовоспитанный дворянчик, и не более, лишенный необходимой для такого поступка искры зла. Он жаждет развлечений, удовольствий, а не забот о власти. Абсурдная мысль, Гиялорис. Абсурдная. Выкиньте ее из головы.
— Предположения Гиялориса, возможно, и в самом деле абсурдны, — заметил герцог Свор, — но, Престимион, в воздухе здесь и впрямь витает нечто странное. Я сам ощущаю это: какое-то густое, темное, зловещее облако, собирающееся вокруг нас.
— И вы туда же, Свор?! — с досадой взмахнув рукой, воскликнул Престимион.
— Конечно.
— О, как бы мне хотелось, чтобы этот безумный поток колдовства и пророчеств никогда не вырывался на свободу! Эти талисманы и предсказатели, эти чудовищные магические ритуалы! Ведь, как я понимаю, когда-то мы были рационально мыслящими людьми. Сможем ли мы вернуться к здравому рассудку? В этом виноват Пранкипин. Именно он склонил мир к шарлатанству, — Престимион сурово посмотрел на герцога Свора. — Вы, мой друг, со своим пристрастием к волшебству подвергаете мое терпение серьезному испытанию, очень серьезному. Вы и Гиялорис — оба.
— По-видимому, так оно и есть, — ответил Свор, — и я прошу у вас за это прощения, Престимион. Тем не менее отказ от какого-либо источника информации, пусть даже эзотерического, мне кажется ошибкой. Принц, то, что вы не видите никакого смысла в потаенных искусствах, отнюдь не значит, что они ложны. Я предлагаю включить этого врууна в платежную ведомость, указать сумму несколько большую, чем десять мерок, и попросить его прийти к нам с любыми дальнейшими откровениями, буде они его посетят…
— …Что окажется именно тем результатом, к которому он стремился, явившись сюда, — закончил Септах Мелайн. — Он, очевидно, ищет нового покровителя — а кто может быть лучше, чем вступающий на престол корональ? Нет, нет и еще раз нет! Я категорически возражаю против того, чтобы иметь с ним какие бы то ни было дела. Он не нужен нам, мы не хотим его знать. Он продастся шесть раз за один день, если только найдет достаточно покупателей.
Свор поднял руку ладонью вперед в знак возражения.
— Я считаю, что в период смены правления следует с осторожностью ходить по косогорам — хотя бы для того, чтобы не стоптать сапоги. Если в нашептываниях врууна есть хоть какой-то смысл, а мы откажемся выяснить его лишь потому, что нам неприятно это существо, или из-за недоверия к колдовству вообще, то в дураках окажемся именно мы. И совершенно не обязательно допускать его на совещания в узком кругу, достаточно кинуть ему реал-другой, чтобы он продолжал рассказывать нам о своих видениях. Мне, по крайней мере, это кажется простым благоразумием.
— И мне тоже, — решительно сказал Гиялорис. Септах Мелайн нахмурился.
— Вы оба изо всех сил стараетесь отыскать хоть крупицу истины в этих бреднях. Вы правильно сказали, принц, настало ужасное время. Время шарлатанов, сбивающих с толку своей болтовней даже таких проницательных людей, как вы, Свор. Я с удовольствием взял бы этого врууна и…
— Спокойно, спокойно. — Увидев, что всегда бледное, с тонкими чертами лицо Септаха Мелайна налилось кровью, Престимион произнес эти слова в своей обычной манере, почти ласково, хотя было ясно, что это твердый приказ. — Мне не больше вашего хочется, чтобы он болтался рядом с нами. И я точно также, как и вы, не собираюсь придавать ни малейшего значения глупой болтовне о претенденте, собирающемся восстать против меня. Ничего подобного случиться не может.
— Все мы надеемся на это и молимся, чтобы так оно и было, — ответил Септах Мелайн.
— Все мы глубоко убеждены в этом, — поправил его Престимион. Он содрогнулся, как будто прикоснулся к чему-то гадкому. — Клянусь Божеством, я сожалею, что позволил врууну осквернить наши уши столь недостойными речами! — Он посмотрел на герцога Свора: — Держитесь подальше от него, мой друг, — это я вам говорю. — Принц повернулся в другую сторону: — Но не причиняйте ему никакого вреда, Септах Мелайн. Вы слышите? Я не потерплю этого.
— Как вам будет угодно, принц.
— Вот и прекрасно. Благодарю вас. А теперь, если вы не против, давайте вернемся к выбору соперников на Играх.
5
Леди Тизмет, сестра принца Корсибара, занимала самые, пожалуй, роскошные апартаменты в имперском секторе Лабиринта. Вообще-то, они предназначались для супруги короналя — для тех редких случаев, когда она могла бы посетить подземную столицу. Но всем было отлично известно, что леди Роксивейл, жена лорда Конфалюма, уже давно жила отдельно от короналя в собственном дворце на южном острове Шамбеттиран-тил в тропическом заливе Стойен. Хотя ее муж должен был вскоре занять наивысшее положение на Маджипуре — стать понтифексом, — она не дала никакого ответа на приглашение присутствовать при провозглашении его верховным монархом, и поэтому никто не ожидал ее приезда, а покои, предназначенные для леди Роксивейл, отвели ее дочери Тизмет.
И сейчас принцесса Тизмет находилась там. Она нежилась в большой блестящей ванне из порфира, инкрустированного узором из винно-желтого топаза. Из труб, сделанных из отшлифованного зеленого оникса, бледно-розовой струей текла горячая, ароматная и, казалось, шелковистая вода отдаленного озера Эмболейн. Мраморный водопровод длиной в две тысячи миль доставлял сюда эту воду, чтобы обеспечить все удобства гостям понтифекса. Высоко над ванной висели три пары светивших переливчатым зеленым светом ламп. Принцесса полулежала в красивой позе, по грудь погрузившись в воду; ее руки свободно вытянулись по изогнутым краям ванны, чтобы две прислужницы, стоявшие на коленях по обе стороны, могли выполнить свою ежевечернюю обязанность: сохранение прекрасного облика рук, маникюр, полировка удлиненных ногтей безупречной формы и нанесение на них сверкающего платиной лака. Позади, нежно массируя стройную шею Тизмет, стояла ее первая фрейлина, благородная Мелитирра Амблеморнская, компаньонка принцессы с самого детства. В противоположность своей повелительнице, яркой брюнетке, она была обладательницей густых и пышных золотистых волос; бледные щеки Мелитирры оживлял ровный здоровый румянец.
