Фирменный поезд Фомич - Колупаев Виктор Дмитриевич (мир бесплатных книг .TXT) 📗
— Вы что, действительно ничего не понимаете? — удивился Граммовесов.
— Прошу вас, Степан Матвеевич, — попросил я вежливо, но настойчиво, — оставьте моего сына в покое.
— Ну хорошо, — внезапно согласился Степан Матвеевич. — Подождем, пока вы сами обратитесь к этой мысли. А вот визит пришельца… — Он не договорил.
— Нет, уж позвольте! — сразу же и довольно взволнованно прервал его Семен. — Пришельца, товарища Обыкновеннова, прошу не трогать!
— Да почему же?
— К пришельцам надо относиться с уважением. У меня вот и книга есть. В букинистическом купил…
— Значит, по-вашему, в визите пришельца нет ничего странного?
— Уважаемого товарища пришельца! — сделал нажим Семен. — Ничего странного здесь не вижу. Что ж, пришельцам уж и в поездах нельзя ездить?!
— Кто их знает… — сдал свои позиции Степан Матвеевич.
— Ага! — обрадовался Семен. — Сами говорите! Я вас очень прошу оставить уважаемого товарища пришельца в абсолютном покое.
— Как вы думаете? — спросил меня Степан Матвеевич.
— Вообще-то появление этого товарища кажется мне немного странным. Что-то тут не увязывается.
— А молоко вы его пили! — вспылил Семен. — Молоко пили! Пили! А сам факт существования уважаемого товарища пришельца теперь ставите под сомнение. Это нечестно, непорядочно даже. Я просто вас не понимаю.
— Пили молоко, — согласился я. — И еще много разного можно выпить из этой занятной бутылки. Как, кстати, ты, Семен, объясняешь ее уникальную способность превращать воду в различные напитки?
— А никак! Икру делают из нефти? Делают! Почему нельзя коньяк из воды?
— Там все научно обосновано.
— Ты это точно знаешь?
— Точно.
— А я не знаю.
— Так что из этого?
— А то, что я не знаю, как это можно делать икру из нефти, а ее тем не менее делают.
— Ну и что?
— А вот теперь мы все не знаем, как из воды делают молоко. Но из этого нельзя вывести, что его и не могут делать из воды. Может, пассажир из восьмого вагона знает это. Или только конструктор бутылки. И этого достаточно, чтобы факт существовал.
— Значит, — сказал Иван, — пришелец ни при чем в факте существования этой бутылки?
— А вот и нет. Ее могли создать еще на планете Ыбрыгым.
— И с такой этикеткой?
— Этикетку можно заменить.
— Я из вашего разговора понял только одно, — сказал усталый Степан Матвеевич, — что для некоторых факт существования пришельца не является невозможным или просто таинственным, необъяснимым.
— Да, — сказал Семен. — Пришельцы существуют. И вы не можете отменить их существование.
— Ну а мою историю вы знаете, — сказал Степан Матвеевич, кивая нам с Иваном.
— Тоже что-нибудь интересное? — обрадовалась Тося.
— Очень, — сказал я.
— Расскажите, — попросил Семен.
Степан Матвеевич рассказал им очень кратко, только самую суть феномена, нисколько не вдаваясь в свои душевные переживания.
— Неужели наш поезд перенесло в другую реальность? — обрадовалась Тося.
— А как же Усть-Манск? — заволновался Семен.
— Ну что Усть-Манск? Успеем еще в Усть-Манск!
— А мама? А пироги?
— О господи! Здесь другая реальность, а он пироги вспоминает!
Семен посмотрел на свою жену как-то странно. Кажется, впервые он не понимал ее. И это пугало.
— Но что все-таки следует из того, что мы попали в другую реальность? — спросил я.
— Теперь понятия не имею. Раньше мы бы просто вернулись в свою, прожив в той некоторое время. А теперь…
— Уж не хотите ли вы сказать, Степан Матвеевич, — спросил Семен, — что мы навечно застряли в этой непонятной реальности?
— Ничего я не хочу сказать.
— Нам же ведь в Усть-Манске сходить! Нет, уж вы, пожалуйста, все сделайте как положено.
— Да как же я могу сделать?
— А это не наше дело. Вы нас сюда затащили, вы нас и выручайте!
— Да откуда вы взяли, что именно я вас сюда затащил?
— Так ведь это все вы путешествуете по другим реальностям. А нам это вовсе ни к чему. Нам вот в Усть-Манск нужно.
— Да успеем мы еще в Усть-Манск, — разволновалась Тося.
— Тут нужно внести ясность, — сказал Иван. — Степан Матвеевич никак не мог своею волею перенести нас в другую реальность. Если это и произошло, то нужно искать причину и методы возвращения. А то, что он находится в нашем поезде, так это даже хорошо, потому что никто не знает столь много об этих самых путешествиях во времени, как Степан Матвеевич. И его опыт и знания должны нам помочь. Тем более что еще ничем совершенно не доказано, что мы действительно перенеслись в другую реальность. Странностей, конечно, много.
— Не знаю, — сказал я, — происходит тут на самом деле что-нибудь непонятное и таинственное или нет, но ощущение какой-то тревоги все время не покидает меня. Чувствую, что что-то все же произошло, но не могу понять, а главное, кажется, даже и не хочу. То есть хочу, чтобы все так и осталось.
— Я тоже чувствую что-то необычное, — сказала Тося. Но в ее голосе было столько восторга и радости по поводу этого необычного, что в основе наших чувств не могло быть ничего общего. Ей было интересно, что же будет дальше. А я боялся, что у меня исчезнет то, что я уже имел.
17
— Пойду узнаю, когда будет Усть-Манск, — сказал Семен и двинулся к купе проводниц. Вот сейчас он там немного поговорит, все выяснит, успокоится. Обогнуть Усть-Манск мы никак не могли. Должен быть Усть-Манск, так же как обязательно должен быть пришелец на пути Семена и Тоси.
Времени было часа четыре. Самое пекло. Семен вернулся успокоенный, встал на полку и проверил, действует ли вентилятор. Нет. Он упорно не действовал.
Я полез в карман за платком, но вытащил оттуда лишь аккуратно сложенную вчетверо телеграмму.
— Э! А про телеграмму-то забыли!
— Бабуся Коля, — подхватил Степан Матвеевич.
Все другие, может, и боролись с жарой, но Степан-то Матвеевич был занят явно другим. Он старался найти объяснение случившемуся с ним.
— Да-а! — вскричал я. — Ну надо же. Совершенно забыл. Бабуся ведь оставила в нашем купе чемодан!
— Как так? — удивился Семен. — Забыла?
— Нет. Она его специально не взяла. Оставила, и все. Пусть, кому нужно, тот берет.
— Это она из-за меня? — спросила Тося.
— Нет, нет. Она его действительно оставила нарочно. Не нужен он ей. И внук Коля тоже сказал: пусть этот чемодан едет в Марград.
— Ой как интересно! — засияла Тося. Сейчас я понимал Ивана. Тося — красавица!
— Садитесь сюда, — предложил ей Иван. Тося перелетела на его место. Они немного столкнулись из-за неповоротливости Ивана, но женщина не обратила на это внимания. Иван же только нахмурился.
— Комиссию надо выбрать, — предложил Семен. — Опись придется делать. И тетю Машу надо пригласить, как представителя администрации. У кого есть бумага и ручка? У меня есть бумага и ручка. Так что, начнем?
Тетя Маша каким-то образом почувствовала, что ей совершенно необходимо находиться здесь, и уже спрашивала:
— Это кто тут чемоданы оставляет?
— Тебе бабуся сказала об этом чемодане, — обратился ко мне Семен, — ты и открывай его.
Я поднял полку. Чемодан был старый и какой-то нестандартный, скорее всего самодельный. Замка у него не оказалось. Простая палочка была воткнута в петлю, чтобы при переноске не открывалась крышка. Я вытащил палочку, положил ее на столик и начал медленно открывать крышку чемодана. В чемодане находилось какое-то изделие. Не вещь, не тряпка, а именно изделие, даже произведение прикладного искусства. Что-то резное, точеное, с тщательно выделанными деталями. Что-то очень знакомое и неопознанное лишь потому, что имело другие размеры, чем привычное. Да и видно его было пока только сверху.
— Ой! Что это? — удивилась Тося. — Скажите мне, что это?
— Магазин, — сказал я. — Бабуся говорила, что в этом чемодане магазин.
— Как это магазин? — не поверил Семен. — Какой еще может быть магазин в чемодане?
