Под созвездием Падшего Ангела - Абалова Татьяна (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT, FB2) 📗
Для отца и слегшей матери неважны были выводы приехавших из столицы следователей. Жуткой ночью они потеряли сразу двух дочерей. Двух любимых девочек.
Гордевирцам не удалось скрыть, как выжил их принц. В спасении Родерика из ямы на безымянном острове принимали участие пограничники с обоих сторон. Куртка из заговоренной кожи попала в руки начальника погранпоста лерейцев, и тот доложил хозяину Долин, что вещь является артефактом и принадлежит его дочери. Отвертеться никак не получилось – штаны из той же кожи отец сам видел на Джастине. Использование иностранных амулетов считалось в королевстве недопустимым – чужая магия губительно действовала на магию лерейцев.
Тайные отношения с врагом, бой с сестрой, закончившийся ее смертью, ношение артефактов недружественной державы – такие обвинения были предъявлены дочери лорда, но ее страшило совсем иное наказание. Находящиеся на мосту пограничники видели, что она использовала магию, а потому скрыть наличие дара не удавалось. На допросе Тина словом не обмолвилась, что давно владеет магией морока, описания которого так и не нашла ни в одном из учебников. После длительных бесед столичный следователь пришел к выводу, что дар, помогший отразить смерч, открылся у младшей леди Варандак в момент сильного душевного потрясения. Как ни крути, но следуя законам Лереи, Джастина должна будет подвергнуться обряду запечатывания магии.
– Когда храмовики приедут? – Джас не поднялась с пола, чтобы поговорить с отцом. Вела себя отстраненно.
– Белая карета уже в пути, – отец, кряхтя, опустился рядом. Видя, что дочь не реагирует, не смотрит в его сторону, раскидав мешающиеся книги, тоже растянулся в полный рост.
– Хорошо, я готова.
Лорд Варандак был не из тех, кто верит отчетам, и сразу понял, что дочь не договаривает. «Папа, она любила его. Это ревность вызвала в Адель такую ярость, а нестабилизированный дар сделал неуправляемой. Ты же читал послание и видел, что там нет ни слова о чувствах ко мне. Я пошла, так как хотела выяснить, что он имел в виду, говоря, что знает обо мне нечто эдакое. Мы встретились, но так и не успели поговорить. Аделина снесла нас с ног. И если бы не куртка, Родерик утонул бы». Отец понимал. Если бы Айвер–младший погиб от руки его дочери, война началась бы на следующий день. Гордевирцы только и ждали повода.
– Попробуй убедить храмовиков, что нельзя закрывать такой уникальный дар, – лорд Варандак говорил тихо. – Отражение еще никогда и никому не удавалось. Магия – это молния, которая никогда не отскакивает и не возвращается к хозяину. Ты совершила невозможное. Бей на то, что твой дар нужно исследовать. А там наступит совершеннолетие и отпадет нужда делать из тебя пустышку.
– Больше года в храме? – Джастина повернулась к отцу.
Знал бы он, как ей придется трудно, ведь Джас – обладательница не одного, а сразу двух даров, что само по себе невозможно. И каждый ее дар уникален. Она не нашла о них ни слова в учебниках, словно никогда до нее подобной магии не существовало. Носительницу неизведанных даров никогда не выпустят.
– Что такое год против всей жизни? – папа все еще надеялся на благоприятный исход.
– Ты все еще сердишься на меня? – Джас говорила не об Адель. Этого груза ей никогда не скинуть с плеч. Тина думала, что отец злится, так как она не доверилась ему, когда получила записку от Айвера. Но тогда пришлось бы объяснять, почему ее шантажирует враг.
Тут Джас перестала дышать, поняв истину – если бы она пришла к отцу, Аделин осталась бы жива… Виновата, как же сильно она виновата перед родными! Наверное, она поступила эгоистично, позволив себе прожить несколько беспечных лет, скрывая свой дар.
– Нет, не сержусь, – отец положил свою ладонь на ее и несильно сжал. – И мама не сердится. Мы тоскуем. Судьба оказалась к нам несправедливой.
– Мне можно попрощаться с мамой?
– Не думаю. Она и так плоха, а лишнее волнение убьет ее.
Но Джастина нашла способ попрощаться. Ночью, когда все спали, и никто не заглянул бы к арестантке, чтобы обнаружить, что та впала в транс, она отправила морок в матушкины покои.
В комнате горел ночник. Леди Варандак спала, обложенная подушками. Бледное лицо, обескровленные губы.
– Мама, прости за все, – прошептала Джастина, не в силах сдерживать слезы. Она забралась на кровать, прижалась к матери всем телом и затихла. Как когда–то, когда была совсем ребенком. Накопившиеся чувства прорвали долго сдерживаемую плотину, и Джас заговорила.
Начала с того дня, когда впервые почувствовала дар. Ей тогда и тринадцати не было. Она рассказывала, ничего не тая, и рука в железной рукавице, сжимающая сердце, потихоньку отпускала его. Тине нужно было выговориться, и она нашла возможность излить душу. Пусть леди Варандак не слышит, облегчение требовалось самой Джас.
– Ты знаешь, мама, Родерик хороший. Хоть и птах. Я видела, как он смотрит на меня. Принц не причинит мне зла. Никогда. И я рада, что он выжил. Жаль, что мы враги. Я смогла бы полюбить его.
И вдруг Джас почувствовала, как пальцы мамы нашли ее руку и крепко сжали.
– Мама? – Тина подняла голову. – Ты слышишь меня?
Но нет. Мама спала. Поцеловав ее в лоб, Тина сползла с кровати и направилась к себе. По пути зашла в комнату отца. Тот сидел за столом и что–то быстро писал. Джас заглянула через плечо и поняла, что это прошение к королю о помиловании леди Джастины Варандак. Отчаяние толкало отца на бессмысленные поступки. Король не встанет на защиту дочери лорда Долин, поскольку не захочет нарушать закон, оберегающий лерейцев от вспышек неконтролируемой магии.
– Надо упомянуть, что магия ожила внезапно, – прошептал отец, обмакивая перо в чернила, – и никому бы не принесла вреда, если бы девочку не спровоцировали…
Понял, что не прав, только когда произнес. В ту ночь магия отражения убила его старшую дочь. Джас не просто прикрылась щитом, а отправила убийственный смерч назад к сестре. Лорд Варандак в сердцах смял бумагу и бросил в урну. Та уже была полна.
Джас поцеловала отца в лысеющею макушку и пошла дальше, в комнату к средней сестре. Гристель еще не уехала, хотя тетушка с домочадцами покинула Долины сразу после похорон. Грис сидела на кровати, сложив ноги на восточный манер, и что–то читала. Джас забралась к ней и заглянула в тетрадь. Это был дневник Аделин. Никто не подозревал, что она вела его, иначе и в нем покопались бы следователи.
Читать чужие излияния было не принято, но Гристель это не остановило. Средняя дочь лорда Долин грызла ноготь на большом пальце – верный признак того, что она злилась. Джастина вчиталась в строки – старшая сестра нелицеприятно отзывалась о ней: «Грис – моя плохая копия. Глупая, взбалмошная, завистливая».
Тина была уверена, что и принцу в тетради было отведено немало строк, раз Адель так разъярили невинные объятия, которые она приняла за любовные. Не зря начинающих магов несколько лет держали в Академии. Проснувшийся дар менял характер не в лучшую сторону, и понимание, каким оружием ты обладаешь, приходило только к концу обучения, когда все процессы стабилизировались. Звание мага давалось только после того, как храмовики проводили сложнейший ритуал закрепления дара. Даже на каникулы позволялось ехать лишь тем ученикам, которые доказывали, что полностью владеют собой. Но и здесь вышла осечка – взрыв Адель тому доказательство. Декану, подписавшему Аделин документы на отпуск домой, тоже придется ответить перед следствием. Она сорвалась в первый же день.
– Сука, – прошипела Гристель, швыряя дневник на пол. – Какая же ты была сука! – и недобро сверкнув глазами, добавила: – Зато теперь я первая наследница Долин!
Брошенная тетрадь открылась на одной из страниц. Джастина наклонилась над ней. Огонь из камина позволял прочесть строки, которая погибшая сестра посвятила Родерику. Она объяснялась ему в любви. Рисовала на полях сердечки, цветы и губы, приоткрывшиеся для поцелуя. Дневник влюбленной девочки.
И тут Джастина впервые поняла, насколько в произошедшей трагедии велика вина Родерика. Он внушил любовь ее сестрам. Он играл с их сердцами, преследуя свои вражеские цели. Джас сделалось до того обидно за Аделин, попавшуюся на удочку коварному соседу, что она схватила дневник и закинула его в огонь. И оглохла от крика Гристель. Не дожидаясь, когда в комнате сделается тесно – уже слышались торопливые шаги, срывающиеся на бег, Тина вернулась к себе и притворилась спящей.
