Знаки ночи - Васильев Андрей (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT, FB2) 📗
Сначала призраки не хотят никого пугать, навещая бесплотными тенями дома родных и близких, но раньше или позже их кто-то замечает, и, что вполне естественно, изрядно пугается. Ну вот не любим мы, люди, визитеров с той стороны. Страшит нас Смерть в любом обличии, напоминает о собственной бренности и о том, что нас ждет после того как… Ну вы поняли?
Ощутив нечто, что напомнило ему о прошлом, призрак начинает экспериментировать и со временем неминуемо входит во вкус. Как пьяница или наркоман, он существует от дозы до дозы. И чем сильнее человеческий страх, тем большее удовольствие он получает, потому и выходки его раз от раза становятся все страшнее и опасней для людей.
Души, как верно было замечено, у души нет, остатки последних сдерживающих социальных факторов исчезают с распадом личности, бояться призраку нечего – все плохое, что с ним могло случиться, уже случилось. Он мертв, и его не приняли ни наверху, ни внизу. Более того – теперь ему совершенно непонятно, есть ли там что-то вообще. В той жизни говорили, что есть, и в свете этого требовали соблюдения неких нравственных норм, но, судя по нынешней не-жизни, выходит, что он никому не нужен. И еще – что ему ничего не грозит. Нельзя убить того, кто уже мертв.
По крайней мере, так думают они. Все-таки это бывшие люди. А людям свойственно полагать, что им известно все на свете. Но это не так.
На чужие беспризорные души всегда найдутся охотники. Есть колдуны, которые их заставляют служить себе с теми или иными целями, есть нечисть, которая всегда найдет применение бесхозному добру. Да и ведьмы тоже своего не упустят.
И это только те, кого мне назвали русалки. Думаю, есть и другие любители душеловства.
Жалко только они не объяснили мне, как именно, например, те же колдуны заставляют души себе служить. В смысле – технологически, от начала до конца, от поимки призрака до его разжалования из своих слуг.
И что вообще они ему поручают? Подслушивать? Подглядывать? Или чего похлеще?
А главное – как именно они их умудряются привязывать к себе? У любого, кто служит, что в обычном мире, что в этом, есть некий стимул. Ну или мотивация. Без нее никак. Вариантов этой мотивации немеряно – деньги, карьера, разные материальные блага, доза наркоты, три хрестоматийных щелбана по лбу служителя культа.
Но тут-то что? Какой интерес может быть у бесплотного существа, которое все, что было, оставило в прошлом?
Я, конечно, выдвинул тогда на берегу несколько версий, но ответа от русалок не получил. Они посмеялись, грудями потрясли, но сказать ничего не сказали. Так до сих пор и не знаю – угадал, не угадал.
Впрочем, не сильно и расстроился по этому поводу. Я не спешу, времени у меня много. Раньше или позже все равно узнаю. Опытным, так сказать, путем.
Пока я вспоминал и размышлял, Нифонтов, кстати, говорил практически про то же самое.
– Страшен не тот призрак, который в темноте по квартире ходит, – вещал он. – Это-то ладно. Неприятно, но что уж теперь. А вот те, которые ощутили эманации человеческой смерти – вот это беда так беда. Это как хищники в живой природе. Если тигр раз мяса человечьего поел, то все, его непременно отстреливать надо. Для него теперь человек самая желанная дичь. Вот с призраками так же. Если перешел он грань, то хочешь не хочешь, надо на него охоту устраивать. А знаешь, как трудно старого сильного призрака упокоить?
– Не знаю, – честно ответил я.
– Очень. – Николай открыл дверь машины. – Я бы сказал – крайне. Теперь, правда, попроще будет, теперь у нас ты есть.
– У себя, – мягко произнес я, тоже выбираясь из салона.
– В смысле? – Нифонтов приложил ладони к пояснице и наклонился назад. – Уффф, хорошо!
– Я не у вас, – спинным мозгом чую, что все-таки размежевание интересов неминуемо. Если их сейчас не осадить, то запрыгнут они мне на спину и поедут. – Я у себя есть. Просто как-то не очень правильно выходит. В отдел к себе вы меня брать не хотите, а припахивать, похоже, собираетесь с завидной периодичностью. Коль, без обид, но прозвучало это именно так.
– А ты очень хочешь к нам в отдел? – прищурился оперативник.
– Боже сохрани! – замахал руками я. – Это так было сказано, для примера. Просто дружба дружбой, должок должком, но всегда есть некая реперная точка, под которой висит табличка «Грань между «надо» и «хочу»». Ты же понял, о чем я говорю?
– А зубки-то у него есть, – с непонятной интонацией произнесла Мезенцева и хлопнула меня по спине. – Хоть и новорожденный ведьмачок, а гонор уже прорезался.
– Не в гоноре дело, – повернулся к ней я. – Профессиональная привычка, знаешь ли. Договариваться об условиях сотрудничества, а также проговаривать права и обязанности сторон всегда надо «до», а не «после». Это азы.
– В накладе не останешься, – без тени улыбки сказал Николай. – Если надо будет заплатить – мы заплатим.
– Не надо вот этого всего, – попросил я его. – Сейчас не о деньгах речь идет.
– Хорошо, – возможно, мне показалось, но некий ледок, появившийся было в его голосе, пропал. – В любом случае, мы всегда найдем пути разумного компромисса.
– Ты, главное, покажи, что вообще на что-то годен, – бросила мне Мезенцева, натягивая куртку. – А то, может, ты вовсе «пшик» и все. Так, муляж.
По-моему, я все-таки потерял свое золотое место в ее сердце. Максималистка она, похоже.
Да и черт с ней. Моя задача сейчас дать им понять, что в обозримом будущем нельзя будет поступать так, как сегодня. То есть приезжать тогда, когда им этого захочется и тащить меня с собой невесть куда. Как минимум надо будет перед этим позвонить и поинтересоваться моим мнением на этот счет.
– Коль, еще один вопрос, – обратился я к оперативнику, который как раз щелкнул зажигалкой, прикуривая сигарету. – Помнишь, ты мне обещал подогнать книгу нашего общего друга?
– Какую книгу? – удивился Нифонтов. – Какого друга?
– Который на кладбище в канаву свалился и там шею свернул, – пояснил я.
– А, ты об этом. – Николай затянулся сигаретой, а после ловко выпустил кольцо дыма. – Увы, дружище, увы. И рад бы тебе ее отдать был, да только к нам в руки она не попала. В офисе мы ее не обнаружили, хоть и перерыли в его кабинете все. Мы тогда СК на «хвост» сели, с ними в здание прошли. И в особняке его загородном тоже ничего не нашли. Я так думаю, у него где-то еще «лежка» была оборудована. Но где – фиг знает. Повторюсь – мы не нашли. Кабы еще его слугу прищучить и разговорить, то был бы толк, но и его тоже никто не видел. Как в воду канул.
– А мне кажется, что он умер после смерти хозяина, – неожиданно вступила в разговор Мезенцева. – Ведьмак сильно старый был, вот слуга с ним и сроднился до такой степени, что не пережил его гибели.
Как по мне – чушь полная. Погоревать слуга после смерти хозяина, конечно, может, Родька вон тоже сначала за Захаром Петровичем сильно убивался. Но умирать по этому поводу он точно не станет. И меня он тоже переживет.
Но вслух я этого говорить не стал. Не стоит расширять трещину, которая образовалась между мной и рыжей оперативницей. Я всегда исхожу из того принципа, что в этой жизни по возможности не стоит портить отношения с людьми сверх меры. Никогда не знаешь, как оно все дальше повернется, и кто когда тебе понадобиться сможет. Ты сегодня с кем-то поругался, а завтра он окажется тем единственным человеком, который сможет тебе помочь. И что тогда делать?
Вот то-то и оно.
– Какой феерический бред, – сообщил напарнице Нифонтов. – Жень, поменьше романтики. Ну или выплескивай ее в другую область, что ли? Роман вон напиши, про дракона, принца и грудастую второкурсницу из нашего мира, которая к этим двоим попала и в обоих влюбилась, а после на «Самиздате» его выложи. И назови как-нибудь эдак… Ну я не знаю… «Между драконом и принцем».
Я не удержался от смешка, и заработал еще один неприязненный взгляд зеленых глаз Мезенцевой.
– Ладно. – Николай бросил окурок на асфальт, растоптал его носком черного кроссовка и глянул на звездное небо. – Однако почти ночь. Пошли сначала в этот ангар, есть причины, по которым именно с него стоит начать. Опять же – вдруг Женька права, и он притащится просто на тебя посмотреть? Ну а если до полуночи он не заявится, вызвоним Викторию, пусть она нам поможет.
