Солнечный щит (ЛП) - Мартин Эмили Б. (е книги txt) 📗
— Да? — хрипло спросил он.
Я выпрямился, пытаясь вести себя как Элоиз.
— Добрый вечер, министр. Мы не смогли официально познакомиться, я — принц Веран Гринбриер из восточной делегации.
— О, да… переводчик. Я видел вас у локтей послов, — сказал он. Я не знал, говорил он это тепло или нет, его тон был резким, но он мог всегда так говорить. Я заметил, что он определил меня как дополнение к послам, а не посла. Я ерзал под взглядами других придворных. Черт, с чего Элоиз решила, что это была хорошая идея?
— Да. Я… рад знакомству, — сказал я.
Он посмотрел на мою пустую ладонь — другая сжимала трость — а потом щелкнул пальцами кому-то над моим плечом.
— Тул, если можно.
— О, — быстро сказал я. — Все хорошо…
Но служанка прошла к нам, я не успел закончить. Я попытался отмахнуться, но узнал ее — глава слуг из Зала Ашоки.
— О, здравствуй, Фала.
Она взглянула на мое лицо, а потом опустила взгляд, но не ответила, просто протянула поднос с напитками.
— Нет, спасибо, — начал я, но Кобок поднял бокал с подноса и протянул мне.
— Думаю, вам нравится гостеприимство нашего двора? — спросил он. Я сглотнул, вопрос ощущался как угроза. Мои пальцы с дрожью сжали бокал.
— Да, сэр, очень.
Он помахал рукой, и Фала послушно сделала реверанс и пропала. Я хотел бы уйти за ней, но заставил себя остаться, пытаясь выдержать его взгляд, я не мог потерять такой шанс. Нужно было показать интерес к его работе.
— Я понимаю, что вы были в туре по заводам стекла. Как дела в промышленности?
— Наполовину погубила себя, — недовольно сказал он. — Все от прорабов до надзирателей кричат про объединение и поднятие зарплаты, делая вид, что это можно создать из воздуха, — он все еще разглядывал меня, не отвлекаясь. — Вы не выглядите как житель Алькоро.
— Нет, сэр. Я из лесного народа гор Сильвервуд.
Он отклонился, хмурясь, и я поздно понял, как назвал свой народ. Я забывал, что моквайцы считали такие названия народов устаревшими. Несколько придворных зашептались, и я покраснел.
— О… простите. Дома считается приемлемым звать страну именем народа.
Ноздри министра раздувались.
— И нас называют древесным народом?
Я подумал о могучих красных деревьях и кленовых лесах, отметил, что связь была достойна восхищения. Ethnocentric bias.
— Порой это используют, но…
— Не думают, что это все упрощает. В Сильвервуде же есть деревья?
— Да, сэр…
— И холмы в Озере Люмен, но это озерный народ. Реки в Виндере, но это народ холмов. Берег в Сиприяне, но это речной народ. Мне продолжать?
Я сглотнул.
— Простите, сэр. Я не хотел оскорбить…
— Видите, как старое название каждой страны унижает ее?
Свет, он выставлял меня как дурака. Я попытался выпрямиться, костяшки на бокале побелели.
— Да, вы, конечно, правы. Простите за оговорку. Надеюсь, когда отношения Моквайи и Востока станут крепче, эти устаревшие названия пропадут.
Это его порадовало. Он кивнул и хмыкнул. Несколько придворных повторили за ним. Я поздравил себя за то, что уклонился от этого. Он сделал глоток из бокала и посмотрел на брошь-светлячок на моем лацкане.
— Вы повторите свою фамилию еще раз, пожалуйста?
— Гринбриер, — я пытался думать как моквайец. — Но это не совсем…
— Не помню такую фамилию в записях Сильвервуда.
— Нет, — сказал я. — Это не фамилия. Мы берем… — я не помнил, как у моквайцев звали эпитет. — Имя, которое выбираем себе. Не фамилию.
— Си, — сказал один из придворных, так назывались титулы цвета у аристократов. Я выбрал бы не такое слово, но остальные кивнули с пониманием.
— Какой цвет оно представляет? — спросил Кобок, глядя на мою зеленую, как лес, тунику. — Это икси? Мне говорили, вы носите много этого цвета.
Я не был виноват, что почти все мои туники были цвета знамени родителей. Я уже забыл о радости от небольшой победы.
— Гринбриер… в этом имени есть икси, но это лоза. Маленькая и колючая.
— Какой концепт он представляет? — спросил первый придворный.
— Это… никакой. Это не одно и то же…
— Почему вы его выбрали? — спросил другой.
— Потому что… просто… понравился, — соврал я. Даже если бы я не знал язык, я не смог бы озвучить свои тихие детские тайны группе иностранных политиков. Я безумно искал другую тему, пытался вспомнить, что Элоиз хотела от меня тут. — Министр, посол Аластейр и принцесса Элоиз надеялись, что сможем совпасть с вами цветами завтра на балу.
Кобок приподнял бровь, и я обдумал свои слова, надеясь, что правильно их подобрал. Молчание затянулось, сначала задумчивое, а потом неловкое. Я подвинул стертые ноги.
Наконец, он посмотрел на придворных.
— Дамы, господа, если вы не против, я бы поговорил наедине с гостем.
Они послушно отошли. Некоторые — всего на несколько футов, наверное, надеялись подслушать.
Может, он ждал это, или он был экспертом запугивания, но Кобок шагнул ко мне. Я отклонился и сжал трость.
— Я не хочу быть грубым, — сказал я. — Я еще изучаю язык.
Он не ответил. Его усы закручивались от того, как он поджал губы.
— Посол Гринбриер, прошу, просветите меня. Я слышал о вашем прибытии к нам в начале года. С тех пор я пытался понять, для чего вы тут?
Я моргнул.
— Что, простите?
— На бумаге все безобидно, — продолжил он. — Новые экономические возможности, безопасные торговые пути и прочее, но это только с нашим соседом, Алькоро. Вы не из Алькоро. Ваш господин не из Алькоро, как и принцесса. Если я прав, Алькоро — исторический враг всех троих. Что вдруг создало связь такой силы, что вы говорите за их правительство?
— Алькоро и Сильвервуд были союзниками почти двадцать лет, — я опешил. — Как и другие восточные страны. Мы представляем единый Восток.
— Мм, — сказал он, щурясь. — Вы уверены, что нет причины ближе?
Я так запутался, что не понимал, услышал ли его верно. Я повторил слово:
— Ближе?
— Да, ближе.
— Не уверен, что понимаю.
— Возможно, — он сделал еще шаг вперед, крохотный, но я отодвинулся. — Вы знаете, когда я занял это место?
— Нет, — сказал я.
— Пятнадцать лет назад, — сказал он. — Знаете, что случилось на шестой месяц? Я получил письмо. Из Озера Люмен. Больше месяца оно добиралось сюда — это было до того, как дороги в пустыне стали хоть немного проходимыми. Королева Мона Аластейр рискнула кораблем солдат — Люмена, Сиприяна и Пароа — чтобы доставить мне это письмо.
Ах, я начинал понимать, и у меня не было слов. Из всех тем, которые я ожидал обсудить сегодня, потерянная дочь Моны и Ро была не среди них. Я с паникой взглянул на толпу — Элоиз была на другой стороне дворика, Ро общался с королевой Исме.
— Слова были сильными, сразу на восточном и грубом подобии на моквайский язык, — продолжил министр. — Там спрашивалось, знал ли я о недавней поставке рабов в мои заводы стекла. Я должен был отдать все, что знал. Особенно информацию о девочке пяти лет по имени Мойра Аластейр.
Он нарочито изобразил люменское произношение, добавив «оу» Мойре. Я посмотрел на Элоиз. Было не сложно представить, как королева Мона описала пропавшую дочь в письме, смесь светлой кожи и веснушек королевы и теплой коричневой кожи Ро и его темных кудрей. Элоиз смеялась над словами главы, морща нос. Я подумал о портрете на столе королевы Моны, две пары сияющих карих глаз и каскады каштановых волос.
Ее сестра точно была напугана.
— В том же письме, — продолжил министр Кобок, и я посмотрел на него, — я получил намек, что основа рабочей силы Моквайи скоро окажется под надзором Востока, и нам придется подстроиться под длинный список требований, иначе мы наживем врага на Востоке, — он фыркнул. — Врага! От стран, которые сами-то едва в союзе, с которыми мы едва связываемся дважды в год! Наглость такой угрозы! Подавить нашу экономику и инфраструктуру! Но вскоре я узнал, что угрозы королевы Моны были пустыми. Она могла со своего крохотного причала в озере лишь грозить кулаком в сторону Моквайи — горюющая мать, опозоренная королева. Я набросал короткий ответ, который мог и не достичь ее, и перестал думать о том письме, пока не услышал, что ее муж, младшая дочь и, видимо, четвертый сын правителей Сильвервуда собрались к нам с дружеским визитом.
