Четыре партии в шатрандж (СИ) - Райт Дамина (электронные книги без регистрации txt) 📗
— Не за что благодарить, я всего лишь подсказал, — Амарель отковырял ещё немного коры на своей зубочистке, не глядя на Эсфи. — Но он… тот волшебник… сможет тебя обучать. Твой дар полностью раскроется!
Эсфи захлопала в ладоши:
— Я хочу, хочу к волшебнику!
— Мы пойдём к нему, Избранная, — подхватил Амарель, — я же не оставлю свою ученицу…
Мэриэн вмешалась:
— А как же Бей-Ял? Храм и всё такое? В Гафарса ты не сможешь его построить.
Наступило молчание, пока Эсфи обеспокоенно моргала светлыми ресницами и ждала ответа. По мучительно нахмуренным бровям Амареля Мэриэн догадывалась, что ему приходилось бороться не только с собой, но и со своей религией.
Его ответ был неожиданно громким.
— Я не могу… заставлять её. Учитель был неправ! — горячо выпалил Амарель. — Он говорил, что можно обманом. Но я так понял… нельзя.
Эсфи на ощупь нашла его руку и доверчиво прикрыла своей ладошкой.
— Хорошо, — вырвалось у Мэриэн, и она подобралась к ним поближе. — Может, и у тебя волшебник дар найдёт.
И теперь они все трое соединили руки.
Мэриэн никогда ещё не видела у Амареля такого выражения лица. Наверное, в его жизни было больше боли, чем радости, больше страха, чем свободы — и он не мог поверить, что Эсфи и Мэриэн искренни с ним. Ей вдруг захотелось избавить его от боли, страха и всякой мерзости… вроде его религии.
Костёр догорал, становилось всё темнее. Впервые Мэриэн было жаль, что день заканчивался — такой удивительный день.
XII
Издали чёрный храм казался огромным жезлом, целившим ввысь. Чем ближе Амарель подходил к нему, тем больше хотелось развернуться и убежать. В небесах сверкали молнии, и в ушах Амареля звучал голос учителя, отчего-то говорившего на эмегенском языке:
— Ты предал свою веру, Рэль. Променял её на земные радости. Не будет тебе покоя.
Амарель распахнул двери храма, на которых белыми змеями извивались скрещённые жезлы. На скамьях сидели жрецы, и среди них Фаресар и его дряхлый учитель Аграссе, которого Амарель видел только один раз, при смерти. Остальных он не знал.
Амарель встал, стискивая кулаки и ожидая приговора. Сколько бы он ни сглатывал слюну, в горле пересыхало снова и снова, и сколько бы он ни пытался заговорить, голос не повиновался ему.
Жрецы смотрели друг на друга, как будто совещались взглядами, прежде чем принять решение. Наконец, Аграссе тоже прошипел по-эмегенски:
— Жди знамения.
И только. Ни пыток, ни разверзающейся под ногами бездны. Но отчего-то внутри у Амареля всё застыло.
— Учитель? — еле шевеля губами, пролепетал он.
Лучше бы молчал.
— Проклятье моё пребудет с тобой! — злобно выкрикнул Фаресар. — Не учитель я тебе, сирота. Отвергаю тебя…
Амарель проснулся раньше, чем потолок храма стал осыпаться ему на голову. Сжал чью-то руку, инстинктивно притянул человека к себе, и на него чуть не упала… Мэриэн. Тёплая, взъерошенная, с блестящими глазами.
— Ты стонал во сне, — сказала она и добавила что-то ещё, но Амарель уже не слушал. Он хотел бы обнять её покрепче, и долой все знамения, сны и трясущих губами лысых стариков в чёрном!
— Всё будет хорошо, — повторила Мэриэн его собственные слова, и, помедлив, коснулась его волос, будто бы хотела погладить по голове и не решалась.
Потом, подумал Амарель, он обнимет Мэриэн потом, когда они станут переходить вон ту долину или выберутся вон к той тропе.
Но случая так и не представилось. Зато они с Мэриэн обнаружили, что снизу поднимался отряд вооружённых дубинами эмегенов.
— Через полчаса они окажутся здесь, — заметила Мэриэн с озабоченным видом и почесала нос. Веснушек на нём высыпало под солнцем ещё больше, но это её только красило.
— А мы тоже на месте стоять не станем, верно? — отозвался Амарель. Он понимал, что она имела в виду: эмегены двигались гораздо быстрее, и зная, что они подбираются сзади, потеряешь всякий покой.
— Хорошо бы оторваться, — говоря это, Мэриэн смотрела не на Амареля, а на Эсфи, которая вертела в руках увядший венок из одуванчиков. Эсфи тоже поняла, чего от неё хотели, и с волнением кивнула:
— Я… постараюсь.
Амарель ободряюще потрепал её по плечу, и Эсфи застенчиво улыбнулась.
Они будут идти по дороге, прикидывал Амарель, и дорога эта тянется между пропастью справа и горой слева. Если Эсфи накидает много-много камней, да ещё и повыдёргивает с корнем деревья, растущие на горе, то эмегены пройти не смогут. Разумеется, камни покатятся следом за Эсфи, Мэриэн и Амарелем, так что им придётся бежать, как следует!
— Ничего, на равнине отдохнём, — хмыкнула Мэриэн. Она то и дело поправляла безо всякой нужды перевязь меча и поглядывала вдаль.
— Избранная, скажешь нам, когда будешь готова? — спросил Амарель.
— Конечно, — Эсфи резво запрыгала по дороге, словно забыв, что плохо видит. Тут же споткнулась и едва не упала, так что Мэриэн пришлось взять её за руку…
На деле всё оказалось не так просто. Эсфи не удавалось воспользоваться своим даром — может быть, от страха, а может, Кальфандра не спешила помочь ей. Последняя мысль преследовала Амареля, и не в силах отмахнуться от неё, он подошёл ближе к Эсфи и, положив ей руку на плечо, стал читать молитву.
Эсфи это только рассердило.
— Перестань! — она заткнула уши. — Слышать не хочу про твою Кальфандру!
— Она и твоя богиня тоже! — почти закричал Амарель, чувствуя дыхание преисподней на своём лице. Если эмегены их догонят, Лабиринт Ужаса окажется реальностью. — Молись, как я! Молись, иначе…
— Иначе что? — спокойно переспросила Мэриэн. Она стояла рядом, и если раньше непременно коснулась бы рукояти меча, то теперь лишь голосом хлестнула, но так, что вся беспомощная злость ушла. Амарель почувствовал себя пристыжённым и отступил.
— Погорячился, — он провёл ладонью по глазам и глубоко вздохнул. — Приношу свои извинения, Избранная.
Эсфи как-то странно посмотрела в сторону Мэриэн, прежде чем ответить:
— Я… их принимаю.
Позже Амарель спрашивал себя, как он не догадался сразу. Или хотя бы не заподозрил. Ведь был же у Мэриэн и Эсфи разговор о нём, и, подслушивая, Амарель уловил слово «опасный». Ведь говорили гафарсийские мудрецы — не позволяй надежде увлечь себя, не иди за нею, как осёл за протянутым пучком моркови.
Опыт оказался много горше, чем Амарель мог помыслить.
— Избранная! Мэриэн! Эй! — крикнул Амарель так, что два или три камешка слетели вниз и оцарапали ему ладонь.
Два или три. Из огромной каменной груды, засыпавшей проход.
Стояла тишина, пригибающая к земле своей безнадёжностью. Амарель глянул на руку — пустяковая царапинка, а кровь, как он знал, будет сочиться ещё долго. Как случалось в детстве.
Помнится, он старался избегать царапин, ранок, ссадин — всего, что не беспокоило обычных мальчишек. Они смеялись над Амарелем — вместо того, чтобы играть, он проводил жаркие летние дни в храме и читал, пока чернильные буквы не начинали расплываться перед глазами. Однажды Фаресар предостерёг: сильно поранишься, так кровь может не остановиться.
Амарель помнил об этом, помнил так же хорошо, как запах пыли и нестерпимую духоту родного храма. Просто ему стало всё равно. Он стоял перед каменным обвалом, и в его потерянный ум проникла мысль: всё было по плану. Только ему там не было места.
Прежде чем Амарель отогнал эту мысль, она успела впиться в его сознание, отравить своим ядом... Он восстановил в памяти, как всё случилось. Эсфи и Мэриэн шли, взявшись за руки, не оглядываясь, иногда перебрасываясь парой слов. Амарель задержался, пытаясь разглядеть вдали эмегенов…
А потом он услышал грохот — и ноги сами понесли его к Эсфи и Мэриэн, но было поздно. Пыль вилась клубами, а камни так летели со всех сторон, что Амарель попятился и замер.
И тогда он крикнул, и не один раз. Но Избранная, наконец сумевшая вызвать свой дар, и её подруга не отвечали. Должно быть, они быстро-быстро удалялись прочь. Спускались на равнину. Надеялись больше не встретиться с Амарелем — потому что он опасен, и лучше бы ему погибнуть от лап эмегенов, верно?
