Истинное сокровище (СИ) - Лерх Ирина (книги онлайн полные txt) 📗
Глава 2: Точки над буквами
Утро пришло в покое и тишине. Играли лучи света на цветных стеклах витража, пробиваясь в комнату узорчатыми пятнами, расцвечивая светлый паркет чудной мозаикой, но не тревожа покой спящего мужчины, укрытого от ярких лучей полупрозрачной тканью балдахина. У окна переливался искрами света на кристальных цветах раскидистый куст комнатного растения, разбивающий нежным перезвоном гулкую тишину безжизненного дворца.
Сон сменился легкой дремой, когда разум уже на грани пробуждения, но еще цепляется за остатки сновидения, желая заглянуть дальше по хрупкой ткани сна. За витражным окном промелькнула крупная темная тень, своим бесшумным движением сломав безмятежность дремы. Мужчина вздрогнул, рука непроизвольно скользнула по прохладной простыне к подушке в инстинктивном поиске оружия, но не нашла желаемого. Синие глаза приоткрылись, по вколоченной до инстинктов привычке оббегая залитую светом комнату.
Никого и ничего.
Тириан сонно заморгал, растерянно глядя на свою же руку. Сжал пальцы в кулак и вновь расслабил кисть. Собственная непроизвольная реакция не укрылась от разума: так просыпаются те, кто привык к постоянной опасности. Он сел, прогреб пальцами порядком отросшие волосы, убирая с глаз непослушные волнистые пряди, глядя куда-то сквозь полупрозрачную зеленую ткань.
- Что же за жизнь у меня была... - едва слышимые слова сорвались сами собой, - если даже в собственной постели я не был в безопасности?
Походными условиями подобные безусловные рефлексы не оправдать: рука сама стремилась под подушку. Туда, где обычно прячут небольшое личное оружие. Меч или иное оружие в походе кладут под руку. У лежака. Странно, что рефлекс не проявился в магии: он не пытался поставить щит или активировать заклинание. Надеялся только на оружие?
Вопросы-вопросы...
Убрав настойчиво лезущую в глаза прядь, Тириан отодвинул балдахин и сел на край кровати, вновь осматривая комнату.
Со вчерашнего вечера практически ничего не изменилось, но в утреннем свете комната стала ярче и живее, наполнилась красками, но сохранила то же чувство тихой безмятежности. Витражные окна, вечером казавшиеся темными, сейчас горели сочными яркими цветами, пронизанные лучами уже взошедшего светила. По обе стороны - тяжелые плотные гардины, насыщенно-зеленые, словно листва деревьев в середине лета. По ткани вился чуть заметный узор. Паркет из светлого золотистого дерева покрыт цветными пятнами света, укрывающими его ковром и оживляющие комнату яркими красками. Под ногами - упругий цветастый половик, рядом с ним - уже знакомая обувь: мягкие тканевые мокасины на тонкой гибкой подошве. На прикроватной тумбе из зеленого и золотистого дерева - небольшой кувшин с водой, пустой стакан и флакончик с мерцающей золотистой жидкостью, стоящий на квадратном листе бумаги. Три руны сложились в восприятии в приказ: "Проснешься - выпей". Возле тумбы - длинный пуф с разложенной одеждой. Другой. Вчерашняя бесследно исчезла.
Тириан взял в руки флакон. Небольшой, чуть меньше его ладони. Хрусталь, если это хрусталь, толстый, огранен подобно самоцвету. Основание - массивное, не позволяющее флакону перевернуться случайно. Тонкое высокое горлышко охватывают три полосы бледно-золотого мерцающего металла, переходящие в ажурную оплетку хрустальной же пробки. Красивый флакон. Дорогой. Была четкая уверенность - подобная вещица баснословно-дорогая. И жидкость, мягко переливающаяся золотым мерцанием за прозрачной преградой, стоит подобного хранилища.
Мужчина потер лицо, прогоняя остатки сонливости. Флакон холодил ладонь, в голове толклись сумбурные мысли, вновь и вновь возвращая к виду гибкой полоски серебристого металла в тонких сильных пальцах и простым вопросам "Почему?" и "Зачем?", не дающим покоя с первого пробуждения. Простые вопросы. Почему Шуарез делает то, что делает? Зачем ему он, Тириан? У него нет ни власти, ни влияния, ни могущества, утраченных вместе с благоволением Порядка. Он лишился всех своих богатств и накопленных за бесконечно-долгую жизнь сокровищ. У него нет даже личной силы: он не чувствовал в себе магию, а сила его нынешнего тела... Ее еще предстоит вернуть в выматывающих тренировках.
Сейчас он... бесполезен и беспомощен. Ничего не помнит, не знает, не умеет и не может. Так зачем он нужен Шуарез? Зачем Владыке Домена поверженный и лишенный сил враг? Потешить самолюбие и поглумиться всласть? Нет. Тириан четко понимал: Шуарез в подобных мелочных проявлениях своего эго и гордыни не нуждается. Это видно по поведению и манере держаться. Слишком отчетливы в жестах и повадках уверенность в себе и осознание собственной силы. Хаосит - далеко не юн, его возраст может исчисляться тысячелетиями, пусть и выглядит он как юноша. Такие не нуждаются в самоутверждении за чужой счет, подобно безголовым малолеткам.
Пальцы стиснули фиал до дрожи.
Практической пользы от него самого Тириан не видел, как бы ни пытался, насилуя разум и пытаясь вспомнить или придумать хоть какой-то смысл в действиях могущественного хаосита. Не мог. Даже помня его слова "А почему ты решил, что у меня нет никакого меркантильного интереса?", он не мог найти, в чем же может проявляться этот самый интерес. У него, Тириана, есть только он сам и ничего более. Но... он и так находится в полной власти Шу, и хаосит может сделать с ним что угодно и как угодно... о чем сам же и говорил.
- Зачем я тебе нужен, Шу? - тихий, полный горечи и усталости голос угас в мягком перезвоне хрустальных цветов.
Ответ мерцал в памяти серебристым блеском металла, крутился на грани понимания, но так и не давался для осознания, четко и недвусмысленно напоминая: не готов еще он принять и понять причину. И пока не будет готов, понимание так и будет ускользать, бередя разум.
Вздохнув, мужчина выдернул пробку, разрывая тонкие нити металлической паутинки оплетки. В нос ударил острый аромат, всколыхнувший призрачные воспоминания о каком-то зелье. Он знал, что это такое, но что - вспомнить не мог. Провалы в памяти вызывали раздражение, но сама идея их заполнить поднимала страх и воспоминания о мерно кружащихся в ночном сумраке искорках памяти.
Тряхнув головой, Тириан одним глотком опустошил фиал, аккуратно поставил его обратно на тумбочку и... и чуть не рухнул на пол от внезапно закружившейся головы. С трудом удержав равновесие, он опрокинулся на кровать и закрыл глаза, пережидая слабость и головокружение. Почему-то было понимание: это нормально и правильно. Побочные последствия работы бесценного эликсира, которые быстро пройдут. А пока мир крутился радужным калейдоскопом цветастых пятен в мутной дурноте накатывающей тошноты, тело сотрясала мелкая дрожь и ноющая ломота перенапрягающихся в мелких судорогах мышц, медленно переплавляющаяся в восхитительное чувство силы и легкости, сокрытой в теле мощи и гибкости, о которых он уже подзабыл.
