Тропою Верности и Веры. Акт 3 (СИ) - Гарин Александр Олегович (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Паладин последним закончил приготовления к ночлегу, и, подойдя к костру, некоторое время стоял, глядя на языки пламени. Затем развернулся и, не глядя ни на кого, тяжело прошел туда, где сидела проводница.
У костра повисло молчание. Некромант изредка подкидывал ветки в огонь, и даже такие звуки были желанными — всё-таки не тишина.
— Завтра на рассвете будет Травинкал, — ровно, но тише обычного проронила проводница. — Он мог бы быть сегодня, если бы демон нас не задержал. Впрочем, ты знаешь сам.
— Как думаешь, нам удастся успеть до полного солнца? — бросил паладин. Голос его был хриплым и чужим.
Наталья дернула плечом.
— Может быть, — помолчав, она добавила. — Высший Совет…
Искандер вздрогнул.
— Что ты сказала?
На проводницу посмотрели все, даже отрешенная Уна. Наталья провела рукой по лицу, потерла шрам на виске. Посмотрела на обернувшихся в её сторону людей.
— Высший Совет, — повторила она. — В Травинкале. Была там один раз до того, как уйти в Доки. Много их. Сама не справилась, даже пытаться не стала. Ушла. Едва ушла.
Наталья опять потерла шрам на виске, с силой провела ладонью по лицу. Искандер с силой сжал плечи. Что-то подсказывало его спутникам, что о Совете, что бы оно ни было такое, он знал и сам. Слова проводницы лишь выступили подтверждением его немалым опасениям.
Глава 19
Яркое солнце поднялось над джунглями, разгоняя ночную тьму и холод. Мрай открыл глаза. Первым, что он увидел, была торчавшая у костра фигура Натальи, что оглядывала окрестности в своей всегдашней манере. Мельком северянину подумалось о том, что никто ни разу не видел странную женщину спящей. Спала ли она вообще?
Ощутив некую нужду, как правило, приходившую к нему по утрам, варвар поднялся. Постаравшись ступать как можно тише, чтобы не разбудить притулившихся к нему с двух сторон Саиду и Зандера, Мрай миновал рвано посапывавшую, уткнувшуюся в сгиб локтя лицом Уну, переступил через тощего оборотня. Протиснулся мимо стоявшей у выхода с пятачка Натальи, и совсем было уже собрался присмотреть подходящие кусты, когда до него дошло.
— Свет и тьма! А, стал быть, где паладинчик?
Наталья встретилась с ним глазами и, после некоторого молчания, указала взглядом вперед, на развалины Верхнего Кураста. Туда, где, по их расчетам, должен был лежать Травинкал. Варвар дернулся, соображая.
— Он что, то ись… ушел? Один?
Проводница заложила руки за спину, пожимая плечами.
— И… давно?
— До рассвета.
Мрай гулко сглотнул. Резко села на своем месте Уна. Обладавший тонким слухом оборотень-друид приоткрыл зеленый глаз.
— Он… предупреждал, что не возьмет нас в Травинкал, — сиплым спросонья голосом, вспомнила амазонка.
И, вдруг, не выдержав, разрыдалась.
Глава 20
От Нижнего Кураста, где остановилась на ночевку группа Искандера, до Травинкала было добрых несколько часов пешего хода, и на пути паладина лежал еще Верхний Кураст, некогда богатейший и благодатнейший город, таким, каким его помнил адепт Искандер. Теперь, если судить по развалинам Нижнего Кураста, город превратился в руины, проклятое место, из которого таинственным образом исчезли все жители. А обитатели окрестных поселений бежали из своих домов, даже не представляя толком, что могло случиться с огромным и процветающим Курастом, городом, который с незапамятных времен находился под защитой Храма Паладинов. Бежали, чтобы и на них не пало страшное в своей непонятности проклятие.
Когда-то от Нижнего до Верхнего частей города вело несколько обширных, вымощенных камнем дорог, вдоль которых тоже жили люди. Лес окрестностей Кураста был чист и неопасен для сбора плодов и охоты. Но вот уже много лет дикие джунгли заполонили территорию, издревле завоеванную у них человеком.
В этих джунглях не водилось нежити, печать Света даже в оскверненном его храме оставалась незыблема и те, от кого она оберегала людей, не смели приближаться к Травинкалу. Однако дикого зверья теперь здесь было предостаточно, и паладин отлично это понимал.
Тем не менее, после короткого раздумья, он всё же избрал путь через лес, с трудом продираясь через дикие заросли, одновременно стараясь делать это как можно тише. Паладин Искандер все для себя решил. Он не будет подвергать опасности жизни своих спутников. Неразумно было вообще тащить их за собой. Ему следовало расстаться с ними в Лут Голейне, расстаться со всеми, и в особенности с амазонкой. Теперь его слабость поставила под угрозу саму миссию, возложенную на него Светом. Единая слабость единого человека ставила под угрозу существование целого мира. Его мира.
О том, что значило невыполнение воли Света для него самого, Искандер старался не думать. Но против его воли перед мысленным взором вставало прекрасное и ужасное видение Адских Врат и в уши врезались нечеловеческие вопли и хохот ждавших его демонов. Да, его, Искандера, примут с особой радостью и вожделением. Там, за Вратами.
А все из-за того, что он не нашел в себе сил, чтобы вовремя обуздать себя и проявить твердость, должную быть присущей каждому воину Света. Ему нужно было отослать прочь своих спутников. И, прежде всего ее, Уну. Женщину, для которой он пожертвовал всем, что принадлежало только ему — своими телом и душой. Он заложил душу в обмен на ее жизнь, и отдал ей свое тело в доказательство любви, настолько истинной и сильной, что заставила его забыть обо всем, кроме нее, Уны, женщины-амазонки из островных племен.
А она его предала.
Паладин замер, прижимая сжатые кулаки к вискам и с трудом сдерживая стон. Теперь, когда он поддался соблазну и согрешил, Свет уже не будет освещать его пути. Он лишился и благоволения, и даже магии паладинов, той самой, что могла выручить его, даже когда дела шли совсем плохо. Но его миссии никто не отменял. Он сделал ее успех залогом благополучия своей души. А значит, теперь, когда Свет оставил его, Искандер будет драться не только за всех живущих ныне, но и за себя. Как обычный смертный.
Первый Избранник тоже был обычным. Не приведи Свет повторить его судьбу.
… Искандер, пригибаясь, прошел под огромной, оплетенной лианами, ветвью. По его расчетам, уже скоро он должен был выйти к пригороду Верхнего Кураста. Им уже несколько часов владело сильное беспокойство — лес здесь не казался таким диким и непроходимым. Он выглядел таким, каким привык видеть его адепт Искандер за годы, проведенные здесь. Как будто ежедневно десятки недоученных паладинов, да и просто жителей Кураста ежедневно выходили в джунгли по своим делам — на охоту, за плодами и травами. Хорошо знавший этот лес Искандер мог предполагать, что неделя без людей превратила бы его в непроходимую чащобу. Но люди пропали из Кураста в единый миг, так об этом шептались в Доках. Может ли это быть правдой? Кто в таком случае бродит по здешним лесам, распугивая зверье и нежить? И о каком Высшем Совете говорила Наталья, если Высший Совет в одночасье погиб?
Сын Востока вышел на — в этом не могло быть сомнений — хорошо протоптанную тропу и, гася в себе недобрые предчувствия, пошел по ней. По его расчетам эта дорога вела прямо к цели его путешествия — Верхнему Курасту, который, воспользуйся он главной дорогой, уже давно должен был раскрыться перед путником со всей своей ужасной красоте.
И Искандер не ошибся. Спустя некоторое время джунгли действительно расступились перед ним, открывая вид на древний город, некогда сосредоточие всех сил Света.
Некоторое время паладин взирал на лежавший перед ним в низине Кураст, а затем с силой потер оба глаза ладонями, забыв о сковавших их латных перчатках. Боль показала, что он не спит, но развеять чудесный сон не смогла.
Ибо Верхний Кураст оставался таким же, каким его помнил Искандер. Следы запустения едва наблюдались на остовах крайних домов, общий же вид города оставался таким, каким он был всегда — широкие зеленые улицы, серые громады каменных домов и резные стены храмов, мутные пруды с затянутой ряской водой, в которых плавал мелкий мусор, накиданный туда горожанами — все это было настолько привычным, что на несколько мгновений Искандер застыл, не в силах совладать с собой. Потому что прямо перед ним по городским улицам мирно ходили люди. Не демоны и не нежить, а обычные горожане Кураста. Такие встречали корабль его и его друзей в Доках, с трудом удерживали натиск чудищ из лесов.
