Дочь Белого Меча - Бахшиев Юсуп (читать книги бесплатно .TXT) 📗
— Но это же… — Сюмерге схватила её руку двумя своими, крепко сжала. — Я даже не найду слов…
— И не надо, — сказала Ягмара. — Главное, не говори никому. Мало ли плохих ушей…
Из-за этого разговора Ягмара плохо запомнила гуляния и танцы. Впрочем, изредка она ловила на себе любопытные взгляды — видимо, взволнованный разговор её с Сюмерге не остался незамеченным, но, скорее всего, получил иное истолкование.
Она сходила посмотреть на состязания младших — в беге, прыжках и плаванье, — а потом переоделась и стала горячить Лошадку, готовя её к скачкам, охоте с арканом и стрельбе.
Меж тем высокая скамья заполнялась, а когда на поле появился медный оркестр и заиграл, на самое высокое место взошёл ар-хаим Янгай и поприветствовал собравшихся. Был ар-хаим уже немолод и прост видом, но — Ягмара знала — вид тот был обманчив. Много интересного рассказывал про него дед Вергиз, когда думал, что внучка его не слышит…
Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.
По традиции, скачки открывали всадницы на белых конях. Из было четырнадцать, и Сюмерге среди них. Сейчас на ней был зелёный охотничий костюм с длинными перьями за спиной. Ягмаре на гнедых предстояло участвовать в третьем забеге.
Белые выстроились в линию, переминались с ноги на ногу, возбуждённо ржали. Ударил колокол, кони понеслись. Им нужно было проскакать всё поле по краю, огибая шесты с флажками. Ягмара видела, как постепенно растягивается группа скачущих. Зелёная всадница маячила в числе первых. Потом у дальнего флага поднялся клуб пыли — один из коней споткнулся и упал, кто-то перелетел через него, потом следующий. Но Сюмерге сумела выбраться из завала и теперь неслась обратно, её преследовали ещё две девушки, прочие безнадёжно отстали.
Уже на самом последнем повороте Сюмерге обошла рыжая ашинка в белом костюме и красных сапожках, Ягмара её не знала. Сюмерге пришла второй.
Зрители неистовствовали.
Ягмара подъехала поближе, хотела поздравить подругу, но к той уже спускался жених. Рыжей ашинке вручали венок победительницы, и ей неистово рукоплескала сидевшая в первом нижнем ряду семья — родители, братья и сёстры — все такие же рыжие. Сейчас Ягмара узнала её отца, крупного конеторговца, он и его люди приезжали в стойбища — там их Ягмара и видела издалека.
Меж тем готовился второй забег, вороных. Их было меньше — всего восемь. Всадницы были частью знакомые, частью нет. Забег задерживали, потому что нужно было оттащить упавших коней, а там что-то не ладилось. Наконец поломавшего ноги коня забили, затащили на волокушу и увезли куда-то подальше. Разбившуюся всадницу несли на носилках, подавая знаки, что она жива.
Ударил колокол, вороные рванулись. Один сразу отстал, он шёл раскачивающейся рысью, и Ягмара поняла — иноходец. На такой короткой дистанции он мог и не нагнать остальных… Им правила девчонка с такими же вороными кудрями. Когда кони мчались по дальнему краю поля, Ягмара увидела, что иноходец уже в середине группы — третий-четвёртый. Но когда вороные пришли к последнему столбу, иноходец был уже первым, и девчонка, пересекая черту, вскинула руки. Сейчас Ягмара догадалась, кто это — племянница рава Гамлиэля, Анна. Совсем крохой помнила её Ягмара, скромницу с густой гривой и огромными глазами цвета спелой вишни…
Ягмара хотела поздравить её, но уже поступила команда строиться на линии. Оглянувшись, она увидела, что Анну обнимает невысокий толстый еврей, а служитель с венком в руках неловко топчется рядом.
Ну вот и ещё одна, подумала Ягмара.
Забег гнедых был самый многочисленный — девятнадцать участниц. Получалось, что все в одну линию не встанут, Ягмара и не стремилась. Когда грянул колокол, она ещё выждала пару мгновений, чтобы перед Лошадкой оказалось хоть какое-то пространство и пыль и камушки из-под копыт не летели ей в морду. Потом поддала ей пятками и коленями, прижалась к самой гриве — и понеслась.
Сейчас самое главное было — не мешать Лошадке. Она страшно не любила видеть перед собой чужие лошадиные задницы.
После второго поворота почти растянулись в линию. Ягмара оглянулась — большинство группы было уже позади.
— Ну, давай, — сказала она. — Ещё немного.
Лошадка вытянулась в струнку — и дала. Тех некоторых, что ещё маячили впереди, она обошла как стоячих. У последнего столба её пришлось даже чуть придержать на всякий случай, но всё равно Ягмара пришла к черте в гордом одиночестве.
На скамьях орали, но она ничего не слышала. Видела только Вальду, машущую платком…
Венок был тяжёлый и неудобный, она походила с ним, потом отдала матери. Забег рыжих пришлось пропустить, надо было дать Лошадке пробежаться, постоять, отдышаться, напиться, снова пробежаться… Подошёл Ний, помог почистить Лошадку, скормил ей мочёное яблоко.
— Ну ты и молодец, — сказал он.
— Это всё она, — Ягмара потрепала Лошадку по морде. Та фыркнула. — С жеребячества никого вперёд себя не пропускала. Характер.
Ний хотел что-то сказать, но только улыбнулся и отошёл.
После скачек настал черёд выездки, где участвовали в основном малолетки. Девочки проводили своих скакунов через узкие воротца, сквозь барьеры из глиняных болванов, которых нельзя было задевать, преодолевали несложные барьеры, а также ехали рысью, стоя на конских спинах.
Подъехала Сюмерге, спросила, будет ли Ягмара играть в козлодрание? Поначалу у Ягмары такого желания не было, ей хотелось пострелять, а гонять по полю набитую мочалом баранью шкуру — какой интерес? Тогда уж как кочевники — отбирать друг у друга живого козла… Но тут она неожиданно для себя согласилась.
Впрочем, игра получилась недолгой: сначала упала и сломала ногу одна из всадниц, а потом расползлась плохо сшитая шкура. Судьи сочли это плохим знаком и состязание прекратили.
Сюмерге была очень расстроена — этот плохой знак она приняла на себя: шов разошёлся как раз тогда, когда она подхватывала шкуру с земли…
— Ерунда, — сказала Ягмара. — Не обращай внимания. Это разве знаки? Вот когда будем стрелять…
— Я уже не буду, наверное, — сказала Сюгмере. — Хватит с меня на сегодня дурного.
— Было что-то ещё? — спросила Ягмара.
Сюгмере помолчала, потом покачала головой:
— Да нет… показалось…
Ягмара не стала расспрашивать. В конце концов, знаки каждый понимает так, как ему подсказывают его боги.
Состязания по стрельбе проходили дважды: сначала стреляли на скаку, и надо было пятью стрелами поразить пять мишеней. Для Ягмары это было нечего делать, в степи соревновались иначе — там мишени, пустотелые глиняные шары величиной в голову, подбрасывали вверх при приближении всадника; здесь и шары были побольше, и висели они неподвижно, насаженные на колья. Так что Ягмара легко оказалась в числе двух десятков лучниц, допущенных к последнему этапу.
Между состязаниями, чтобы зрители не скучали, были танцы вокруг костров. Ягмара не пошла.
Это была стрельба на дальность и наугад. Устроители разложили по полю войлочные валики, окрашенные в разные цвета — двадцать одну штуку, по числу участниц. Самые близкие валики лежали в восьмидесяти девяти шагах от невысокого помоста, откуда и надлежало стрелять, самые дальние — в ста двадцати девяти. Это были волшебные числа, но что они означали, сейчас уже никто не помнил — просто так принято было из поколения в поколение. Лучницам раздали стрелы, все с разнообразно окрашенными оперениями и с разными метками на древках. Полагалось стрелять всего один раз — и, в общем, не обязательно попадать: служители с мерными бечевами измеряли расстоянии от воткнувшейся в землю стрелы к ближайшему валику; он и становился призом. Что в валике было завёрнуто, то и становилось знаком, предсказанием или наградой для лучницы… Случались и богатые призы, и черепки, и свитки с мудрыми текстами — и вообще всё, что угодно. Можно было и не получить ничего — если мерной бечевы до ближайшего валика не хватало. Это считалось самым плохим знаком.
Стреляли по трое разом, а очерёдность троек определялась жребием.
