Бессмертные Мелухи (СИ) - "Трипати Амиш" (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Тем не менее, Шива отметил, что наставник прав. Сати делала хорошо заученные движения, в которых отсутствовала свобода, характерная для прирождённого танцора. Ведь танцевать — это то же самое, что рассказывать историю, которая полна проявлений различных чувств, от гнева до блаженства. Так раз этого и не получалось у Сати. К тому же она, в отличие от опытного танцора, не использовала все доступное пространство, а делая небольшие шаги, практически оставалась на месте.
Первым заметил Шиву учитель танцев, игравший на барабане, и сразу встал. Криттика, а это была она, и Сати обернулись. Они даже не пытались скрыть своего удивления, увидев перед собой Шиву. Криттика не выдержала и воскликнула:
— Шива?
Сати же сдержанно, но вежливо спросила:
— У тебя что-то случилось, Шива? Нужна моя помощь?
«У тебя все хорошо? Я скучал по тебе! Почему ты никогда не улыбаешься?»
Слова вертелись у Шивы в голове, но не срывались с языка.
Улыбающаяся Криттика поглядывала то на Сати, то на Шиву. Наоборот, выражение лица Сати стало еще серьезнее, и девушка, впрочем, также вежливо, повторила свой вопрос:
— Тебе нужна моя помощь?
— Нет, нет, помощь мне не нужна! — ответил, наконец, Шива, когда вновь смог осознавать реальность. — Я случайно здесь оказался и вдруг услышал твой танец. Я хотел сказать, что услышал ваш разговор. Не подумай, твои танцевальные движения были не настолько тяжелыми, что бы я их мог услышать… Но ты танцевало хорошо! На самом деле, ты двигалась отлично, но…
Его несколько бессвязную речь прервала Криттика:
— А ты и в танцах разбираешься, не так ли?
— Да! Немного, но разбираюсь, — Шива послал улыбку Криттике, затем быстро обернулся к Сати. — Ты меня прости, но твой наставник прав. Ты отдаешь много сил правильности движений. Как говорят в тех местах, откуда я родом, мудры безупречные, но им не хватает бхавы, чувств. А танец без чувств, подобен телу без души. Когда танцовщица следует своим чувствам, то ей даже не надо помнить все движения танца. Руки и ноги сами движутся туда, куда следует. Этому нельзя обучиться, это приходит тогда, когда в твоем сердце появляется место для чувств.
Сати терпеливо слушала, не говоря ни слова. Вообще, от его слов у нее удивленно приподнялись брови. Он что, собрался учить искусству танца Сурьяванши? Но она напомнила себе, что он спас ей жизнь, и надо уважительно относиться к этому человеку. Криттика же была явно оскорблена этим безвестным чужаком, вообразившим, что разбирается в танцах лучше, чем ее любимая госпожа. Она сердито посмотрела на Шиву:
— Ты смеешь думать, что знаешь о танцах больше, чем один из самых лучших танцоров в мире?
Шива догадался, что своими словами невольно мог обидеть или оскорбить. Он немедленно, со всем почтением, обратился к Сати:
— Мне очень жаль! Кажется, я сказал что-то обидное для вас. Я хотел кого-нибудь оскорбить. Случается, что я говорю, говорю, запутываюсь и уже не осознаю, что я такое произношу.
— Что ты! — возразила Сати. — Ты нисколько не оскорбил меня! Скорее всего, ты прав. От меня действительно ускользает суть танца, его глубина. Но я уверена, что с помощью наставлений гуруджи я освою и эту премудрость!
Не желая упускать шанс произвести впечатление на Сати, Шива предложил:
— Если я никого не обидел, можно мне попробовать исполнить этот танец? Я, конечно, не знаю всех его тонкостей, как знаешь его ты, но надеюсь, что чувства подскажут нужные движения.
«Вот это я неплохо сказал! Она точно не откажет!»
На лице Сати было написано несказанное удивление. Это было неожиданное предложение.
— Э… ладно…, — все, что смогла она произнести в ответ.
Обрадованный Шива встал в центр небольшой поляны. Он снял с плеч накидку и отбросил ее в сторону. Недавний гнев Криттики мгновенно улетучился, когда она узрела обвитый упругими мускулами торс Шивы. Сати же больше интересовал вопрос — как это могучее тело будет изгибаться в тех движениях, без которых танец теряет весь смысл. Обычно воины, подобные Шиве, приносят гибкость в жертву силе.
Пальцы наставника легли на барабан:
— Скажи мне, незнакомец, какой ритм будет благоприятным для тебя?
Шива в ответ почтительно сложил ладони и попросил:
— О гуруджи, дай мне, пожалуйста, немного времени. Я должен подготовиться.
Танцы в жизни Шивы занимали далеко не последнее место, пожалуй, важнее их для него было только воинское искусство.
Он встал лицом на восток, закрыл глаза и слегка склонил голову, затем опустился на колени и коснулся головой земли. Встав, Шива сильно вывернул правую ступню наружу, изящным движением высоко поднял левую ногу, после чего немного согнул в колене правую, уравновешивая себя.
Тишину, воцарившуюся в саду, нарушал лишь тихий ветерок. Гуруджи, Сати и Криттика с удивлением смотрели на Шиву, не понимая того, что он делает, но ощущая силу, исходящую от него, замершего в такой необычной позиции.
Шива плавно развел пуки в стороны на уровне плеч, согнул правую руку так, как будто держал в ней маленький барабан-дамару, а ладонь левой руки развернул к небу. На некоторое время он замер в такой позе. Лицо его сияло. Казалось, что застывший без движения Шива уже не принадлежит только этому миру, а частично пребывает где-то еще. Наконец его правая рука легко, двигаясь независимо от всего тела, выдвинулась вперед, ладонь теперь была открыта и обращена в сторону зрителей.
Каким-то образом пораженной происходящим Сати передалось чувство полной защищённости.
Левая рука Шивы стала медленно опускаться ладонью вниз, приближаясь к левой ноге. И снова полная неподвижность. А потом начался танец!
Сати не верила своим глазам. Шива делал те же движения, что и она, но танец выглядел совершено другим. Руки его двигались совершенно без видимых усилий, а тело перемещалось самым волшебным образом. Как тело с такими мускулами может быть столь гибким? Гуруджи напрасно пытался своим барабаном задать Шиве ритм танца. Наоборот, это ноги Шивы задавали ритм его барабану.
Танец ярко показывал различные эмоции, присущие женщинам. Здесь была и радость наслаждения любовными утехами с мужем, и боль с отчаянием от его безвременной кончины. Непостижимым образом Шива своим грубым телом воина сумел передать чувства как любящей, так и скорбящей женщины.
Не смотря на то, что глаза Шивы были всё это время открыты, Сати и остальные зрители догадались, что он их не видит. Хоть он и танцевал перед ними, но находился где-то далеко, в своем мире.
Он не танцевал ради зрителей. Он не танцевал ради похвалы. Он не танцевал под музыку. Он танцевал только ради самого себя. Похоже, что некая небесная сила управляла его телом. Сати поняла, что Шива был прав. Он отпустил себя, и танец пришел к нему.
Казалось, что танец продолжался целую вечность. Но вот, Шива остановился и крепко сжал веки. Он замер в последней позиции и долго так стоял, пока сияние покидало его лицо. Он медленно возвращался в этот мир. Наконец, Шива открыл глаза и увидел, что Сати, Криттика и наставник взирают на него с благоговейным трепетом.
Учитель танцев первым обрел способность говорить:
— Кто же ты?
— Я — Шива!
— Нет, нет, меня не интересует твое имя, я хочу знать кто ТЫ?
Шива нахмурился, не понимая смысла слов гуру, и повторил:
— Я — Шива!
— Гуруджи, могу я задать ему вопрос? — вмешалась Сати.
— Конечно же, — ответил учитель.
Тогда Сати обратилась к Шиве:
— Что ты делал перед танцем? Это какая-то подготовка, или обряд?
— Я стоял в позе Натараджи! Владыки танца!
— Я соединил свою внутреннюю силу с силой всего мира для того, что бы ко мне пришел этот танец.
— Я не понимаю…
— Как бы тебе объяснить… Я и мои люди верим, что все в мире обладает силой, шакти, как мы ее называем. Растения, животные, люди и все, что нас окружает, имеет шакти и обменивается ей с другими. Самый великий обладатель шакти, с которым мы постоянно соприкасаемся — это наша Мать-Земля, земля по которой мы ходим.
