Гибель отложим на завтра. Дилогия (СИ) - Аэзида Марина (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
– Значит, сегодня.
– А отдохнуть? – странно посмотрев на правителя, спросил воин.
– Видольд, мы отдыхали целую неделю, – ответил Элимер и вдруг добавил: – Шаазар… Что это – шаазар? Ты знаешь это слово?
Телохранитель вздрогнул, но кхан не заметил его странной реакции – яростная пляска огня пленила его взор.
– А почему ты спрашиваешь? – осторожно поинтересовался воин.
– Не знаю. Это слово с самого пробуждения крутилось у меня в мыслях. Вот и теперь… Не дает покоя. Хочется выяснить его значение. Как будто это важно…
– Да брось ты, Кхан, – хохотнул Видольд после краткого молчания. – Странное какое-то слово. Никогда раньше не слышал. Да ты сам его и выдумал в бреду, а теперь вот голову ломаешь. Забудь, о другом сейчас думать надо.
– Ты прав, – пробормотал Элимер, но тут же, словно очнувшись, приказал:
– Идем к остальным. Сегодня все равно уже никто не уснет, так и будут языками молоть. Пусть лучше собираются в битву, – он первый поднялся с земли и отправился к лагерю.
Видольд быстро разметал и притушил ногами пламя, но за кханом не пошел, а уставился на восток, который уже окрасился желто-розовым, и пробормотал с усмешкой:
– Шаазар, Шаазар, опять ты вмешиваешься в дела смертных, старая хрычовка… Чего ж тебе неймется?..
II
– Очень жаль, – проговорил Аданэй, внимательно выслушав донесение Хаттейтина о действиях воинства Отерхейна, ощетинившегося под стенами. – Жаль, мы уже не успеваем уйти. Я полагал, они будут менее проворны. Нам стоило бы, вместо того, чтобы грабить дома, быстро пустить по городу пожар – и уходить к Илирину. Но теперь уже поздно.
Он задумался ненадолго.
– Впрочем, у нас есть кханне. Посадим ее на повозку и пустим впереди нашего войска. Тогда отерхейнцы не посмеют напасть, я уверен. Да, спрячемся за спинами женщины и ребенка. Геройства в этом никакого, так что хвалебных од в свою честь нам не услышать. Зато действенно. Есть что-то, о чем я должен знать?
– Да, повелитель. Вчера ночью у ворот поймали отерхейнца. Думали, что лазутчик. Но он утверждает, что явился от имени восставших. Мятежи опять вспыхнули в Отерхейне, стоило основной части их войска уйти к Антурину. И как только они узнали, что Антурин захватил именно ты.
– Понятно. И чего же они хотят?
– Мятежники не сегодня-завтра собираются выдвигаться сюда. Этот человек, их посланник, сказал: они призывают тебя на престол. Они думают, что если мы покинем крепость и двинемся им навстречу, то сможем покончить с властью кхана. Они предлагают объединиться.
– Если мы выйдем из Антурина, то войско Элимера окажется между двух сил. Это так, – задумался Аданэй. – Но с чего нам знать, что посланец не солгал? Быть может, нам просто готовят ловушку.
– Это первое, что пришло мне в голову. Потому человека сразу напоили отваром зериуса. И теперь нам точно известно – он не лгал.
– Но его могли ввести в заблуждение… Хаттейтин, известно ли количество мятежников?
– Их немного. И почти всех их прежних предводителей давно казнили. Но с другой стороны, им удалось занять небольшое укрепление на полпути между Дейнорскими лесами и Инзаром, они застали врасплох охранные отряды. В этот раз они старались действовать вдвойне скрытно, опасаясь серых и предательства. Пока они засели в укреплении, но скоро готовы продолжить путь, ведь основные силы Отерхейна сейчас сосредоточены здесь. А еще они как-то умудрились договориться с дикарями, те им помогают.
– Ну, от дикарей толку немного. Ладно, Хаттейтин, это хорошие вести, но нам нужно хорошо все обдумать. Я бы очень хотел верить в союз с мятежниками, но не могу: так просто Отерхейн не покорить. Бунтари слишком самонадеянны, если всерьез рассчитывают на это.
– Так какие распоряжения?
– Я сказал уже, Хаттейтин, – раздраженно отозвался Аданэй, – мне и всем нам нужно очень хорошо подумать. Встретимся завтра на рассвете и все обсудим еще раз. И кстати, где наши прелестные трофеи? Мне кажется, пришла пора для дружеской беседы.
Однако он не успел сделать к двери и шага, когда та распахнулась. На пороге появился Аххарит:
– Великий, – молвил он, – там, у пролома, стоит их военачальник с отрядом воинов. Желают говорить с царем.
– Вот как! – воскликнул Аданэй. – Что ж, значит, приятная беседа откладывается. Зато предстоит неприятная, но необходимая. Передай, что мы прибудем к пролому через час, – приказал он.
Аххарит исчез за дверью, и Аданэй обратился к военачальнику:
– Собираемся, Хаттейтин. Бери отряд воинов – и едем. Медлить ни к чему.
Уже через час царь Илирина со своими людьми появился у пролома, там он задержался, завидев военачальника Отерхейна. Двое – Аданэй и Ирионг – отделились от отрядов, чтобы встретиться в предусмотрительно поставленном неподалеку от разрушенной стены шатре.
– Для чего ты хотел меня видеть? – обратился Аданэй с вопросом, как только они скрылись от людских глаз.
– Необходимо решить один вопрос, Царь, – сухо ответил Ирионг. – Ты ведь понимаешь, что вам не удержаться в Антурине. А потому повелитель Отерхейна моими устами предлагает тебе и твоему войску покинуть провинцию немедленно. Он разрешит вам свободно уйти, взамен ты отдашь под владычество Отерхейна два ближайших к Антурину поселения как откуп за разруху, которую вы устроили в провинции. Там разместятся наши гарнизоны, по крайней мере, до тех пор, пока не будет восстановлена разрушенная стена. Иначе – быть битве. И в этой битве победа уже не будет вашей, ты это знаешь.
– Ты слишком многословен, военачальник. Это признак неуверенности. Лучше ответь, почему ваш повелитель не встретился со мной сам?
– Мне не ведомы все мысли Великого Кхана. Но полагаю, после такого предательского вторжения он просто не пожелал говорить с тобой.
– Твои слова могли бы обмануть кого-нибудь другого, но не меня. Элимер – мой брат. И хотя мы давно уже по разные стороны, я все-таки кое-что о нем знаю. Прийти на эту встречу ему могла помешать только смерть. Я вижу лишь два объяснения тому, что его здесь нет – либо он мертв, либо почти мертв.
Лицо Ирионга осталось непроницаемым, но Аданэю все же почудилось, будто уголки губ военачальника слегка дернулись. Возможно, он не ошибся в своих смелых предположениях?
– Итак, значит, он мертв. Или при смерти.
– Мне непонятны твои выводы, Царь. Кхан, слава Богам, здоров. Но не желает говорить с тобой. А ты не ответил на мое требование.
– Какое еще требование? Уходить из Антурина? Мне кажется, ты и твой кхан кое о чем забыли. У нас ваша дикарка.
Ирионг почувствовал, как от раздражения напряглись мышцы – воины, да и он сам, тоже частенько промеж собой называли Шейру дикаркой, но когда это произносил чужой, враг, предатель собственной страны, сложно было остаться спокойным.
– Наверное, ты хотел сказать "кханне", – холодно процедил он.
Аданэй лишь улыбнулся в ответ.
– Ну, пусть будет кханне, если тебе угодно. По мне, так никакой разницы. В любом случае – она у нас. Конечно, если вас уже не волнует ее судьба, а также участь не рожденного наследника – мы убьем их. После нам, конечно, придется выполнить ваши требования, но мы примем это как неизбежность. Если же жизнь айсадки для кхана еще что-то значит – то это вам придется согласиться на наши требования. Да, чуть не забыл, у нас еще и жена наместника, принцесса Эхаскии. Конечно, не такой ценный трофей, как Шейра, но…
– И каковы же твои условия, Царь? – оборвал его Ирионг. – Если не желаешь свободно уводить свое войско, то я теряюсь в догадках, что тебе нужно. Сколько времени ты выдержишь в окруженном Антурине?
