Отряд - Посняков Андрей (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
- Там, в людской, чернила да бумага с песком, Иване. Приставы с утра принесли. Ты бы послал своих, а то ведь, сам знаешь, как у нас бывает - можете и без чернил остаться.
- Вот за это, Ондрей, благодарствую, - искренне поблагодарил Иван. - Хорошо, что сказал… - Он обернулся к подошедшему Митьке. - Слыхал?
- Слыхал, - кивнул тот. - Посейчас с Прохором и сходим.
- Ну, добро…
Еще раз поблагодарив подьячего, Иван отправился в приказную горницу, пожалуй, самую маленькую изо всех, имевшихся в «избе», - на троих много ли надо? Войдя, перекрестился на висевшую в углу икону и уселся за стол лицом к двери. Пора было начинать составлять отчет - юноша почистил пальцами кончик гусиного пера, обмакнул в чернильницу… ага! Чернила-то высохли! Вовремя послал своих за новыми! Молодец, Ондрюшка, предупредил. Только не опоздали бы парни, а то потом ходи по горницам, побирайся: «А нет ли у вас, случайно, чернилец?», «А подайте бумажки хранцузской, а то мы всю свою исписали», «Песочком речным не богаты ли?». Было, было уже такое, особенно по-первости. Вся канцелярия обычно доставлялась в приказ раз в месяц, в пятницу либо в субботу, перед выходным. Суббота считалась коротким днем (конечно, если не было каких-нибудь важных и неотложных дел), и обычно все приказные заканчивали работу, как предписывалось «Уставом», «за три часа до вечера», то есть до темноты, - зимой, считай, почти сразу после полудня. В остальные же дни, кроме воскресений и двунадесятых праздников, сказано было «приказным людем, дьяком и подьячим, в приказех сидеть во дни и в нощи двенадцать часов».
Сегодня как раз была суббота, и радостный приказной народец - дьяки, подьячие, пристава, писцы - уже потирали руки в предвкушении долгожданных выходных. А кое-кто, если не было боярина либо его первого заместителя - «товарища», умудрялся, сославшись на какие-нибудь дела, покинуть родную контору еще до обеда. Так обычно всегда поступал и хитромудрый подьячий Ондрюшка Хват.
За дверью послышались веселые голоса - Митька с Прохором, видать, все же урвали толику писчих принадлежностей. Хорошо б, коли так, спасибо Ондрюшке!
Поспешно вскочив из-за стола, Иван самолично отворил приятелям дверь.
- Во! - весело ухмыльнулся Митрий. - Смотри-ка, Проша, - дворяне московские уже нам с тобой двери открывают.
- Ла-адно, - Иван отмахнулся и довольно потер руки. - Вижу, неплохо взяли!
Взяли и в самом деле неплохо: два ведра чернил - хороших, темно-коричневых, ящик с белым речным песком - присыпать написанное для скорейшего высыхания - да кипу нарезной бумаги. Ведра Митька, отдуваясь, поставил в угол, Прохор же определил песок и бумагу на специальную полку.
Иван вытащил один листок, посмотрел на свет, рассматривая водяные знаки:
- Зубчатая башня на щите - чей герб? Митрий, не помнишь?
- А какой щит?
- Да черт его… - Московский дворянин почесал затылок. - Тут и не разберешь особо - то ли закругленный гишпанский, то ли заостренный французский… Но не треугольный и не овальный - точно.
- Может, германский? - Митрий взял листок, присмотрелся. - Нет, не германский… Слушай, Иване! - Парнишка вдруг хлопнул себя по лбу. - Вот ежели эту башню да залить золотом, а щит выкрасить красным…
- Постой, постой! - Иван вскинул голову. - Золотая башня на червленом поле… Канн! Это ведь Канн, Нормандия…
- Вот именно. Хорошую бумагу ныне прислали.
А Прохор ничего не сказал, лишь улыбнулся смущенно - в нормандском городе Канне осталась у него пассия, одна… гм… хорошая женщина…
Улыбка бывшего кулачного бойца незамеченной не осталась.
- Что, Проша? - участливо поинтересовался Митька. - Зеленщицу свою вспомнил?
- Не только, - Прохор с самым серьезным видом качнул головой. - Я вот что подумал: год назад мы ведь всю Нормандию проехали, все искали важные грамоты. Нашли… И что же? Грамоты же - о самозванце, я так понимаю?
- Ну, так.
- Так что же царь-государь наш, Борис Феодорович, их в ход не пустит? Ведь самозванец-то, говорят, уже почти до Курска дошел!
- Дошел, - согласно кивнул Иван. - Только вот что я тебе скажу, Проша: нам приказали эти самые грамоты отыскать и предоставить. А как уж государь с ними поступит - то не нашего ума дело!
- Ну, понятно, не нашего.
- Хотя, конечно, - Иван понизил голос, - признаюсь, и меня те же мысли гложут.
- Так спросить Ртищева! - предложил Митька. - Уж Андрей-то Петрович наверняка знает.
В этот миг, с силой толкнув дверь, в горницу вошел Ртищев.
Друзья вздрогнули и переглянулись - легок на помине!
- Чего в гляделки играете? - думный дворянин был хмур и резок. - Вам когда сказано отчеты предоставить?
- Так в понедельник, вестимо.
- Да два дня ведь еще, Андрей Петрович!
- Нет у вас двух дней, парни! - Глухо выругавшись, Ртищев присел на край стола. - Собирайтесь. На Чертолье сынка князя Куракина убили! Так же… Не тело - месиво.
Лед на ручье Черторые был тонок и слаб. Тут и там чернели дымящиеся полыньи, впрочем, кое-где ручей пересекали натоптанные тропинки. Возле одной из таких тропок снег краснел размытым кровавым пятном.
- Увезли уже… - негромко посетовал Митька. - Не могли подождать.
- Чтоб убитому боярскому сыну черт-те где на снегу валяться? - Ртищев хмыкнул в кулак и закашлялся. - Да ты что, Митя?! Хорошо еще - вовремя сообщили. Хотя следы, конечно, затоптали…
- Да уж, почитай, здесь вся дворня была, да любопытные… - покивал головой Иван.
- Вот их сейчас и опрашивайте, - откашлявшись, Ртищев сплюнул в снег. - Да побыстрее.
- Андрей Петрович, - попросил Митька. - Может, убитого осмотреть, пока не схоронили?
Ртищев пожал плечами:
- Что ж, осмотри, попробуй. Если Куракины тебя на свой двор пустят.
- Так я ж царским словом! - раззадорился юноша.
- В чинах ты небольших, вот что! - Думный дворянин махнул рукой. - Впрочем, иди. Может, чего и выгорит. А с князем я сам поговорю.
Над головами хмурилось серое небо, падал мокрый снег, и поросшие густыми кустами берега Черторыя выглядели убого и пусто. Овраги, запавшие снегом ямы, пустоши. Уныло все, грустно. Даже не верилось, что это - Москва, что совсем рядом людная Остоженка, Белый город…
- Кто первым мертвяка заметил? - Отойдя в сторону, Иван поманил пальцем любопытных мальчишек, маячивших невдалеке стайкой нахохлившихся воробьев.
Ребята опасливо попятились.
- Да не бойтесь вы! Мы - с Разбойного приказу.
- Того и боимся. А ну, как пытать зачнете? - Один из пацанов, побойчее, сделал пару шагов вперед, - видать, любопытство все же пересилило страх.
- Не зачнем, - как можно шире улыбнулся Иван. - Поговорим просто.
- Ладно, - парень махнул рукой. - Только здесь говорить будем. И - один на один.
- Хорошо, хорошо, - Иван уже шагал навстречу мальчишке.
- А этот, здоровый, чего за тобою тащится? - внезапно остановился тот.
Юноша обернулся:
- Прохор, обожди чуть.
Они подошли к старой ветле - Иван и малолетний свидетель в рыжей лисьей шапчонке и армячке, подпоясанном простецкой веревкой. На ногах - лапти с онучами, руки в вязаных рукавицах. Лицо смешливое, круглое, серо-голубые глаза, взгляд дерзкий.
- Ну? - Иван привалился спиною к ветле. - Рассказывай, чего видел.
- Дак это… мертвяка и видел. - Мальчишка передернул плечами. - Я и вот дружок мой, Колька. Только он ничего говорить не будет - боится.
- А тебя-то как кличут?
- Антип.
- Вот что, Антип. Давай по порядку: когда ты мертвяка увидал, утром или, может быть, ночью…
Антип неожиданно засмеялся:
- Знамо дело, утром. Что я, дурак, ночью по Чертолью шататься? Шли мы, стало быть, с Колькой, к корчме - там завсегда еды запромыслить можно: кому лошадь почистить, кому сани протереть, кому еще что, короче - работы хватает. Вот, третьего дня…
- Анти-ипе! Не отвлекайся.
- Ах да… Ну, шли мы, шли… Как раз вот по этой тропинке. За стеной, за башнями, аккурат солнце вставало…
