Еще один попаданец. Трилогия (СИ) - Сизов Вячеслав Николаевич (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Вот ведь какое дело, до войны о тишине и не задумывались. Есть она, и есть, а нет, так можно создать. Да и как то особо ее и не замечали. А тут полюбили. Как не полюбить. Если каждый день с утра до вечера с небольшими перерывами идет артиллерийский обстрел укреплений и построек. Три дня. Долгих до невозможности. Когда ударная волна и осколки тяжеленных снарядов расплющивает все созданное человеком. Сотрясает человеческую плоть до самой последней клеточки и вышибает из тебя сознание. Этого многие не выдержали. Кто сошел с ума, кто сдался в плен. И лишь небольшие перерывы в обстреле давали возможность отдохнуть и снять напряжение, поесть, почистить оружие и сменить позицию. Лица бойцов разглаживались, прояснялись. Среди них раздавались шутки и смех. Они радовались солнцу и ТИШИНЕ. И именно она стала символом их военной удачи.
После первого дня войны немцы больше не атаковали. Они обстреливали крепость из орудий и через громкоговорители уговаривали гарнизон сдаться. И все это они делали из далеко, справедливо опасаясь приближаться к крепостным сооружениям. Слишком много их осталось лежать на земле, с пулей снайперски выпущенной из крепостных развалин. Мы продолжали сражаться несмотря ни на что. День, за днем уничтожая немцев на нашей земле.
Аккуратно оглянувшись и окинув взглядом окружающий мир, а главное, проверив, что за ним никто не наблюдает Никитин достал из внутреннего кармана тетрадь. Еще раз, проверившись, он стал быстро заносить в нее события прошедшего дня. И всего того что было связано с командиром. "Лучшая память - это карандаш!"- учил старший лейтенант Горячих. Вот Виктору и приходилось ежедневно записывать их в заветную тетрадь. Хорошо еще, что тетрадь толстая и ее надолго хватит, а как эта кончиться еще несколько чистых в вещмешке лежит. Дмитрий Ильич просил записывать данные при любом случаи и так чтобы никто не знал. Не все правильно понимают чекистскую работу и за нее можно пострадать честному человеку. Красноармеец Никитин относил себя именно к таким. А каким еще может быть комсомолец, активист, мечтающий после войны стать таким же грамотным и умным как их командир - лейтенант Седов. И ничего постыдного в том, что раньше надо было каждый день сообщать особисту о событиях во взводе. И отдельно докладывать о командире с кем он встречался, что делал и что говорил. А теперь вот надо вести тетрадь. Дмитрий Ильич перед прорывом из крепости специально об этом инструктировал. Ну, а как выйдем к своим, то будет Виктору честь и хвала и повышение в звании. Да и награда будет. Он - то знает точно. Потому что именно он, по поручению старшего лейтенанта Потапова, искал печатную машинку и чистые бланки наградных листов. Командир не зря с полковым комиссаром наградные листы оформлял. Но об этом молчок, там на многих есть. Как тогда командир сказал - "Подвиг каждого, должен быть увековечен в истории". И еще - "Никто не забыт, и ни что не должно быть забыто". Со взвода на всех заготовлено и не одному разу. Каждому командир оценку дал, отметил и документы приготовил. А полковой комиссар и старший лейтенант Потапов завизировали. Нам бы только к своим попасть. В то, что выйдем можно даже не сомневаться. Командир выведет, он, если что задумал так и будет. И крови мало прольется и врагу достанется как тогда в первый день войны, а потом ночью на Западном и при прорыве из крепости. Он может и все в него верят, а я это даже в тетради отметил...
... Вот задумался о командире, а он проснулся и в мою сторону смотрит. Да нет, это он по сторонам осматривается, проверяет, что к чему. Непорядки выискивает или "егерей". Те как ушли до сих пор не вернулись. Часа три как уже отсутствуют - дорогу к лесу ищут. А то рано или поздно нас тут немцы обнаружат. От города совсем недалеко ушли, если бы не этот овраг, то рассвет встретили бы в чистом поле и там бы нас точно обнаружили. Надо за дорогой смотреть, а то нагорит от командира.
Спрятав тетрадь на место, Никитин продолжил наблюдение за дорогой.
26 июня 1941 года Брестская область
Солнечный луч, несмотря на защитную сетку, проник на мое лицо и заставил проснуться. Все -таки рано он это сделал. Вполне можно было бы еще часа три спокойно поспать в тишине и покое. Прошедшая ночь забрала все силы, что у меня, что у бойцов. Да и до темноты еще целая куча времени. Все устали и уснули где кто смог. Так вон и лежат, лишь слегка замаскировавшись и накрывшись трофейными плащ- палатками. Если все будет, как нужно, то до вечера мы здесь точно пробудем. Лишь бы, какой ненужный свидетель нас не обнаружил. Вот часовые и бдят по краям оврага. Ничего попозже их сменим, и они тоже отдохнут.
Главное сделано. Мы прорвались из осажденной крепости. С боем, с потерями, но мы это сделали. Хотя уверенности в этом оставалось мало. Слишком плотным было кольцо блокады и все чаще пропадали люди направленные на разведку возможного пути прорыва. Из шести групп направленных полковым комиссаром за эти дни не вернулся никто.
Зажав губами травинку, я вспоминал дни, проведенные в крепости, предшествующие нашему прорыву.
Последний удачный массовый прорыв из крепости был ночью с 22 на 23 июня. На Северном острове. Мы не успели связаться с защитниками Домов Начальствующего состава и договориться о совместных действиях. Ребята ударили в районе люнетов Северных ворот и прорвав оцепление, ушли из крепости. Устроили немцам такую бучу, что чуть нам обедню не испортили. Хорошо еще, что мы уже сняли передовые дозоры и дежурные расчеты. И вышли на позиции для атаки на расположение немецких пулеметчиков у Варшавского проезда. Когда те проснулись и бросились занимать свои позиции, мы их ждали и встретили огнем.
Хорошие у нас получились бесшумки. Только близлежащие от снайперов бойцы и слышали, как они работали. Прикрывая от наиболее активных немцев. С дистанции 30-100 метров работать по достаточно плотной группе немцев расположившихся на отдых с западной стороны вала было просто одно удовольствие. А представленное ими освещение помогло еще больше. А те так и не могли понять, откуда к ним летит смерть, продолжали устилать вал своими телами. И ведь никто из них не подумал броситься к паромной переправе на другой берег Буга. Нет, они стремились вперед на восток. И падали, падали, даже не открыв ответного огня поражаемые с флангов и сверху вала. Не видя и не слыша противника. Мы действовали из СВТ с глушителем, и это помогло как никогда. Перезарядка оружия была практически молниеносная. И лишь редкие задержки давали возможность немцам слегка поднять голову, чтобы в следующий момент окрасить вал своей кровью. А вскоре к избиению присоединились и группы, занявшие ДОТы, своими пулеметами причесавшие чужой берег и расположенную там зенитку.
Потом уже выяснилось немцы настолько прибурели, что даже не выставили охрану у ДОТов. И для немцев захват ДОТов прошел незаметно.
К утру весь Пограничный (Западный) остров был очищен от врага. И таким оставался до нашего прорыва. С отрядом Кижеватова объединилась группы пограничников под командованием лейтенанта Жданова, старшего лейтенанта Черного. От нас же Митрофанович потребовал вернуться в цитадель. Что мы и сделали. Увиделись мы с ним только ночью следующих суток, когда переправляли раненых с острова и боеприпасы обороняющимся. Его тяжелораненого выносили бойцы. В ночь на 25 он скончался. Остатки его отряда перешли под мое командование. Жданов же продолжил руководить обороной Пограничного острова.
Вообще потерь было много. Гибли как от артобстрелов, так и от пуль в спину. Так днем 23 июня в результате артобстрела погибла почти половина моих бойцов из числа батальона НКВД, в том числе Сарычев и Шнейдерман. Погибли и раненые, собранные с участка обороны 84 полка, в Инженерном Управлении. Тяжелый и огромный снаряд попал в здание и похоронил под развалинами около сотни бойцов. Тоже самое произошло и в барбакане Тереспольской башни. Там погибло около полусотни его защитников. Получили ранения многие из командиров и руководителей групп обороны. Так был ранен в руку полковой комиссар Фомин. Польский недобиток из тех, кто сидел в подвале Арсенала, стрелял ему в спину. Ранение получил и Саня Потапов.
