Естественно, магия (СИ) - Искварин Валентин Валерьевич (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
— Витька!
— Дядя Федя! — обрадовался кудесник.
— Ты ж вроде мёртв! — здравый смысл бродяге почти отказал, от избытка чувств.
— Ой, вечно они всё преувеличивают! — Виктор беспечно махнул рукой. — Ну, простудился, ну, покашлял денёк-другой… а они сразу «мёртв».
Уже на улице дядя Федя под большим секретом прошептал:
— А то, что ты — маг, про это не врут?
«Нет, — мысленно сообщил Виктор. — Просто немного недоговаривают».
123. Спорные вопросы
Илона смотрела на закат. Её направили на остров Спорный после провала миссии примирения. Отгорела в душе злоба на Сарафа. Сперва отстраняет ищейку от переговоров, а теперь шлёт её же ловить ветра в поле, восстанавливать картину катастрофы. Бросать на переговоры зануду-хозяйственника можно только с целью провалить их с треском. Сарафу надоел Викки, тут всё понятно и естественно. И он попросту стравил кудесников. Затем попытался восстановить связь с Виктором. Возможно даже, что всего лишь сделал вид, что попытается, выбрав безликий, раздражающий тон. А потом задавил Победителя, не считаясь с потерями.
Сейчас ему нужно компетентное подтверждение факта гибели Виктора. Выследить, по возможности, найти тело. И, скорее всего, он понимает, насколько бессмысленно это задание. Проследить за кудесником, прыгающим, как кузнечик, на тысячу километров? Глупее не придумать!
Капитаны катеров были слишком перепуганы, потому Илона заявилась к ним только со стажером-аналитиком, позаимствованным в офисе Волгограда, а не со свитой и при регалиях. Показания надо было сличать, выделять общее, проверять расхождения, строить диаграммы — в общем, создавать видимость осведомлённости. Без помощника Лиловая взвыла бы, но мальчик-лекарь хорошо себя показал: и как аналитик, и как техник по связи, и вечером, помогая расслабиться утомившейся даме.
Всё сходилось к следующему: победив, Виктор неизвестно как обрушил на головы орденского теплохода Низкое небо. Затем со своего безоружного суденышка сбил одну из вертушек, избежал массированной атаки торпед, защитился от ракетного и пулемётного обстрела. И, наконец, был «поднят на копья» при полном отсутствии координации, то есть абсолютно случайно. Яхта вдребезги: ошмётки тел, искорёженные куски алюминия.
Илона сочувственно кивала струхнувшим воякам, достраивая до полной очевидности и бесспорности картину гибели Победителя. Вам этого так не хватает, любезный Сараф? Так и хавайте в удовольствие!
Сама Лиловая ни на секунду верила в смерть Виктора.
Он же мог длить часами свою пляску с кораблями! Но это привело бы к ещё большим людским потерям, которых он не жалует. Но вообще не подраться — это себя не уважать! Так что, он снова поразмялся за счёт Ордена и — слинял. Иначе как бы его команде рассеяться столь быстро и неуловимо!? Да они же просто испарились! Даже маг-старикашка, о котором отчитались снайперы перед смертью… — и тот исчез: ни человека, ни тела, ни следа, ни могилы!
Итого, по подтверждённым смертям счёт «равный»: 84:0, ну или 84:1. Да и шматки тел с кораблика пахли слишком уж застарелой смертью, так что убедительность хромала. И наверняка, не всё будет ровно в морге этого ахового городишки. И ей следует поверить в то, что парень поджарился, готовя очередную инсценировку? Бабушке своей расскажите!
Илона загребла рукой сырой песок, постучала пяткой по вялой полосе прибоя. Волна будто показывала язык — лениво, но неутомимо выползая и снова прячась.
Они ещё встретятся. Виктор не дурак: он понимает, что, не договорившись, он не сможет жить спокойно. А покою он хочет, определённо: ни разу первым не начинал заварушку. Как только определит список своих требований — так и свяжется. И именно ей придётся с ним торговаться, склонять, зазывать, располагать, притормаживать — в общем, делать всё, чтобы хоть как-то удержать неконтролируемое. Избежать бойни, не потеряв лица окончательно.
Вот какую кашу ты заварил, друг Сараф. Только попробуй ещё раз от чего отстранить — мигом припомнится отменный аргументик!
От плотины потянул бриз, принеся запах жаренных сосисок. Димочка старается, хороший мальчуган. Но тот, Влад, всё же интересней: храбрый, безрассудный, презрительный, циничный, ранимый. Вот бы кого зацепить на предмет личной беседы!
— Илона Германовна! — позвал милашка Димочка. — Ужин готов!
— Отлично, Дима! — крикнула она, не оборачиваясь. Приятно наблюдать, как этот мальчик желает ей угодить.
— Вам сообщение только что пришло.
— От кого? — без особого интереса спросила Илона. — Я разрешаю, посмотри на вход.
— Похоже, кто-то незнакомый, — Димочка всё-таки стеснялся читать с блюдца начальницы. Милый мальчик. — PRST01892…
Илона вскочила, не дослушав.
— Что!? Кто!? Не может быть! Как он смог!? Что он пишет? — зачастила вопросами лекарша, шагая к палатке.
— Тут два слова: «хочет встретиться», — проговорил её помощник, до глубины души поражённый поведением высшей лекарши. Оно, конечно, не дело практикантов — лезть в высокие сферы…
Она взяла поданное им блюдце. Прочитала сообщение, перечитала ещё раза два, открыла известное об отправителе (на секунду мелькнула карточка с лицом молодого мужчины в форме лекаря Ордена) и быстро захлопнула квадратик. Затем выключила блюдце, как-то отстранённо поглядела на Дмитрия, задержала взгляд, метнула аппарат в недра палатки и издала странный звук, похожий на неуверенное тявканье небольшой собачонки. Затем произнесла в задумчивости: «Вот, собственно…» — и расхохоталась.
Эпилог у воды
Солнце закатилось, но его испепеляющее дыхание жило в песке, в измученных ивах, в лёгком дрожании огней на берегу. Река выползала мощной струёй, как письмо из-под двери. Она обещала прохладу. Тщетно, разумеется: вода проржавела до дна в то лето, пропахла ультрафиолетом до последней молекулы.
Полноватый невысокий человек сидел в шезлонге у самой воды и курил сигарету. «Mageboro», «с ней вы почувствуете разницу». Какую разницу? Впрочем, какая разница…
Эйнштейна ставил в тупик вопрос: он сумасшедший, или все остальные? Через век многие пришли к выводу: разницы нет. Есть различия, которые расслаивают персональные вселенные. Подобно деталям веера, они сходятся на холоде и вновь расползаются. Чтобы остаться в одиночестве собственной уникальности, чтобы кто-то получил иллюзию прохлады в удушающем пекле.
— Учитель?
Он улыбнулся, но не повернул головы. Девушка подошла и села на песок, опустив босые ступни в маслянистую, источающую испарения воду. Из всей безумной компании учеников она была самой впечатлительной и непосредственной. Её хотелось защищать то ли как дочку, то ли… то ли ещё как-то. Нет, не как возлюбленную, разумеется — ещё чего не хватало!
— Да, Ирочка, внимательно вас слушаю.
— Вы ведь так и не рассказали маме Виктора о том, что с ним случилось?
— Нет, конечно, — Белкин потёр переносицу, размазал капельки пота по лбу. — И бабке с дедом — тоже.
— Да, — согласилась ученица. — Наверное, не стоит. Пропал во вспышке бледно-зелёного пламени…
— Вам повезло, девочка моя. Вы это увидели, — Андрей Аронович развёл руками. — Но даже я не сразу поверил вам.
— Но почему? Разве я могла соврать о таком!? — Ира подогнула колени. Брови сошлись домиком, тоненькие ладошки набрали песку. Она же и самая ранимая, несмотря на юношескую браваду, которая, в конечном итоге, и привела её сюда.
— Ирочка, вы искренний и хороший человек, и я знаю, что вы не станете мне врать. Но кто застрахован от ошибок? — наставительно заметил Белкин. — Вы со мною всего год, так что могли ошибиться, перепутать марки сигарет — и ваше наблюдение оказалось бы метафорической ипостасью предвиденья.
— Но вы же учите открываться неведомому! А тут оно само…
— …улетает в неизвестность в бледно-зелёном свете? — Андрей Аронович улыбнулся. — Между «искать» и «найти» — огромная пропасть. Я до сих пор не понимаю, почему именно вам посчастливилось столкнуться с этим… — он некоторое время подбирал слова, но остановился на самом нейтральном: — явлением.
